Выбор (СИ) - Хайд Адель - Страница 12

— Ну, железная феечка, — подумала Ирэн, с таким выражением на лице, наверное, Жанна Д’Арк всходила на костёр, полная уверенности и веры в собственные убеждения и свою силу. Надеюсь, что мы избежим радикальных действий.

А вслух спросила:

— Нино, из того, что ты сказала, я понимаю, что чем быстрее мы обвенчаем Давида и Софью, тем быстрее закончатся все эти «пляски» вокруг чужого жениха?

Софья заинтересованно оживилась.

Бабушка Нино кивнула и произнесла:

— Есть сложность, раньше, чем через месяц после представления родителям нельзя.

— Так чего же мы ждём? Пошли к твоему сыну, — Ирэн намеренно использовала такую формулировку: не к «князю», а к «сыну».

Бабушка Нино оценила и кивнула:

— К сыну пошли, только переоденься

— Подарки брать? — по-деловому спросила Ирэн, подумала и ещё спросила: — А можно я Якоба позову, мы же с ним…как бы родители?

— Якоба позови, а подарки не надо, оставь на официальное представление, и да, это мой сын должен тебе подарки дарить, тебе принадлежит жизнь Давида, — хитро улыбнулась бабушка Нино

И Ирэн подумала: — Может в Горном княжестве мужчины и считают себя главными, но как много они делают только потому, что этого хотят женщины, которые стоят за ними. А Софья наша как раз из таких, кто может встать рядом. Боец!

У князя Кирилла Дадиани их, конечно, же не ждали, но не принять мать князь не мог.

Князь нервничал. Он собрал много информации сразу, как узнал, что Давид принёс клятву рода Ирэн Лопатиной. И вся эта информация была настолько противоречивой, что сперва он подумал, что информаторы его обманывают.

С одной стороны, ветренная глупая баба, сбежавшая с молодым офицером, с другой стороны серьёзная ответственная молодая женщина, взявшая на себя ответственность за семью отца и своих детей, талантливый изобретатель, за несколько месяцев, ставшая богатейшей женщиной империи, кавалер ордена Святой Анны. Как тут было не занервничать?

Да ещё теперь весь род обязан ей за жизнь сына и наследника.

Он успел спросить Якоба Морозова об Ирэн, но понял, что тот давно и безнадёжно влюблён, поэтому не в состоянии говорить объективно.

А вот Софья Обухова ему понравилась, ещё когда пришла первая информация о девчонке…

То, что он узнал об этой семье, говорило только о том, что родословная там чуть ли не древнее самого рода Дадиани.

Ему рассказали, как она вытаскивала сына после покушения, не побоявшись ни запачкаться, ни разрушить репутацию. Конечно, это мнение у него сложилось задолго до её приезда, и он считал, что она этакая высокая, крепкая, сильная, яркая и уверенная в себе девица, не очень-то доверяя письменным описаниям информаторов, считая их субъективными.

Поэтому, когда он увидел, маленькую, бледную до прозрачности, хрупкую девочку с усталым лицом, то сперва подумал, что это кто-то другой. Ну не может девушка таких достоинств выглядеть словно эфемерное существо. Но нет, девица представилась как Софья Обухова, но когда он что-то сказал, выказав скрытое пренебрежение, то в глазах девчонки словно огонь зажегся и князь явственно услышал звон клинков, вынимаемых из ножен.

И сейчас, когда дверь распахнулась и в его покои вошла мама, Ирэн Лопатина и Софья Обухова, то Кирилл Дадиани даже не удивился. Только удержал тяжёлый вздох и приготовился слушать. А вот облегчённый вздох князь не удержал, когда увидел, что вслед за явно решительно настроенными дамами заходит Якоб Морозов, рука у Якоба была забинтована.

— Сын, — в голосе княгини Дадиани были слышны весёлые нотки, но говорила и выглядела она при этом абсолютно серьёзно, — позволь представить тебе невесту Давида Софью Обухову и её наречённых родителей, Ирэн Лопатину и Якоба Морозова.

— Ого, это серьёзно, — подумал князь Кирилл, — жаль, что раньше не знал, что Якоб представляет интересы Софьи. Потом вспомнил, что в одном из первых донесений было указано, что воспитывалась Софья братом, потому как родители их погибли. И от когда-то большого и многочисленного рода остались только эти двое.

Якоб взял слово и сразу перешёл к делу:

— Кирилл, мы хотим назначить день свадьбы и чем раньше он будет, тем лучше. Что скажешь?

Дадиани тоже ответил прямо, раз уж Якоб не стал заходить издалека:

— Ты знаешь, Якоб, наши традиции это то, что делает нас сильным народом. Нас очень немного, но традиции когда-то помогли сохранить нашу нацию, и мы не можем идти против них. Поэтому всё, что я могу — это месяц.

Якоб взглянул на Ирэн, заметил, что ей не нравилось то, что говорил князь, она сидела с пустым лицом, не выражавшим никаких эмоций и именно это подсказало Морозову, что на самом деле чувствует Ирэн.

Поэтому он сказал то, что он сказал:

— Кирилл, ты князь, и это всё, что ты можешь?

Глаза Дадиани сверкнули гневом. Только потому, что Морозов кровник его сына он сдержался.

— Зарываешься, граф, — только и сказал он.

Ирэн почувствовала, что разговор пошёл куда-то не туда и вмешалась:

— Якоб, позволь мне сказать

Якоб кивнул.

Кирилл Дадиани удивлённо взглянул на маленькую темноволосую женщину, которая заставила его нервничать ещё когда он только узнал, заем она едет в княжество.

— Князь, — начала Ирэн, — все здесь присутствующие знают цель нашего приезда и это не только брак вашего сына с княжной Обуховой. Мы здесь по поручению императора. И, если мы сделаем то, что наметили и найдем в вашем княжестве «чёрную кровь», то вы станете одним из самых богатых княжеств.

Ирэн сделала паузу, дав князю время осознать, что она только что сказала, и продолжила:

— Я здесь, ключевое звено, но я также взяла на себя ответственность за Софью. Чтобы выполнить поручение императора мне придётся отлучаться, и я не смогу постоянно быть с Софьей, а единственный способ обезопасить юную княжну, это сыграть свадьбу, и тогда у всех тех, кто ещё сомневается в том, что свадьба состоится, придёт осознание, что всё, шансов нет.

Повернулась к Якобу:

— Якоб, ты рассказал про наёмника?

После рассказа Якоба князь внимательно посмотрел на него и Ирэн, и тяжело сказал:

— Это очень серьёзное обвинение, нужен живой свидетель.

Живого нет, — просто ответил Якоб, — он был опасен, — Якоб показал на перебинтованную руку, — я не мог рисковать.

Тогда я не смогу их обвинить, но, — на этом Кирилл Дадиани сделал паузу— я могу отказать им от дома. Это возможно пока они не объявили лезгу.

Князь Дадиани посмотрел в окно, за которым стояла чёрная темнота и сообщил:

— Сделаю это прямо с утра

А с утра, когда Ирэн проснулась и вышла на завтрак, который попросила накрыть в покоях у раскрытого окна, выходящего на море, от служанки она узнала, что братья Леониди объявили лезгу.

— Ну вот, не успели, — с ужасом подумала Ирэн.

Потом пришла Софья и сказала, что первый бой назначен уже на сегодня. Вечером Давид будет биться со старшим братом Терезы. А условия всегда определяются непосредственно перед боем, чтобы никто ничего не мог заранее подготовить. Это может быть бой с оружием, а может быть просто драка. Может быть до первой крови, но никогда не смертельный, если только это не лезга за честь.

Ирэн переспросила:

— А как звучал вызов братьев Терезы?

Софья задумалась, подсказал служанка, которая разливала отвар по чашкам:

— Братья Леониди вызвали Дадиани биться за честь сестры.

Ирэн и Софья переглянулись, поняли друг друга без слов и, быстро закончив завтрак, пошли собираться.

Собрались быстро. Софья переняла стиль Ирэн, длинные закрытые платья по фигуре без корсетов.

Что интересно в консервативном Горном княжестве примерно такие платья и носили. Не было ни пышных кринолинов, ни открытых декольте, но смотрелись такие платья просто потрясающе.

Первым делом они собирались зайти к княгине, выяснить, что вообще планируется.