Рюрикович (СИ) - Калинин Алексей - Страница 12

Кодекс ведаря

Путешествие по канализации вряд ли можно назвать увеселительной прогулкой. Даже если не дышать и не смотреть по сторонам, то всё равно через какое-то время начинаешь понимать, что канализационные прелести начинают проникать сквозь поры кожи.

И это не может радовать!

Также не радовали те моменты, когда приходилось наклоняться и проходить через невысокие проходы. Я то и дело ждал, когда за шиворот свалится мокрица величиной с большой палец. Крысы с облезлыми хвостами блестящими в свете фонариков глазами провожали незваных гостей, неожиданно припершихся в их родные пенаты.

Парочке излишне осмелевших пришлось настучать по усам, чтобы не забывали — кто тут царь природы!

Я шел следом за Сафроновым, а Борис, что-то бурча под нос, замыкал нашу процессию. Если по словам дядьки Кирилла мы должны были пройти двести метров, то это расстояние закончилось ещё пятьсот метров назад, а мы всё шли и шли. Я решил напомнить дядьке о его словах:

— Господин Сафронов, а не пора ли нам выбираться наружу? Или мы до конца Москвы так прогуляемся?

— Может и до конца, если придется, — буркнул тот в ответ.

— А что так? Можно поинтересоваться?

— Да, мне тоже интересно, почему это мы не едем в удобной машине, а ползаем по этим вонючим коридорам? — послышался голос Бориса.

— Думаете, это из-за моей вредности так происходит? Вроде как особ царских кровей макнуть рожами в говно? — обернулся на нас Сафронов. — Или мне по жизни нравиться прогуливаться по колено в дерьме? Нет, ребята, тут не всё так просто… Да впрочем, чего я объясняю. Вот, смотрите!

Он вытащил из кармана телефон и, немного покопавшись, включил ролик. Тут же грохот выстрелов, крики и мат наполнили очередное канализационное помещение. На ролике были видны три горящие машины, а также отстреливающиеся от нападавших оставшиеся в живых полицейские. Снимали из окна какого-то дома на телефон и чистота съёмки оставляла желать лучшего. Но основные моменты всё же были видны.

Отличительной чертой нападавших являлись маски животных, какие используют дети в детских утренниках или на празднование Нового Года. Вот только сейчас вместо ёлки были три горящие машины, да и на хоровод их перемещение мало было похоже.

— Это же… Это же наши машины, — пролепетал Годунов.

— Ну да, а внутри должны быть мы, — кивнул Сафронов. — Но предусмотрительность сыграла свою роль. И поэтому мы сейчас не лежим возле сгоревшего фургона с пулей в башке, а шарахаемся пусть и по канализации, но зато живые.

На экране в этот момент раздался взрыв такой силы, что даже замершие неподалёку крысы рванули прочь с испуганным писком. Похоже, что использовали какое-то мощное боевое заклинание. Фургон просто разметало в разные стороны. Колеса рванули прочь, горя и подпрыгивая, всё остальное же горящими обломками покрыло пространство вокруг.

Людей, которые скрывались за фургоном, откинуло прочь сломанными куклами. Сквозь дым не было видно движений.

— Отец Всемогущий, что же это? — слабым голосом произнес Годунов.

Даже в скудном свете фонарей была заметна его бледность. Того и гляди шарахнется в обморок и придется тащить его на закорках.

— Нападение на царского сына, — пожал плечами Сафронов. — Чья-то террористическая акция. Потом какая-нибудь из группировок возьмёт на себя ответственность. Обычное дело.

— Ну да, пустяки, — автоматически откликнулся я. — Дело-то житейское… Доля наша царская такая.

— А я-то при чём? Я же не царь!

— А кто тебя спрашивать-то будет? — хмыкнул Сафронов. — Когда дерево рубят, то щепки летят!

— А как же дальше? — спросил Годунов. — Неужели над нами всегда будет висеть окровавленный топор палача?

— О, какая аллегория, — криво усмехнулся дядька Кирилл. — Прямо поэт! Но, брат, если ты связался с Рюриковичами, то шансы умереть сразу же уменьшаются вдвое.

Борис взглянул на меня, а я только развел руками, мол, сам захотел вступить на карьерную лестницу… Теперь ничего уже не попишешь.

— А как же нам дальше? — спросил Борис.

— А дальше ещё двести метров и мы выберемся на поверхность, — пожал плечами Сафронов.

Вот мы и вернулись к тому моменту, с которого всё началось.

— Ведите же, — хмыкнул я в ответ. — А то и в самом деле на поезд опоздаем.

Сафронов кивнул, повернулся и двинулся в одном ему известном направлении. Я махнул рукой всё ещё бледному Борису. Похоже, что перед глазами моего спутника всё ещё стояла горящая машина и валяющиеся вокруг искалеченные тела.

Мда, кому же понадобилось нападать на наше сопровождение? И почему так показательно — на «Ладу Вселенную»? Почему было просто не подождать, пока двое молодых людей загрузятся в поезд и не расслабятся? Кому нужна была эта бойня? Кто желал мне смерти?

Может это тот, кто подослал убийцу из Ночных Ножей? Или это какая отдельная организация решила двинуть свои пешки?

Вскоре Сафронов остановился. Он поднял вверх кулак. Я тут же замер, повинуясь знаку внимания. Шедший за мной Борис думал о чём-то своём и не успел остановиться, клюнув меня в спину носом. Я чуть дернул плечом и показал на Сафронова. Тот полез за пазуху и вытащил пистолет.

О! Вот и я услышал посторонний звук, на который среагировал наш проводник.

Шурх! Шурх! Шурх!

Цок, шурх! Цок!

Звуки напоминали мешки с камнями, которые тащили по булыжной мостовой. Весьма неприятные звуки. А ещё неприятнее было то, что происходили они не от людей, поскольку не слышно было чавканья шагов или дыхания. Да и рванувшие прочь крысы тоже могли сказать о многом.

Крысы — хитрые создания. Их так просто не обманешь. Они всегда цепляются за жизнь. И если они бегут, сломя голову, от пугающих звуков, то эти звуки и людям вряд ли принесут что-то хорошее.

Да и сказать по правде — слышал я раньше подобные звуки, когда закрывал Колодцы Бездны. Подобные звуки издавали…

— Волокуши? — спросил я Сафронова.

— А вас неплохо обучали в ведарской школе. Вон как по слуху определил. А количество определить сможете?

— Вроде пятеро, — пожал я плечами, нарочно ошибившись сразу на две штуки.

— Нет, трое. Значит, зря рано похвалил. Недостаточно хорошо вас обучали, — хмыкнул Сафронов. — Как с ними бороться хоть знаете?

— Судя по всему, это глиняные волокуши. Они обитают во влажных местах и боятся открытого воздуха и жаркого огня. Первый сушит их кожу, а второй может обжечь так, что составляющие волокуш окаменеют. Через какое-то время им удается снять окаменение, но это занимает время, поэтому лучше всего бить при помощи пламени, — отчеканил я как на экзамене.

Сафронов одобрительно кивнул.

— А что это за волокуши? — спросил Борис. — И чего они делают?

— Порождения Бездны, — ответил я и на эти вопросы. — Выползают из Омута и расползаются по окрестностям в поисках живой плоти. Нападают при помощи выплеска острых щупалец, которые успевают затвердеть на время. Эти щупальца потом втягиваются, оставляя в теле жертвы глубокие раны. При поражении жертвы наползают на неё, покрывают собой, расплываясь подобно ртутной плёнке, и начинают переваривать. Непереваренные кости жертв остаются на поверхности волокуши и задевают за камни, издавая звуки, которые ты недавно слышал.

— Какая гадость, — поморщился Годунов.

— Гадость не в них. Гадость в том, что волокуши редко удаляются от Омутов. А это значит, что где-то под Москвой неожиданно открылся один из выплесков Бездны. И он явно не зафиксирован, — поджал губы Сафронов. — Где-то рядом появился Омут! Ведь Бездна всегда рядом…

— Как? Разве они появляются в городах? — испуганно спросил Годунов. — Они же только на окраинах сёл и вообще… Далеко от столицы!

— Жаль тебя вынимать из той скорлупы, в которой ты жил последние годы, мальчик, но… Омуты появляются разве что не во дворцах и то, потому что дворцы находятся под защитой сильных заклинаний. В других местах Бездна шаг за шагом приближается к своей цели, — вздохнул Сафронов.

— А что же нам сейчас делать? — прислушался Годунов к приближающимся звукам. — Возвращаться назад? А если там тоже будет засада?