Белое озеро: Охота на лис (СИ) - Волкова Дарья - Страница 46

— Мы недалеко, Лиса, — негромко проговорил он ей на ухо. — Малым кругом.

Белоснежный катер медленно отошел от пристани и заскользил по обсидианово-черной глади Акколя. Набрал ход. Все быстрее поплыл сбоку высокий берег с часовыми-соснами.

— Хочешь встать к рулю?

— Что?!

— Давай, — Лис отступил в сторону, не выпуская штурвал.

— Слушай, я не…

— Это не трудно. Давай, Лиса. Вставай к рулю. Я буду рядом.

Она судорожно вздохнула и шагнула к штурвалу.

— Вот. Руки сюда.

Лиза, борясь с головокружением, слушала объяснения стоявшего сзади Лиса. А потом он вдруг убрал руки. И стремительный красавец «Чыйрак» оказался целиком во власти Лизы.

Сердце выскакивало из груди. Катер быстро мчался вперед. А в лицо им летел обсидианово-черный Акколь.

Есть вещи, которые ты вдруг понимаешь ясно и абсолютно. Не можешь себе объяснить это знание. И уж, тем более, не можешь понять, как тебе добиться этого. Но понимание, что должно быть именно так — кристально ясное.

Он не может отпустить Лису. Не может. Лис все понимал. Что она принадлежит другому миру. Что остаться здесь для нее — значит, пожертвовать многим, если не всем. Что он для нее — не пара вовсе. Лиса — белая кость, кандидат наук. А он всю жизнь умел работать только руками. Захочет ли она остаться с ним?

А иначе — что? Что, он сможет отпустить ее? Позволит, чтобы она уехала куда-то? Пусть не сейчас, но потом?! А как же Матвей? У них общий сын, между прочим! И не только в сыне дело. Сам Лис как будет без нее? Приворожила же. Приворожила.

Он наклонился и вдохнул аромат ее волос.

— Лиса… Лиса, не уезжай.

— Ну… я, вроде бы… и не уезжаю.

Не сказанное «пока» унес встречный ветер.

— Совсем не уезжай. Останься здесь.

Она молчала. А Лис положил руки ей на плечи и прижался. Лиса дрожала. Это от непривычки управления катером? Или от чего-то еще?

— Останься. Останься с нами. Со мной. Я… я не могу тебя отпустить.

Все это звучало как-то не так. Униженно. Жалко. Если бы он мог ей предложить… Но имеет ли Лис право?.. Он никогда не узнает, если не спросит.

Его пальцы скользнули с ее плеч, легли на штурвал, поверх ее пальцев. Лиса шумно выдохнула и откинулась назад, на его грудь.

— Останься здесь. Будь моей женой.

В лицо бил холодный и свежий апрельский ветер.

— Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей женой?

— Вообще-то, у нас уже ребенок есть.

— Только поэтому?

— Еще потому, что я жить без тебя не могу. Я люблю тебя, моя Лиса.

Она вдруг резко вытащила свои руки из-под его ладоней, развернулась и прижалась. Руки ее легли на его плечи, а губы прижались к шее. Туда, в шею, Лиса что-то шепнула. Но, оказывается, беззвучное «Да» Лис в состоянии услышать кожей. Или сердцем.

А потом Лиса приподнялась на носочки и шепнула ему на ухо: «И я тебя люблю, мой Лис».

Белый катер летел по заповедному Белому озеру. На катере, обнявшись, стояли двое. Высоко в небе парила птица. На высоком увале стоял охотник и просто смотрел.

Белоснежный красавец катер мягко ткнулся острым носом в берег. На его левом борту синими с наклоном буквами написано «Чыйрак». Капитан спрыгнул на берег.

— Готов?

Тот, кого спрашивали, ответить не успел, потому что его перебил громкий окрик.

— Анатолий Иванович, подождите!

Лис не удержался, поморщился, оборачиваясь. Он так и не привык к этому обращению по имени-отчеству. Первое время неконтролируемо, почти по-детски бесился. Пока Лиса ему однажды не сказала: «Ну, ты же директор заповедника. Тебя положено называть по имени и отчеству. Можешь считать, что это очередное прозвище. Для меня ты всегда будешь моим Лисом». И эти слова его примирили со всем. В том числе, и с тем, что его называют Анатолий Иванович.

Лис вообще до сих пор понять не мог, как он дошел до жизни такой. Словно зацепилось в зубчатой передаче одно колесо за другое — и закрутилось-покатилось.

Мать встала на ноги. Не сразу, но совсем, окончательно. Так же окончательно Янар заявил, что никуда из родных мест не уедет. Теперь они жили с мамой вдвоем, их гостевой дом пользовался большой популярностью у туристов, а на Акколе снова царствовал капитан по фамилии Лисовский. Имя только было другое.

А Лис с женой и сыном перебрались в Алагем. Это самое малое, что Лис мог сделать для Лисы. Она согласилась остаться с ним. А он должен сделать все, чтобы она об этом решении не пожалела. Лиса не пожалела, в Алагеме ей было хорошо. Но все в итоге сложилось совершенно неожиданно. По крайней мере, для Лиса все это было неожиданно. А жена лишь пожала плечами и невозмутимо сказала: «Так и должно было случиться».

Лис не умел сидеть без дела. И как-то так незаметно, день за днем, неделя за неделей, все хозяйство «Алагема» легло на его плечи. А он и не жаловался. Там бардака хватало, Лис даже не подозревал, что у этих толковых людей, ученых, столько беспорядка в хозяйстве. Скоро Лев Федорович все дела по функционированию заповедника отдал Лису. Лис первое время советовался с ним, но потом понял, что, как это ни странно, во всем, что касается практической работы заповедника, он понимает не меньше чем Кравцов. А с учетом того, как он во все это погружен — так скоро и больше. Лису это нравилось. Он боялся, что у него тут не будет дела. А дело нашлось, и дело нужное, большое.

Но насколько большое — Лис, конечно, не ожидал. Однажды, прямо без подготовки, как бы словно между прочим, Лев Федорович сообщил, что совмещает две должности — директора заповедника и начальника научной базы. Лис думал, что это одно и то же, оказалось — нет. А потом Лис вообще только открывал и закрывал рот, произносил какие-то отдельные буквы и слоги. Затем у Лиса стали получаться отдельные слова, от которых Кравцов просто отмахивался. И говорил, что совмещать устал, и что это неправильно, и что научная работа страдает. А когда Лис взвыл: «Так у меня же образование — только школа!», огорошил тирадой о том, что все разузнал и договорился. Что там очно всего три месяца, остальное заочно, что они, если что, помогут, что опыт, репутация, характеристика, и еще, и еще, и еще…

В общем, Лис дал себя втянуть в эту авантюру.

Когда он уезжал на очное обучение, ему было так страшно, как никогда в жизни. Лису казалось, что он замахнулся на что-то такое… Что ему скажут: «Ты-то куда лезешь?». А оказалось, что он пришел на свое место. Что ничего там особо сложного нет. Ну, кроме, разве что, всего, что касается отчетности. Но это тоже решаемо, просто надо внимательным быть.

Еще было очень страшно, когда поехал на прием к высокому начальству перед назначением. А это оказалось вообще не страшно. Мужик попался свой, сибиряк, с которым Лис вообще говорил на одном языке, несмотря на весь начальственный лоск кабинета.

И вот Анатолий Иванович Лисовский уже год как директор заповедника «Алагемский». Справляется. И сегодня уезжает на первую в своей жизни конференцию.

А его все никак отпустить не могут.

Лис потратил еще двадцать минут на то, чтобы выслушать сбивчивую просьбу одного из сотрудников. За это время на берег вышла Лиса, и они негромко переговаривались с Янаром.

Вот они, наконец, остались на берегу втроем. В районе первых домиков с криками и лаем промчались Матвей с Ветром, сын на бегу помахал родителям и дяде рукой.

— Янар, дай нам пару минут.

Янар, виртуозно закатив выразительные черные глаза, запрыгнул обратно на катер.

— Послушай, — Лиса поправила ему воротничок рубашки. Взялась за пуговицу и замерла. — Ну, чтобы ты не говорил, что я не сказала тебе вовремя… Вот. Говорю.

Лис сначала не понял, о чем говорит жена, все его мысли были там, в грядущей поездке. А потом он вдруг понял — и обмер.

— Лиса…

— Тихо-тихо, — она принялась гладить его по плечу. — Срок еще маленький. Ты сто раз успеешь уехать и вернуться. Все будет в порядке. Не бойся.