Рыцарь в стиле хай-тек - Франковски Лео - Страница 29

• Предыдущая
• 29/60
• Следующая

— Они это делают, убивая целые деревни!

— Но мы оба знаем, что их, возможно, провоцируют злоба и жестокость язычников.

— Отец, я ничего такого не знаю.

— Ты думаешь, что северные варвары — невинные мирные обитатели леса? Они — язычники и молятся жестоким богам.

— Должны существовать другие пути обратить их в нашу веру.

— Многие думают так. Сколько миссионеров пытали счастья, но ни один не преуспел. Большинство погибло, став мучениками. Дело не в простом изменении икон в их церквях. Язычники практикуют человеческие жертвоприношения! «Невинные дети», которых ты «спас», все без исключения пробовали человеческую плоть!

— Вот так новость, отец! Но я все равно сделаю из них христиан. И не важно, что там творят язычники, это совершенно не извиняет крестоносцев. Вы не знаете всей истории.

— Может, ты мне расскажешь?

— Как вы, наверное, слышали, их орден появился сорок лет назад в Иерусалиме, став как бы немецким вариантом организации рыцарей Храма. Однако рыцари Тевтонского ордена вскоре потеряли интерес к священным землям — очевидно, потому, что не получали из них никакой прибыли. Они попытались закрепиться в Венгрии, но король Анджей вовремя понял, кто это такие, и вышвырнул негодяев из своей страны. Князь Конрад Мазовецкий не был настолько умен. Он пригласил их — когда это было?.. семь лет назад?.. — охранять его северные границы. Они свой долг выполняли следующим образом — убивали каждого нехристианина в пределах досягаемости и захватывали столько же польских земель, сколько и прусских. В будущем орден будет только расти, и множество самых кровавых битв средневековья…

— Чего?

— О, извините, святой отец. Но именно так позднее назовут ваш период истории. Средний между древним миром римлян и Ренессансом, временем расцвета, после которого мир приобрел современный вид.

— Вот так так!.. Я-то всегда думал, что живу именно в современном мире!

— Гм. Опять же я не знаю, как назовут мою цивилизацию будущие поколения. Возможно, тоже не слишком вежливо.

— Когда-нибудь расскажи мне побольше о вашей истории. Но сейчас давай вернемся к крестоносцам.

— Да, святой отец. Со временем их поведение стало настолько вызывающим, что Папа подверг их критике. Рыцарей данное обстоятельство нисколько не взволновало, они просто перестроились и стали называться светским орденом, продолжая убивать. Во множестве долгих войн и кровопролитных битв против них дрались польские рыцари…

— Значит, в Польше снова появится король?

— Конечно, отец. Мы всего в столетии от времени правления короля Казимира Великого!

— Слава Господу! Но продолжай свою историю.

— В конце концов крестоносцы потерпели поражение в Грюнвальдской битве, или сражении при Танненберге, как ее иногда называют. Это было — точнее, будет — самое кровавое сражение в христианском мире в средние века. Выжившие крестоносцы стали вассалами польской короны — в качестве прусского герцогства. К тому времени они совершенно истребили славянские племена Пруссии, а название этой земли присвоили себе точно так же, как варвар присваивает кожу побежденного. Но, несмотря на их вассалитет, они никогда так и не стали поляками. Через шестьсот лет от сего дня крестоносцы превратились в инструмент объединения и подавления всех германских государств. Они похожи по духу на другую немецкую организацию, так называемых нацистов, которые завоевали Польшу, как, впрочем, и большую часть Европы. Их преступления ужасны. Недалеко от места, где мы сейчас находимся, нацисты построили лагерь смерти, Аушвиц, где простились с жизнью четыре с половиной миллиона человек. Это половина всего населения Польши сегодня. Не то чтобы они в горячке стерли с лица земли один город, нет. Каждый день в течение четырех лет немцы шли сюда, как на работу, и убивали мужчин, женщин и детей. И польский лагерь — не единственный: более того, людей истребляли не только в лагерях. В конце концов, около пятидесяти миллионов людей погибло за шесть лет. Вдвое больше, чем все население Римской империи в период ее расцвета.

Отец Игнаций какое-то время сидел молча.

— Я не могу понять, как можно убить столько людей, но ты никогда не лгал мне. Значит, получается, крестоносцы — великое зло, и с ним надо бороться!

— Да, думаю так, отец.

— Я полагаю, ты не собираешься бежать, как поступил бы любой на твоем месте.

— Не вижу смысла. Если я убегу, они, возможно, заберут детей обратно и продадут мусульманам. Я не могу взять такой грех на душу.

— Я тоже так думаю. Но ты — один, а их тысячи.

— Я знаю, что не смогу победить их один, — ответил я: глаза мои жгли злые слезы. — Но я собираюсь сделать все, что в моих силах. Умру так умру. Святой отец, вы однажды сказали, что я могу быть орудием Бога, а я не поверил. Так вот, сейчас я знаю, что Господь на моей стороне!

Кажется, я даже заплакал.

— Очень хорошо, сын мой. Как бы там ни вышло, знай, что я тоже на твоей стороне. Да пребудет с тобой Господь. Я не накладываю на тебя епитимьи за грехи, потому что вскоре ты будешь наказан, даже более, чем того заслуживаешь, и больше, чем сможешь вынести.

Мне пришлось немного задержаться, чтобы хоть как-то успокоиться, прежде чем присоединиться к остальным. Не дело появляться с залитым слезами лицом перед друзьями, которые за тебя беспокоятся.

Однако я нашел свою компанию в благодушном настроении: девушки болтали о чудесах, поразивших их в городе. Я сел в седло и впитал в себя их радость. Я действительно нуждался в этом.

Владимир поведал нам, что обед в Вавельском замке, должно быть, уже закончился, а мы не ели с самого утра. Я предложил отправиться в корчму, где останавливался прошлой осенью.

Дородная, пышущая здоровьем молодая женщина приняла наш заказ, потом присмотрелась ко мне повнимательнее.

— О Боже! Вы — пан Конрад!..

— Угадала. Тогда ты, наверное, Маленка.

— О Господи! Жигмунт, Жигмунт! Быстрее! Ты только посмотри, кто к нам приехал!..

Она выбежала из комнаты с твердым намерением привести мужа.

— В чем, собственно, дело? — спросила Анастасия.

— О, однажды мне довелось побыть сводником, — ответил я.

Корчмарь вернулся вместе с женой, вытирая руки о передник и улыбаясь. Когда мы покончили с процедурой знакомства, он объявил, что этот обед мы получим за счет заведения, так же как и пять следующих, если вернемся на следующий день.

Вскоре обязанности заставили хозяев покинуть нас, и мы смогли спокойно заняться угощением.

— Они явно наслаждались твоим обществом, — заметила Кристина. — Как случилось так, что ты свел их?

— Ну, я нанял ее.

— Нанял ее?

— Нанял ее.

— Ты чего-то не договариваешь.

— Твоя правда. Но больше вы ничего от меня не услышите. У каждого есть свои секреты.

Они начали ныть, чтобы я не терзал их любопытство, но я не собирался продолжать рассказ. В действительности Маленка была проституткой, а я нанял ее, чтобы она не досталась моему юному другу: ему бы не пошли на пользу подобные забавы в то время.

Она была молоденькой и голодной на вид, а у меня не оказалось времени на возню с ней. Поэтому я сказал девушке, что все три дня, на которые я ее нанял, она будет честно трудиться в корчме. История закончилась тем, что бывшая проститутка вышла замуж за корчмаря, мой друг стал монахом, и все трое зажили счастливо. Три удачных судьбы всего за три серебряных гривны.

Но моя исповедь только бы вогнала в краску Маленку, поэтому я хранил молчание.

— Им, наверное, приходится содержать кучу рыцарей для охраны стены, — предположила Анастасия, когда мы вновь ехали через весь город.

— На самом деле не так уж много, любимая, — ответил Владимир. — В самом городе рыцарей вообще нет. Замок и Вавельский холм охраняет шляхта, но внешние стены, ворота и башни в случае нападения защищают простолюдины.

— Что?..

Кристину новость повергла в шок.

— Да, именно так. Вон ту башню будет защищать гильдия галантерейщиков, а ворота, через которые мы только что проехали, попадают под ответственность гильдии мясников.

• Предыдущая
• 29/60
• Следующая