Инженер Средневековья - Франковски Лео - Страница 12

• Предыдущая
• 12/57
• Следующая

— Благодарю, пан Конрад, но многое зависит от удачи. А теперь еще немного удачи, и все будет вообще замечательно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Где находится здешний барон, зависит от того, на кого он сейчас охотится. Если он ловит браконьеров, то вешает их.

— А сообщников тоже вешает?

— Это зависит от его настроения. — Глаза Тадеуша хитро блеснули.

Юноша упал в обморок.

Я полагаю, что низкорослость людей того времени во многом обусловлена недостатком витаминов. Мои спутники с жадностью набросились на внутренние органы оленя. За следующие три дня они съели практически все без остатка, за исключением глазных яблок и содержимого кишечника. Когда я попросил филейный кусок, а не вареное легкое, они приняли меня за сумасшедшего, но просьбу мою выполнили. Также я предпочел отбивные мозгу.

К вечеру мы доплыли до Вислы и привязали лодку на ночь. Пока что наше путешествие вниз по течению серьезных сложностей не доставляло, за исключением порогов. Но до Кракова пришлось плыть вверх по течению, и следующие три дня прошли в трудах. Мы не нашли мулов, хотя мне кажется, что Тадеуш и не прикладывал особых усилий в поисках.

Поэтому мы изображали «бурлаков на Волге». Трое из нас шли по берегу с веревками через плечо, а один оставался в лодке.

Это была изнурительная работа. В какой-то момент в лодке оказался поэт, Тадеуш с луком за спиной шел впереди меня, а священник — сзади.

— Тадеуш, — сказал я. — Если ты хочешь, чтобы мы работали как лошади, обеспечь нас лошадиными хомутами.

— Что ты имеешь в виду?

— Видел мой рюкзак? Сделай что-нибудь в этом роде, с лямкой на груди. А веревку привяжи сзади, и тогда по крайней мере руки будут свободны.

Тадеуш задумался над моим предложением.

— А если нужно будет срочно отпустить веревку?

— Завяжи ее свободным узлом.

— Хм. Неплохая идея, пан Конрад. В следующий раз постараюсь соорудить такое приспособление. Может, тогда присоединишься ко мне, чтобы посмотреть, как оно заработает?

— Нет, спасибо.

День клонился к вечеру, и за исключением крошечной деревушки в месте слияния Дунайца и Вислы, мы за весь день не увидели ни одного поселения и ни одного человека.

— Просто поражаюсь, как безлюдна эта страна, — сказал я.

— Люди здесь есть, — ответил лодочник, — однако река слишком открыта и слишком опасна. Народ живет в лесах в маленьких укрепленных поселениях, которые защищают один-два рыцаря.

— Чего же они боятся?

— Разбойников. Волков. Но в основном других рыцарей.

— А почему правительство не сделает что-нибудь?

— Правительство? — Он плюнул от негодования. — В Польше нет правительства! В Польше есть дюжина мелких князей, которые только и делают, что спорят друг с другом, вместо того, чтобы защищать страну. Польша — это страна, где нет короля! Последний король Польши умер сто лет назад, разделив страну между своими пятью сыновьями, чтобы у каждого было свое игрушечное королевство! А зачем каждый из них стал дальше делить свои владения, чтобы не обделить своих детей. Хоть кто-нибудь из них подумал о стране? Нет! Они поступили со страной как с мешком золота, владелец которого мертв, и нужно поделить золото между наследниками.

— Ты рисуешь слишком мрачную картину, пан лодочник, — сказал отец Игнаций. — Существует сильное движение, стремящееся к объединению страны. Хенрик Бородатый сейчас владеет всей Силезией, а также Западной Померанией, половиной Великой Польши и большей частью Малой Польши. Его резиденция в Кракове и — помяните мое слово — юный Хенрик будет нашим следующим королем. Я чую это.

— Думаешь, династия Хенрика сможет править? Разве Бородатый поступает как король? Когда Конрад Мазовецкий попросил его о помощи в борьбе против прусских завоевателей, согласился ли Хенрик? Нет! Он был слишком занят политическими интригами, чтобы помочь другому польскому князю, и тогда князь Конрад взял да и пригласил проклятых Рыцарей Креста. Они заняли столько же польских земель, сколько прусских! Все равно как приглашать волков, чтобы избавиться от лисиц!

— Но, Тадеуш, политика — это неотъемлемая часть объединения страны. По крайней мере польские князья никогда не воюют друг с другом, чего нельзя сказать об английских, итальянских или французских.

— Нет, они предпочитают засады, яд, ну и изредка убийство. А с Рыцарями Креста будет война — вот увидите!

С этим утверждением никто и не собирался спорить, посему разговор на некоторое время прекратился.

В тот вечер после ужина мы с отцом Игнацием сели в стороне от остальных наших спутников.

— Знаешь, отец, я был в гостинице. Значит, оно находилось именно там.

— Что было в гостинице, сын мой?

— Гостиница «Красные ворота», на дороге возле Закопане. Наверное, я попал в прошлое, когда спал в гостинице. Эти двойные стальные двери кладовки… Наверное, я находился в чем-то типа машины времени.

— В двадцатом веке делают машины времени?

— Что? Нет. Конечно, нет. Но разве ты не понимаешь? Если у них была машина времени, значит, они могли быть из любого века.

— То есть ты полагаешь, что твое пребывание здесь — результат действия какого-то механизма, а не Божья воля?

— Отец, Божьей волей может быть что угодно! Бог может делать все, что захочет, но я могу рассматривать этот мир единственным известным мне способом — как инженер. Думаю, что я должен вернуться в ту гостиницу. Может, там я найду ответ.

— Сын мой, во-первых, твои слова близки к богохульству. А во-вторых, в это время года ты просто не сможешь проделать обратный путь вверх по реке Дунаец. Ты замерзнешь насмерть, не пройдя и полпути. Я бы никогда не отважился на такое, разве только по указу Папы. Тогда бы я пошел, зная, что меня канонизируют как святого мученика.

— И все же я должен попробовать.

— Ты можешь верить в машины, сын мой, а я верю в Бога. Я думаю, что на твое пребывание здесь есть причина, и полагаю, что тебе следует ее выяснить.

— Но…

— И потом, мы же договорились с лодочником доставить его зерно в Краков. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что лодка с зерном — единственное его богатство. Если лодка замерзнет в реке, он погиб.

Некоторое время мы сидели молча.

— Отец, если ты так заботишься о лодочнике, почему тебя не беспокоит участь юноши? Тадеуш из тех людей, кому почти все беды нипочем. Но судя по тому, что он рассказывал о Кракове, поэт вряд ли доживет до конца зимы.

— Сын мой, существует большая разница между честным работящим человеком и бродячим поэтом. Ты не знаешь таких людей? Главное для них пьянство и разврат. Они поднимают на смех церковь и глумятся над общественным порядком.

— Нет же, он всего лишь заблудший юноша. Думаю, ему надо дать шанс, и он встанет на путь истинный.

— Дать ему шанс? Что ты имеешь в виду?

— Дать ему работу! Он неплохо образован. Он учился в Парижском университете. Говорил, что он не только поэт, но и художник. Если тебе нужны переписчики, из него выйдет больше толку, чем из меня.

— Ты и вправду думаешь, что я впущу его в монастырь?

— Я знаю, что впустишь.

— Знаешь? Ты читал об этом в исторических книгах?

— Нет, отец. Скажем так, я чувствую это.

— Ладно, я подумаю. Но ничего обещать не могу. А вот тебя попрошу кое о чем. Обещай хранить молчание. Ты не должен никому говорить — слышишь, никому! — что ты явился из будущего. Я позволяю тебе сочинить правдоподобное объяснение и рассказывать эту историю всем, кто будет задавать вопросы. Истинное положение обсудит Святая Церковь, но до тех пор, пока не принято решение, ты должен хранить молчание.

— Почему, отец?

— Как почему? Ну, во-первых, потому что я — твой духовник, и я говорю тебе сделать так. Во-вторых, ты представляешь, какие противоречия вызовут твои заявления? Тебе не дадут покоя сотни, а может, и тысячи желающих узнать свое будущее. Не исключено, что какой-нибудь сумасшедший объявит тебя новым мессией. Другие наверняка сочтут тебя исчадием Дьявола и потребуют твоей казни. Ты и вправду хочешь стать объектом такого внимания?

• Предыдущая
• 12/57
• Следующая