Хамелеон 4 (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 6

— Отпустить вас в Ковров я никак не могу. У вас, конечно, имеется определенная свобода передвижения, но лишь в границах Ленинграда и Ленинградской области, — в знаке отрицания помотал головой Давыдов. — Максимум, что в моих силах — это направить товарищу Дегтяреву телеграмму с предложением приехать к нам, в «Кресты».

— Кхм. Пожалуй, не стоит. В «Кресты». А то Василий Алексеевич еще чего не так поймет, потом замучаемся извинения приносить, — тонко так намекнул Александр на реалии нынешнего времени, когда многих конструкторов сажали в тюрьмы под различными предлогами. — Тогда как мне он необходим не пребывающим в расстроенных чувствах, а полностью собранным и нацеленным на продуктивную работу.

— И что вы предлагаете? — решил не умничать, а спросить напрямик капитан, поскольку не сомневался, что пришедший к нему «заключенный» уже имел готовое решение, поскольку также был в курсе наложенных на него ограничений в плане передвижения.

— А давайте пригласим его приехать на 185-ый завод. Так сказать, в главную кузницу новых типов танков. И чтобы избежать даже всевозможных намеков на что-либо нехорошее, пусть прихватит с собой чертежи, а еще лучше, действующие образцы своих новейших автоматических пушек. Скажем, что желаем примерить их к танковому шасси для получения зенитной установки. Ведь на 185-ый завод-то вы меня отпустите? — не разочаровал своего «надсмотрщика» Александр.

— Туда отпущу, — тут же пошел навстречу предложенному плану сотрудник НКВД. — Вы и так туда, чуть ли не, как на работу, ездите. Отчего же сейчас мне быть против?

— Вот и замечательно! Заодно проверим, как там продвигается наш проект по добронировке Т-26! — изрядно повеселел Геркан, проведший в заключении уже три месяца, но успевший сделать за это время не сказать что сильно много. Увы, но подавляющее большинство инженеров-артиллеристов из-под его руководства выдернули, когда с месяц назад их общее ОТБ поделили на два независимых КБ в соответствии с новой структурой управлений НКОП[1] — 8-е, ставшее танковым, и 3-е — артиллерийское, которому получили дорабатывать орудия большой мощности для нужд флота и береговой обороны. И подавляющее большинство инженерно-технического спецконтингента отдали именно 3-му. Хорошо еще, что прежде он успел подкинуть этим специалистам задачку по новым 45-мм и 76-мм пушкам на лафете нынешней сорокапятки. И они даже успели выдать первые результаты, а также дали обещание не бросать работу на полпути, так как понимали, что это тоже неплохой шанс выделиться и показать себя с лучшей стороны при минимальных временных затратах. Задача-то на общем фоне действительно являлась бросовой. Благо рассчитывать с нуля ничего не требовалось. Да и народ с 8-го завода имени Калинина, где создавались эти самые сорокапятки, у них имелся. Но вот его, танковое направление, после этого откровенно забуксовало. Дело даже дошло до того, что Александр принялся за расчет двух боевых машин, которые сам не желал бы лицезреть на вооружении РККА, понимая, сколь много у них слабых сторон, но которые виделось возможным производить при разумном минимуме дополнительных затрат на тех же мощностях, где делали Т-26, при этом обладающие вооружением нового советского танка — Т-34.

Да, да! Вопреки его знаниям, танк Т-34 оказался принят на вооружение РККА уже в 1938 году, и со следующего года ему предстояло пойти в массовое производство на «Кировском заводе». Вот только это был совсем не тот легендарный Т-34, информация о котором имелась в голове бывшего краскома, и который стал основной боевой машиной Советского Союза во времена Великой Отечественной Войны. Вовсе нет! На сей раз подобную аббревиатуру получил потомок Т-111 конструкции Гинзбурга, что, обзаведясь новым дизельным двигателем и несколько иным корпусом с наклонными бронелистами, успешно прошел-таки все испытания. И, что также повлияло на решение высшего командования в его пользу, конкурентов которому попросту не обнаружилось ни у кого иного из числа танкостроителей. Даже в проекте! Теперь же создателям тридцатьчетверки оставалось надеяться, что не повторится история с Т-46, и машину произведут в действительно солидных количествах, а не ограничатся лишь полудюжиной штук, включая прототип.

Как для себя определил Геркан при первом взгляде на творение своего, как оказалось, старого знакомого — Гинзбурга, последний прислушался к советам, некогда данным ему самим Александром. Советам, о которых главный конструктор завода №185 поведал потерявшему часть памяти другу без утайки. И в результате превратил свой Т-111, изначально более всего походивший на уменьшенную копию КВ-1, в некое чуть короткое и от того кажущееся чуть толстеньким подобие германского танка Т-V «Пантера». Правда, уступал он будущей немецкой «кошке», так сказать, во всём. И по броневой защите — в силу лучших характеристик стойкости немецких броневых сталей, и по мощности вооружения — из-за ограничения в применении унитара лишь от дивизионной пушки, и по резвости хода — имея вдвое более слабый мотор, и, естественно, по габаритным размерам — про комфортное размещение экипажа внутри Т-34 речь не шла вовсе. Хотя последнее, а именно размеры, являлось, как недостатком, так и достоинством одновременно. Ведь в мишень меньших размеров и попасть было труднее. Но зато и вышел танк на целых 10 тонн легче немца, а также имелся в наличии уже здесь и сейчас. Таким вот образом лишившийся воспоминаний прошлого пришелец из будущего в очередной раз столкнулся с тем фактом, что успел нехило так исправить положение вещей в известном ему ходе событий, отчего опираться на имеющиеся знания следовало с большой опаской. Мало ли куда еще он удосужился засунуть свой любопытный нос и натворить там каких-нибудь дел за последние 9 лет!

— По проекту дополнительного бронирования я и так вам могу поведать новости. Никакой тайны, во всяком случае от вас, в этом нет. Три полностью переделанных танка уже проходят испытания. Два пробегом и один обстрелом из различных противотанковых средств, выступая в качестве мишени, — откровенно порадовал столь неожиданной и приятной вестью Михаил Аронович.

— Уже? Так быстро? — даже не смог поверить в такую прыть наркомата оборонной промышленности Геркан. Дело он, конечно, предлагал нужное. Но чтобы реакция промышленности оказалась столь скорой? Это должно было где-то в дремучем лесу сдохнуть что-то ну очень большое, очень страшное и вдобавок безумно вонючее.

— Понимаю ваше удивление, — усмехнулся в ответ Давыдов. — Сам почти год руководил «Кировским заводом» и не понаслышке знаком с тем, как долго может длиться производство нового изделия, — неожиданно раскрылся он перед Александром в совершенно новой ипостаси производственника, а не только чекиста. — Вот только тут разом сошлись вместе все звезды. Вы ведь, полагаю, читали в августовских газетах о боях с японцами на советско-маньчжурской границе?

— Конечно, читал. Полагаю, как и все прочие граждане СССР, — кивнув, подтвердил наличие данных знаний Геркан.

— Во-о-от, — протянул капитан и продолжил высказывать свою мысль. — В тех боях от огня противника были потеряны несколько десятков наших танков Т-26. Что, сами понимаете, оказалось воспринято правительством и партией с некоторой долей тревоги. Всё же речь шла об основном танке РККА. А тут такое! Небольшой пограничный конфликт и такие потери в технике! Ну и была дана команда изыскать возможности повысить боевую стойкость общевойскового танка. И, словно по волшебству, спустя неделю после выхода означенного распоряжения вы представляете моему вниманию свой, уже готовый, проект по доработке танка данного типа. Конечно же ему мгновенно был дан зеленый свет! С пяти имевшихся Т-46 демонтировали КПП и ряд узлов трансмиссии, Ижорский завод с удовольствием избавился от задела 30-мм листов брони, что были прокатаны для снятых с производства Т-24, но свыше двух лет провалялись невостребованными. Да и ЗИС весьма оперативно предоставил полдюжины стосильных моторов. В общем, как я и сказал, словно сошлись звезды. Потому всего за месяц три танка были доработаны и еще два в спешном порядке доделывают сейчас.