Осколки нас (СИ) - Грин Эмилия - Страница 20

Моя мания…

И вся эта космическая нежность резала без ножа. Вроде бы вокруг кружились демоны. А мы парили высоко-высоко в небесах… Ведь в те наши немногочисленные ночи он был именно таким… Ласковым и чутким до безумия… Рыдать хотелось, как мы могли всё это так убого потерять…

Остались лишь осколки. Жалкие отголоски прежних чувств… А мы… неумолимо приближались к точке невозврата…

— Лебедева Алина… — вдруг его большой палец вновь коснулся моей нижней губы, слегка толкнулся внутрь…

А я вместо того, чтобы наорать на него или укусить, еще шире разомкнула губы, позволяя шершавой подушечке столкнуться с моим языком.

Облизала ее.

Проглотила еле слышный булькающий звук в глубине горла…

Всхлип…? Очень похоже на то…

И только спустя миг осознала, что натворила…

— И почему, скажи на милость, ты до сих пор одета? — с утробным рыком, Воронов сгреб подол моего платья в кулак, и резко потянул, отчего ткань жалостливо затрещала по швам.

— Раздевайся! — задвинул не терпящим возражений тоном, — Всё снимай с себя! Алина! Я хочу кожа к коже… Чтобы ты была полностью обнажена… И распята. Мной.

Рывок, и он развернул меня к себе лицом.

Бесконечная пауза. Уставились друг на друга. Глаза в глаза. Его взгляд жадный. Осоловелый. Пьяный. Лупящий статическим электричеством по артериям…

Ох…

Лучше бы я на него не смотрела…

Блестящие зрачки Воронова не просто поглотили радужку — выжрали ее. Отчего некогда большие карие глаза превратились в две щелки с испещренными красными прожилками белками.

Жуткое зрелище…

Если у меня и закрадывались сомнения относительно его «адекватности», то теперь они отпали. Старый знакомый в самом деле проживал какой-то психоделический безумный «трип», выражаясь, Господи прости, на наркоманском сленге.

Кроме подкатывающей к горлу паники, меня накрыло лавиной абсолютнейшего разочарования… Я не знала этого Кирилла. Не в него я так безоглядно была влюблена…

— Почему ты до сих пор одета? Алина? В моих фантазиях ты всегда обнажена. И мы трахаемся как в самых дешевых порнофильмах. Как в последний раз… — сократив и без того смешное расстояние, Кирилл опустил здоровую руку мне на бедро, и, обхватив его, приподнял меня над полом, вынуждая обвить его талию ногами.

— Отпусти меняяя!!! — натурально взмолилась, выпуская коготки прямо ему под кожу, царапаясь, как дикая кошка… — Это точка невозврата… Кирииилл… Это днооо… Как ты не понимаешь?! — голос срывался, переходя на задушенное шипение.

В два шага добравшись до двери, слегка подбросив меня, безумец повернул щеколду, а после вместе со мной упал на диван, молниеносно забираясь сверху.

— Кирилл?

Вообще меня не слышал…

— Рот закрой! — и снова этот загробный смех… — Сегодня все слишком реально. Садюга… Я не могу упустить момент…

— ТЫ НЕ В СЕБЕ-Е!!! — орала, не жалея связок, молотя его кулачками, куда только могла дотянуться.

— Ну да, не в себе. Догадываешься, в ком я хочу находиться круглые сутки? М? Не переживай. На качестве процесса мое состояние не отразится. Ты ведь сама всё чувствуешь… На тебя, Лебедева, стоит и не падает. Как в старые добрые…Вот такой я убогий любитель подрочить на рассвете…

— Воронов, ну что ты за придурок такооой??? — скулила, по новой нанося кретину увечья ногтями, однако эта дьявольская махина вообще не реагировала.

— А если серьезно… — зашелся припадочным смехом, — После меня ты не захочешь никого другого. Не ляжешь больше ни под кого… Сейчас я тебе устрою… — приподнявшись на одной руке, "герой-любовник" щелкнул пряжкой ремня.

Не-е-е-т!

— Там день рождения твоей девушки!!! Так нельзяя… Кирииилл… НЕЛЬЗЯ! — лягалась и выла, да только мои жалкие потуги глохли в оглушительных диджейских басах за стеной.

Дверь в подсобку была заперта. Свет здесь не горел. Я находилась в кромешной темноте один на один с его самыми прожорливыми бесами…

— У меня есть только одна девушка… — жадно втянул носом запах моих волос, сжав так крепко, что косточки захрустели.

Воронов одержимо припал к моей шее губами, будто поставил перед собой задачу зацеловать каждый сантиметр взмокшей кожи… Гладил по волосам и целовал… Гладил и целовал.

— Ты мое сокровище, Лебедева Алина.

Мое сокровище.

А ты — моя мания. Воронов Кирилл.

— Ты меня пугаешь… — еле слышно, будто читая молитву… — Просто дай мне уйти? Я тебе этого никогда не прощу… Я не хочу так… Слышишь? — пыталась убрать его руки, жадно шарящие у меня под юбкой, — Я… не…хочу… так… Кирииилл… — слизывала вкус соли с губ, ведь слезы уже давно бежали кривыми ручейками.

— Лебедева… Чего ноешь? Я не причиню тебе боль. Ты разве еще не поняла? — безумец мягко толкнулся в меня пахом, пробираясь пальцами под резинку колготок, тех самых, которые я надевала здесь всего несколько часов назад.

— Просто дай мне поверить в свою неправду? Не мешай ловить свой самый ох*енный приход… Ты моя. На эти короткие мгновения… Ты только моя. Алина.

Его сумасшедшие слова вместе с умелыми прикосновениями пробуждали такой забытый дурной огонь в груди… Я понятия не имела, что делать… За стеной играла музыка и веселилась его девушка, а мы стремительно падали все ниже и ниже…

— Продолжим с того момента, на котором нас прервали? М? Я даже помню ту теорему… ХА-ХА! Но тебе же всегда было плевать на алгебру? Ты два и два то складывать научилась, любимая?

Ты два и два то складывать научилась, любимая?

Заливаясь слезами, я терзала свою нижнюю губу. Все должно было произойти не так… Это дно… Вместо рая, мы опустились на самое конченное грязное дно…

Этой край. Крах. Конечная станция.

— Я так давно тебя не радовал… — цепляя нежную кожу моей шеи зубами, — Сейчас все исправлю.

— Воронов… там через стенку день рождения Лизыыы… Это не ты-ы… Ты пожалеешь об этом, Кирииилл…

— Однажды я уже пожалел… Алинка… А может это я и есть? — запрокинув голову, он издал низкий утробный звук горлом, — Да ладно, нам ведь всегда было плевать на задачки… Я спал и видел, как бы сорвать твою… твой… цветочек… аленький… — засмеялся еще громче, — Обожал доводить тебя до ручки… — Кирилл пробрался пальцами под мое нижнее белье, касаясь меня там…

— Не надоо… — шумно сглотнула.

— Помнишь, как сладко ты кончала на мои пальцы? М? Тихоня Алина. — нащупал клитор, массируя его круговыми движениями… — Сокровище Алина, — скользнул ниже, раздвигая налитые кровью складочки, — Мокрая Алинааа, — проскальзывая пальцами глубже…

И еще глубже…

Такая невыносимая пульсация разлилась внизу живота… Я, наконец, замерла. Задышала чаще. Превратилась в какую-то безвольную жидкую субстанцию. Растеклась под его ладонью.

Кирилл был под чем-то, а я — под ним. Под его гипнозом… Натуральное помутнение рассудка… Хотелось списать все на это… Полностью игнорируя тот факт, что больные чувства никуда не делись — любовь все еще бежала по моим артериям…

Я слышала собственное дыхание, покусывая дрожащие губы. Минутку… Всего минутку украсть у этого безумия. Хоть что-то забрать себе… Не знаю, кого ненавидела в этот момент больше: его или себя?

Почему даже такое скотское шизанутое поведение пробуждало во мне совершенно первобытные инстинкты? Доктор, можно нам двухместную палату в дурке? Слезы беззвучно катились из глаз, а хотелось рыдать в голос…

Вытащив руку, Воронов начисто облизал свои пальцы.

— Сладкая Алина. М-м… А я люблю сладкое на ночь… Хочу принимать тебя в ударных дозах. Ничего не меняется. Ты снова дрожишь от моих прикосновений… Такая реальная… Слишком реальная. Почему ты такая реальная, Алин?

— Потому что это я, Кирииилл… — глотая соленые слезы.

— Ты правда существуешь? Я не псих?

— Существую! Но ты реально псих!!! Пожалеешь, когда тебя отпустит… Если вспомнишь…

— А ляжешь под меня?

— Не сегодня.

Между нами повисла какая-то странная звенящая тишина.