"Фантастика 2024-64". Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - "Vells" - Страница 384

Так началось мое путешествие вокруг света длиной в пять лет. Исторические музеи Москвы, руины в Парфенона в Греции, подземный город Петра и Иордании, еврейский Израиль, мусульманская Мекка, статуи острова Пасхи. Вечно недовольный Велерад таскал нас с Клео по всему миру, разыскивая древнейшие памятники истории и следы какой-то Колыбели Цивилизаций. «Мама» снабжала «папу» маной для его сверхнавыка Слова и даже «делилась с ним сознанием», уделяя всё свободное время моему воспитанию… так, словно я ее настоящий сын.

Каждый день, каждый прожитый час, улыбающаяся Клементина старалась меня чему-то научить. Вечно молодая шутница, энергичная на людях, она подкалывала Вела, когда требовалось подтвердить легенду супругов. Такое постоянно происходило на таможенном контроле или при заселении в очередной отель.

На взвешивании чемоданов в аэропорту, весы в очередной раз показали перевес в каких-то жалких двести грамм. Дама за стойкой для регистрации на рейс одним своим взглядом прожигала в хмурящемся Велераде дырку.

— Да, как так? Я же специально все проверил перед выездом. Что за обман законов физики?

— Во-первых, милый, — Клео отцепила подушку-рогалик для сна в самолете от чемодана. — Физика — это попытка натянуть сову математики на глобус Вселенной и предсказать поведение физических объектов.

Вел впал в ступор, поняв откуда перевес. Видя, как данные на весах выровнялись, дама улыбнулась и вежливым тоном спросила:

— А что тогда во-вторых?

— А во-вторых, милый, если ты не учил физику в школе, то вся твоя жизнь будет наполнена чудесами и волшебством.

Велерад кашлянул, поняв, что Клео обращается к нему. Перевес у багажа не был спектаклем для сотрудницы аэропорта, а типичная забывчивость «папы». Он частенько забывал чемодан в гостинице, телефон в кафе и даже свой бумажник. И так было каждый божий день!

Светлые волосы, веснушки на всем лице, зеленый оттенок глаз и поразительно яркий смех. Если бы существовала одаренность в виде жизнерадостности, то Клео однозначно ее бы имела. Велерад как-то обмолвился, назвав ее «любимой дочерью неба». Некий дар от имени, черта души или способность позволяли ей быстро восполнять запас очищенной маны и делиться им с другими.

Домашнее обучение началось буквально через неделю после того, как мы покинули дом бабушки. Первым шагом было расширение моего словарного запаса. Десять терминов, их значения, затем щелчок пальцами Клео — и знания оседают на дне памяти. Неважно, где мы находимся — в самолете, номере отеля или в полевом лагере с палаткой на острове Пасхи. И снова, и снова, и снова. Потом задачка: рассказать историю, задействующую минимум 90 % изученного, чтобы «понятийное ядро» закрепило разрозненные знания в завершенные блоки памяти.

Так прошли первые два с половиной года нашего путешествия.

…

12 июля 2001 года, Алексей Чадов, 7,5 лет

После очередного исследования таинственного города-памятника Аркаим в Челябинской области мы снова прилетели в Египет, заселившись в скромный семейный номер на четвертом этаже старой гостиницы. Апартаменты состояли из одной средненькой спальни-гостиной, поэтому мы все ютились в одной комнате.

Клементина щелкнула пальцами, назвала термины, их описание, снова щелкнула. Мое подсознание привычно перенесло знания из краткосрочной памяти в долгосрочную.

Велерад недовольно хмыкнул. Сидя на пыльном диване, «папа» читал очередной древний фолиант.

— Не наигралась еще? — «папа» на французском цедит слова сквозь зубы, думая, что я его не понимаю. — Нравится обучать такой сырой, податливый материал, как твоя ручная обезьянка?

Занятая моим английским Клементина, так и не щелкнув пальцами, переключилась на «мужа».

— Сходи в бордель, мужлан. Или, на худой конец, поиграй где-нибудь в одиночестве.

«Муж» не повелся на явную подколку. Ему было откровенно скучно целыми днями разбираться с музейными фресками, смотря, как под боком потенциальная напарница по работе уделяет внимание «ширме» в виде чужого ребенка. Вел пытался переключить внимание Клео на себя, но «ма-ма» отказывалась становиться ему полноценной опорой. Снова, снова и снова. На фоне всех встреченных мной людей Клео и Вела отличала поразительная твердость в вопросе убеждений и принятых решений. Два года знаков внимания от него не находили отклика, разбиваясь о холодное отношение. Странная у нас получилась семья.

Мы были в Каире уже второй раз за два года. Дешевый отель неподалеку от пирамид — отвратительная еда и шумные соседи. Видя странный диалог между «мамой» и «папой», я посмотрел на Клео в ожидании ответа.

— Кто я для тебя, Клео?

Она смутилась и с заминкой улыбнулась.

— Дитя мое, ты уверен, что сможешь понять ответ?

— Нет.

— Но всё равно хочешь узнать основу наших взаимоотношений?

— Да, — я задумался, подбирая нужные слова. — Кто я? Кто ты мне, если не мама? Кем приходится мне Вел? И кем он приходится тебе?

Велерад довольно ухмыльнулся, встретился взглядом с Клео и снова углубился в чтение старого фолианта на древнеегипетском языке. Коптском, если быть точнее. «Папа» выглядел всегда одинаково, следуя образу диванного туриста-археолога из дикой глубинки России. Длинные салатовые шорты, рубашка в тон, рюкзак и кепка. И только когда мы оставались наедине, истинная личина хорошего притворщика проявлялась, показывая его язвительную, откровенно токсичную манеру общения. Присутствуя где-либо, Велерад будто пачкал это место своими комментариями и насмешливым взглядом.

— Давай, мамаша! Расскажи обезьянке, как все обстоит на самом деле! Нет? А может, обнимемся и позабудем все невзгоды, тихо ожидая конца света этого гребаного мирка? Чего уставилась?!

Клементина, отвернувшись от «мужа», щелкнула пальцами. Память в очередной раз переложила воспоминания из краткосрочного отдела в долгосрочный, включая и этот разговор.

— Дитя, — мягкий голос Клео будто касался самой моей души, — ты правильно запомнило, что человек существует только в контексте общества. Но сейчас в твоем сознании много дыр. Даже базовый набор из терминов и их значений еще далек от завершения. Поверх первого слоя знаний строятся более сложные понятия из второго слоя. Третий, четвертый, пятый, седьмой, десятый. Неявное культурное наследие, цивилизационный проект, идейное заражение, регрессивная цепочка генов. Даже то немногое, что клятва позволяет рассказать о нас с Велерадом, ты пока не способен осознать. Есть мно-о-ого вещей, находящихся выше твоего уровня понимания. Так же, как многие вещи существуют и выше нашего с Велом уровня. Мир велик настолько, насколько человек способен его представить. И даже за этими границами находится целая Вселенная!

По различным оговоркам я уже понял, что есть некая клятва или другое ограничение, из-за которого «папа» и «мама» не могли намеренно мне о чем-то рассказывать. Нечто аналогичное стоит и в моем сознании, не позволяя спрашивать про Систему, Пробужденных и Колыбель Цивилизаций, подслушанных в их разговорах.

— Ничего не понял, — Клео не ответила на мой вопрос об отношениях. — Кто я для тебя? Кто Вел для меня? Кто ты для него?

— Дитя. «Отец». Вторичный партнер-дополнение. Видишь? Это не те ответы, которые ты хочешь получить. Алексей, Чудо мое, то, что ты ищешь, находится в зоне недопонимания. Частичное суждение о сложной ситуации. Тебе не хватает уровня сознания, объема сознания, твердости модели мышления, устойчивого мировоззрения. Сейчас твоя учеба — это тренировка сознания. Как долго ты можешь удерживать фокус внимания? У семилетних детей он около двадцати минут. А твой фокус, Чудо? Давай! Покажи объективную оценку своих достижений!

— Сорок три минуты.

Велерад обернулся, удивленно поглядел сначала на меня, а потом на Клео.

— И что это значит? Обезьянка теперь будет давать такие сухие ответы?

Злости не было. Я привык к такой манере общения еще в первый месяц. Клементина нахмурилась и опустила взгляд:

— Пришлось чем-то жертвовать ради прогресса.