Агитбригада 3 (СИ) - Фонд А. - Страница 37

— Ещё раза два и она сюда ввалится, — заметил Енох, подлетев к двери.

— Нет, два мало, надо раза три, а то и четыре, — глубокомысленно заметил Моня, рассматривая трещины, что пошли от замка.

— Так! Заткнулись! Оба! — шикнул на них я и спросил. — Что делать с трупом?

— Выбрось его в окна, — посоветовал Моня.

— Увидят, — не согласился Енох и просочился в пол, буквально через секунду он вернулся обратно и сказал, — там Бывалов и Люся сидят, на первом этаже. Они в окно труп по-любому увидят.

— Глаза отвести? — предположил Моня.

— И надолго тебя так хватит? — парировал Енох и вдруг хлопнул себя костяшкой руки по лбу, — а ты оживи труп, вот и всё.

— Оживи-и-и-и, Генка! — заныл под кроватью Епифан в кукле Мими.

— Нет! Больше я Епифана оживлять не буду! — категорически отказался я, — хватит уже!

— Ну, Генка-а-а-а-а! — опять заканючил Епифан, — я больше не буду-у-у-у! Меня бес попутал!

— Не верь Иуде! — прошипел Енох, — он тебя поработил, вернёшь, он опять что-то эдакое придумает! Опять с Мефодием снюхается!

— Я и не собирался, — покачал головой я, — с Епифаном вопрос даже не стоит. Но что-то делать надо и срочно.

В подтверждение моих слов в дверь раздался удар такой силы, что картина с толстопопыми ангелочками рухнула на пол.

— Генка-а-а-а, верни меня, я тебя выручу-у-у-у! — заныл Епифан.

— Придумал! — в мою голову закралась идея, — Моня, иди сюда!

— Что? — доверчиво подлетел ко мне Моня.

— Побудешь пока Зубатовым! — выпалил я.

— Но я не хочу! Мне он не нравится! — возмутился Моня.

— Моня, это на день-два, не больше, — сказал я, — сам видишь, выхода нет! Кроме того, я дам тебе один день для себя. Ну, помнишь, ты говорил, как тебе хочется выпить шампанского, потискать сисястую дамочку?

— Согласен! — моментально проявил гражданскую сознательность и товарищескую взаимовыручку Моня.

— Э-э-э! я тоже так хочу! — возмутился теперь уже Енох.

— Тебя — нет, — покачал головой я, — ты можешь случайно цитату из Библии сказануть, а Зубатов — идейный комсомолец у нас.

Енох надулся.

— Ну, давай уже! — сияющий Моня аж пританцовывал от нетерпения.

— Сейчас, — я вытащил труп Зубатова за ногу на середину комнаты и принялся торопливо бормотать слова заклинания. Уже через пару секунд Моню втянуло в Виктора, и он сел на полу, очумело вертя головой.

И тут дверь с треском вылетела из петель, и Клара, и помогающая ей Шарлотта, ввалились в комнату. В коридоре маячили остальные агитбригадовцы, кроме Гудкова вроде как.

— В-виктор? — пробормотала Клара, стремительно краснея.

— Ты почему дверь не открывал⁈ — воинственно набросилась на меня Шарлотта.

— Это я его попросил, — подал голос Зубатов-Моня.

— З-зачем? — выдавила из себя Клара.

— От тебя прятался, — простодушно сказал Зубатов-Моня и все агитбригадовцы дружно грохнули от смеха.

— К-как? — пролепетала вся красная Клара.

— А вот так! — Зубатов-Моня уже вполне освоился в чужом теле и даже встал на ноги. — Понимаете, товарищи, я ведь думал, что Генкина квартира — последнее место, где Клара искать меня будет. Но ошибся. Она даже дверь выбила. Вот что значит — неистовая сила любви.

Агитбригадовцы опять захохотали.

А Клара побагровела, аж на глазах показались слёзы:

— Ты! Ты! — она с ненавистью выдохнула это слово, но рыдания перехватили ей горло, и она пулей выскочила из комнаты, захлёбываясь в слезах.

— Ну, вот зачем ты так с нею, Виктор? — со вздохом покачала головой Нюра, — у неё же чувства. Не хочешь встречаться — не встречайся. Но вот насмехаться над девушкой, тем более перед товарищами — не хорошо! Не по-комсомольски!

Зубатов-Моня хотел что-то ответить, но тут раздался голос Гудкова:

— Что здесь творится такое, товарищи⁈ Капустин, опять твоя работа⁈

Не успел я ответить, как подал голос Гришка Караулов:

— Клара выбила дверь в комнату Генки.

— Зачем? — удивился Гудков.

— Труп Виктора искала! — прыснул от смеха Гришка.

Остальные тоже засмеялись.

— Отставить! — гаркнул Гудков и обратился к Зубатову, — объясни, что происходит? Только кратко!

— Есть кратко! — вытянулся по сойке смирно Зубатов-Моня. — Я попросил Капустина спрятать меня в его квартире. Клара искала мой труп и выбила дверь. Всё.

— Бля… — растерянно сказал Гудков и, тяжко вздохнув, посмотрел почему-то на Зёзика, — Ничего не понял.

— Так никто ничего не понял, — философски пожал плечами Зёзик и внёс конструктивное предложение. — Нам сейчас всем надо срочно выпить.

Раздались согласные голоса.

— Погодите! — не унимался Гудков, — а зачем ты попросил Капустина тебя спрятать?

— Всё просто, — улыбнулся Зубатов-Моня, — все знают, что у нас с Генкой не самые лучшие отношения. Поэтому никто в здравом уме не начал бы искать меня у него дома. Ясно?

— Ясно то оно ясно, — наморщил лоб Гудков, — но я всё равно не понимаю, а зачем ты вообще прятался?

— А это он от Клары! — хохотнул Гришка Караулов, — вот что значит — великая сила любви!

— Любви⁈ — вскипел Гудков, — шашни, значит, опять крутите⁈ Когда страна погрязла в мракобесии, когда простому народу нужно протянуть руку помощи и вырвать из суеверного невежества, у них шашни! Дожились!

Он ещё минут десять орал и разорялся. Так как Клары не было, то весь гнев достался одному Зубатову-Моне, я ему аж посочувствовал.

— В общем так! — напоследок рыкнул Гудков, — на работе никаких шашней! Увижу, что хвостами крутите — приму меры! Вы меня знаете! И это всех касается!

Семён Бывалов и Люся переглянулись. Остальные пропустили угрозу мимо ушей.

— Ну а теперь пошли выпьем, что ли? — предложил Гудков, — с ума тут скоро с вами сойдёшь!

Все обрадовались и дружно потянулись к выходу, и через минуту моя квартира опустела, и её накрыла тишина. Лишь жалостливо скрипела раскуроченная дверь, которая еле-еле висела на одной петле.

— Ну, нормально так, — с досадой сплюнул я, — Клара выбила дверь, все поржали и пошли бухать, а в результате всё это ремонтировать мне!

— А я же говорил! — сразу возник Енох. — Моня мог им сказать, чтобы помогли. Мужики бы дружно за пять минут всё поправили бы. Они бы Зубатова послушались.

— Моня, как Моня, — вздохнул я, — не везёт мне с вами.

— Почему это с нами⁈ — возмутился Енох, — будь справедливым, Генка, сколько раз я помогал тебе и выручал! Просто так! А когда ты оживлял Зубатова, то выбрал Моню, а не меня! И вот где на этом свете справедливость⁈

— Ты так хочешь тело?

— Представь себе — хочу! — набычился Енох, — да я за возможность ещё раз ощутить вкус пива с хафельбергскими жареными колбасками полжизни отдать готов!

— Но в Хлябове нету таких вот жареных колбасок, — ответил я, — Да и вообще с колбасой нынче туговато. И где ты такое выдумал?

— Да я когда-то в Бранденбургском курфюршестве их ел, — чуть не захлебнулся призрачными слюнями Енох, — в трактире «Жареная лошадь». Ох и вкуснотища!

— Но погоди, ведь Бранденбургское государство примерно в средние века было? — попытался припомнить уроки истории я.

— А я и не говорю, что это недавно было! — сварливо ответил Енох и, надувшись, замолчал. И даже отвернулся.

— Ну не злись, Енох, — примирительно сказал я, — давай сделаем так. Ты сейчас лети к Гудкову на квартиру и смотри там за Моней. Если что, ты ему не давай дурака свалять. А я потом, когда представится возможность, обязательно тебя в какое-то тело подселю. Только сам понимаешь — нужно хорошее. Ты же не Моня и в первое попавшееся не пойдёшь…

Я уговаривал его, словно маленького ребёнка. Наконец, Енох дрогнул и слегка оттаял:

— Хорошо, Генка, я послежу за Моней! — словно великое одолжение, сказал мне он, — ведь тебе, кроме как на меня, больше и положиться не на кого.

— Именно так, — кивнул я, сил спорить с обидчивым, словно пятиклассница, призраком, больше не было.

— Тогда давай подкорректируем твой план! — чинно сказал Енох, — ты устал, и дверь ремонтировать сейчас точно не будешь. А чтобы какая-нибудь Клара ночью на тебя с ножом не бросилась, я сначала сгоняю и приведу Мими. Пусть она тебя охраняет. А я проконтролирую этого паразита Моню.