Агитбригада 3 (СИ) - Фонд А. - Страница 15

— А как же гражданка Курочкина?

— С Курочкиной он познакомился тогда же, как и все мы! — возмущённо ответил Гудков, — мы репетировали постановку на праздник, а Ирина делала стенгазету и некоторые плакаты для нас.

— Вот бедняга, — сочувственно прокомментировал беседу Енох, — нет, Генка, хоть ты Гудкова и не любишь, но что ни говори, а это собачья роль — прикрывать задницы всем агитбригадовцам. Вот ваши все сейчас сладко спят, а он вынужден тут распинаться. И всё почему? Потому что этот придурок Зубатов, господи прости, решил перед бабой перья распустить.

— Всё зло от баб! — подтвердил Моня, который внимательно следил за обстановкой в зале.

— Ы! — Мими появилась за спиной так внезапно, что я от неожиданности чуть куклу не уронил.

— Давай! — перевёл Моня.

Я положил куклу на пол и сделал два шага назад. Мими наоборот, подошла к самой кукле и потрясла её. Когда появился Епифан, она сказала:

— Ы!

— Вон тот, в синем кителе, — пояснил Моня, показывая призрачным пальцем на труп Зубатова.

— И имей в виду, что самодеятельности мы не потерпим!

— Да понял я, понял! — нетерпеливо сказал Епифан, — я всё сделаю, как вы хотите!

С этими словами он подлетел к трупу Зубатова, немного покружил над ним и вдруг резко влетел прямо в его грудь.

— А я вам говорю, Виктор Зубатов у нас заведовал всей политической жизнью в агитбигаде. Его работой был именно культпросвет безбожников и идеологическая пропаганда. Он был идейный. Вы понимаете? Идейный! А не какой-то там мещанский элемент!

Мужик в сюртуке кивнул и что-то записал в блокнот.

— И если он решил встречаться с этой Ириной, то это свидетельствует только о её высоких нравственно-моральных качествах! И великих человеческих достоинствах. С обычной барышней он бы никогда проводить время не стал бы.

— Угу, великие человеческие достоинства! — хмыкнул второй дознаватель, — сиськи у неё великие, вот и все её достоинства!

— Да что вы себе… — вызверился Гудков, вне себя от ярости.

И тут, в этот момент, труп Зубатова с Епифаном внутри сел на полу и спросил глуховатым удивлённым голосом:

— Товарищи! А собственно говоря, что здесь происходит?

В помещении моментально воцарилась такая тишина, что было слышно, как стучат о паркет капли воды из перевёрнутого на столе стакана.

Епифан-Зубатов продолжал сидеть на полу с негодованием глядя на собравшихся.

— Пожалуй, повторю вопрос — что здесь происходит?

Какая-то дамочка в платье с пышными оборками, явно из понятых, грохнулась в обморок. Дознаватель икнул, а директор ресторана испуганно перекрестился.

— Зубатов! — воскликнул Гудков. По сути он был единственный, кто не растерялся. — Ты жив! Что здесь произошло? Рассказывай!

— А ты что здесь делаешь? — сориентировался Епифан-Зубатов и вопросительно посмотрел в ту сторону, где прятался я.

— Он же тебя сейчас спалит! — возмутился Моня и, подлетев к нему, грозно зашипел, — ты что творишь, додик? Забыл, кому жизнью обязан? Так я сейчас быстро Мими на тебя напущу.

Епифан-Зубатов побледнел и охнул.

— Виктор, что с тобой? — встревожился Гудков и крикнул, — Воды! И доктора!

— Да, где доктор? — и себе завопил дознаватель.

Доктор был в соседнем, общем зале, но на крики прибежал довольно быстро.

— Вот, полюбуйтесь, голубчик, — язвительно сказал ему дознаватель, указывая на сидящего на полу Епифана-Зубатова, — воскрес ваш покойничек.

— Не может этого быть… — растерянно протянул доктор, — я точно проверил. Отсутствие сердцебиения, дыхания и трупное окоченение.

— Плохо, значит, проверили, — недовольно рявкнул дознаватель, — а, может, у вас сейчас половина трупарни с живыми людьми? Вот потеха будет, если там все жмурики проснуться, как этот, и будут вопрошать, что случилось!

Мелкий чиновник, который всё это время старался особо не отсвечивать, подобострастно и явно с облегчением хохотнул. Он был доволен, что член агитбригады из соседней губернии, к тому же идейный, оказался жив. Официант и местная библиотекарша его заботили гораздо меньше.

— Да вы с ума сошли! — возмутился Гудков и резко прервал перепалку. — Товарищи! Тут человеку плохо, а вы балаган устроили! Чёрте что!

Пока они переругивались, Епифан-Зубатов постоянно посматривал в мою сторону с странным выражением лица.

— Нет, таки он тебя решил спалить! — не унимался Моня.

— Погоди, Моня, — вдруг сообразил я, — Епифан же не знает ничего, даже имен наших. И не знает, что делать и что говорить. Потому и ждёт от меня указаний.

— И как ты собираешься ему суфлировать? — спросил Енох.

— Да! Ты же спалишься сразу, — добавил Моня.

— Вы правы, — кивнул я, — но Епифана надо выручать, а то он сейчас такого нагородит, вовек не отделаешься.

— И что же делать? — спросил Енох.

— Да я и сам не знаю, — раздраженно пожал плечами я.

— Всё просто! — просиял Моня, — я-то могу ему суфлировать. Меня никто не услышит.

— И я могу! — возмутился Енох.

— Я первый сказал! — сварливо воскликнул Моня.

— А я лучше знаю, как надо! — парировал Енох.

Тем временем, ситуация набирала обороты: Гудков и дознаватель наседали на Епифана-Зубатова, а тот только хлопал глазами и не мог сообразить, что отвечать.

— Дело дрянь, — констатировал Енох и устремился к нему.

— Я первый был! — рассердился Моня и полетел вслед за ним.

Мне оставалось лишь прятаться и наблюдать, чем дело обернется.

— Расскажите, как вы с потерпевшей оказались здесь? — велел дознаватель, а его помощник, толстяк в форме, приготовился записывать.

— Скажи, что Ирина пригласила тебя в ресторан, чтобы поговорить, — подсказал Енох.

— Нет, скажи, что ты сам её пригласил! — перебил Еноха Моня.

Епифан-Зубатов нахмурился и выдал:

— Это Ирина. Мы с ней посетили ресторан.

Ну ладно, хоть так.

— А чья была инициатива? — не унимался дознаватель.

— Обоюдная, — быстро ответил Епифан-Зубатов, не дав моим призракам сказать ни словечка.

— Как долго вы были знакомы с гражданкой Курочкиной? — опять спросил дознаватель.

Тут уж Епифан-Зубатов поднял взгляд на призраки. Но они, словно сговорившись, оба отвернулись.

Вот гады! Знают, что сейчас ни я, ни Епифан-Зубатов ничего им сделать не могут и начинают. Но ладно, козырь в рукаве у меня есть.

— Мими, — шепнул я, — пни этих придурков, Еноха и Моню, чтобы дурака не валяли. Пусть подсказывают нормально.

Мими серьёзно кивнула и, прижимая безголовый кукольный трупик к себе, попёрла прямо на призраков.

— Ох! — сразу понял Енох, — мы же подсказываем!

— Надо ж было сформулировать! — добавил Моня и быстро сказал Епифану-Зубатову, — с момента появления в Хлябове Агитбригады. Примерно около недели.

— Мы приехали в город, — послушно повторил тот, — и на репетиции Агитбригады я познакомился с Ириной. Прошло несколько дней. Пять, или шесть.

— Угум-с, — глубокомысленно покивал дознаватель, а толстяк всё зафиксировал в блокнот.

— Как произошло нападение? — задал он следующий вопрос.

Здесь Епифан-Зубатов не стал ждать подсказок и сам ответил:

— Я не помню. Только что сидели, ужинали и разговаривали. И вот я открываю глаза, а вокруг вы.

Дознаватель задал ещё пару общих вопросов и, наконец, отпустил его.

— Подписку я от вас брать не буду, — многозначительно сообщил он, — достаточно вашего слова и того, что вы комсомолец. Но попрошу до окончания следствия Хлябов не покидать.

Гудков заверил, что никто покидать и не собирался, подхватил Епифана-Зубатова под руку и потащил к выходу. Мне оставалось последовать за ними.

— Енох, ты остаешься, слушаешь, что говорят. Особенно дознаватель! — сердито шикнул я на призраков, — а ты, Моня, продолжай суфлировать. Ни на шаг не отходишь от него.

— А как же ты? — возмутился Енох, которому явно не хотелось оставаться и слушать скучные речи дознавателя. — мы же договорились, не бросать тебя одного!