Парвус. Часть 2 (СИ) - "Морана" - Страница 8

Лой потребовал:

— Юния, отвечай честно, когда тебя спрашивают.

Медея вздрогнула от злобного тона. Юния поежилась, глаза забегали в поисках спасения.

— Да ладно! — воскликнул Нил. — Не может быть, чтобы Медею исключили из-за того, что она бросила этого придурка. Я бы больше поверил, что это он ей мстит.

Лой скривил лицо в возмущении.

— Тогда ему незачем было бы просить о помощи, — парировал Эйкен. — Напрягите мозги и вспомните, с кем Медея ссорилась за время обучения в академии. Вы ее ближайший круг, уж должны знать.

Медея внимательно разглядывала Лоя. Тот лишь изредка смотрел на нее. Уже второй человек говорил, что блондин пытается помочь Медее вернуться в академию. После минутного молчания, за которое никто ничего не вспомнил, Эйкен посмотрел на время и тяжело вздохнул.

— Так. — Он всем телом подался вперед и разблокировал планшет. Быстро пробежав взглядом по строчкам, он произнес: — Тогда начнем по порядку.

Первая жалоба была подана в первый день, с двух первых лекций. Когда мужчина это озвучил, Лой выругался.

— Преподавательница по механике. Медея в тот день ее впечатлила, а потом подошла взять вопросы для теста. Когда прозвучала фамилия Хоув, преподавательница сразу стала недовольной. Говорила вроде что-то про отца Медеи.

Глаза Нила сверкнули, и он быстро проговорил:

— Точно. На первой лекции Медея умничала, а историк пытался ее завалить и добавил комментарий, что отец Медеи отличался феноменальной памятью и был выскочкой.

Эйкен провел ладонью по затылку, ероша волосы. «Какой лохматый. Нужно его подстричь», — подумала Медея.

— Звучит странно, — заметил мужчина. — Что не так с вашим отцом?

Девушка рассматривала прическу сидящего с планшетом и не сразу поняла, что он говорит с ней. Спас веселый голос Юнии:

— Вы не знаете про Фейта Хоува?

Все за столом уставились на Юнию. Эйкен посмотрел на нее молча, дожидаясь дальнейших пояснений.

— Звездолов, — добавила она недоуменно, словно это что-то для всех очевидное.

Мужчина выглядел озадаченным. Медея поежилась, не хотелось, чтобы Пес знал, что ее отец предал нынешнюю власть Парвуса. Судя по всему, Эйкен работал на Велиора. «Может, Эйкен не Пес», — постаралась девушка уговорить себя, но с каждой секундой это получалось все хуже. Его телосложение, движения и все, чем здоровяк делился о себе, совпадало с человеком, который сидел с ней за столом.

«Неужели Пес всегда говорил правду о себе?» — удивленно крутилось в голове девушки.

— Стал аппером в двадцать. Поговаривают, спал со всеми подряд. Даже есть слух, что получил таким образом должность. Среди преподавателей про его феноменальную память ходят легенды. Многие не верят. Считают, что он мухлевал на тестах. Уволили из цитадели за кражу. Потом Фейт умудрился выкрасть свою дочь. Тогда его объявили в розыск и рассекретили. — Пересказывая сплетни, Юния выглядела как мастер своего дела. Невозмутимой и беспристрастной. Медея молча уставилась на стол, пока та вещала о прошлом. Эйкен пожал плечами и вновь задумчиво постучал по столу.

— Это бы имело смысл, если бы не жалобы от учеников. — Мужчина указал на Нила. — Твой сосед по комнате сообщил, что Медея ему угрожала и мешала полноценному отдыху.

Нил широко улыбнулся. Он с трудом сдержал смех и произнес:

— Так, он слабак, боится ее. У Медеи вон бицуха какая.

Эйкен зачитал еще одну жалобу, в которой также говорилось об угрозе жизни.

— С этой мы как-то давно спали. Она просто хочет на место Медеи, — небрежно бросил Лой. — Говорил же отцу, тут клубок завистников. Медея — золото ходячее.

Девушка поерзала на жестком стуле. Стало жутко неудобно от комплиментов Лоя. Эйкен устало вздохнул. Лой вдруг спросил:

— Тебя понизили, или есть другая причина, почему ты здесь?

Мужчина пожал плечами:

— Не имею ни малейшего представления, почему меня отправили разбираться в отношениях избалованных детей.

— Ты, как всегда, сама тактичность, — проворчал Лой, щурясь. — Твоя старость не делает окружающих детьми.

Медея возмущенно уставилась на человека, которого послали разбираться с ее проблемами.

— Избалованные дети? Серьезно? — прошипела она, испепеляя взглядом Эйкена.

Тот, не отрываясь от планшета, кивнул, не собираясь объяснять, почему так выразился. Медея хлопнула ладонью по столу и подскочила от негодования. Всю неделю девушка нервничала и занималась самоедством, а сейчас ее проблемы прировняли к ребячеству, да еще и человек, который ей нравился.

— Уровень сочувствия, как у камня, — процедила она, всматриваясь в равнодушное лицо.

Эйкен поднял глаза на возмущенную девушку и сказал спокойно:

— Чему сочувствовать? Судя по вашей несдержанности, бо́льшая часть этих жалоб настоящая. Вы могли их просмотреть и попробовать самостоятельно уладить конфликты, но вместо этого меня выдергивает с работы сам правитель для того, чтобы я сделал это вместо вас.

Медея сощурилась. Хотелось сказать ему, что он не прав. Но Эйкен уже опустил взгляд обратно на экран.

— И как я должна была это сделать? — теряя уверенность, спросила девушка, по-прежнему опираясь ладонями на стол.

Казалось, если она перестанет придерживаться, то потеряет баланс и упадет. Медея хотела сесть, но Эйкен поднялся и ответил:

— Так же, как мы сделаем это сейчас. Пройдемся по всем и извинимся.

Кровь отлила от щек Медеи. Новая волна злости наполнила каждую клеточку тела силой. Она сложила руки на груди и четко произнесла:

— Нет.

Все за столом уставились на Медею. Только Лой закатил глаза и нравоучительно изрек:

— Вредина, иногда нужно идти на компромиссы, если хочешь добиться своих целей.

— Они сошли с ума и устроили целый заговор против меня, а я должна извиняться? — парировала Медея, распаляясь все больше.

— Они просто люди, которым вы изначально не понравились из-за предвзятости к вашему отцу. Потом вы начали всем хамить и усугубили ситуацию. — Эйкен указал на Лоя. — Когда ваши отношения прервались, обиженные решили, что вы остались без поддержки и, воспользовавшись удачным моментом, выпнули вас из академии. Если бы вы с Лоем долгое время не встречались, то, скорее всего, уже давно бы отдыхали дома.

— Эти слова лишь доказывают мою невиновность, — настаивала на своем девушка.

— Можете упираться сколько хотите, но если не собираетесь оставаться в академии, тогда ничем не могу помочь. — Эйкен заблокировал планшет и направился к выходу.

Лой подскочил. Через мгновение он оказался между мужчиной и дверью. Он быстро что-то говорил молчавшему здоровяку. Медея не слышала слова блондина, но Эйкен один раз обернулся, чтобы посмотреть на нее.

Девушка поежилась. Впервые его взгляд показался ей внимательным. Нил с Юнией не сводили взглядов с желтоглазого мужчины, с неприкрытым любопытством наблюдая за происходящим. Через минуту двое вернулись к столу.

— Вы можете идти по своим делам, — обратился Эйкен к сидящим за столом. — А вы идете со мной уговаривать всех отозвать жалобы.

Из-за того, что мужчина не смотрел ни на кого из тех, к кому обращался, было сложно понять, с кем именно он говорит. Медея просверлила взглядом татуированного. Раздражало, как он себя ведет и что все на нее давят.

— Почему я должна извиняться, если они обижены на моего отца или не понимают шуток? Разве законы не должны учитывать, что эта ситуация несправедливая?

Лой обреченно вздохнул. На его лице промелькнула усталость. Эйкен посмотрел прямо на блондина и тихо спросил:

— Ты не мог выбрать предметом своей любви кого-то попроще?

— Кто бы говорил о неудачном выборе, — мгновенно парировал Лой.

Медея вздрогнула. «Какая еще любовь?!» — с ужасом летело в голове девушки, пока она следила за долгим взглядом Эйкена в ответ на слова блондина о неудачном выборе.

— Прости, — сказал Лой.

Все удивленно округлили глаза. Им не приходилось раньше слышать искренние извинения от блондина. Эйкен похлопал Лоя по плечу. Жест этот выглядел свойским, словно они старые приятели или отец с сыном. Не успевший начаться конфликт был исчерпан, но лицо мужчины осталось печальным.