Служба обучения магических существ - Севастьянова Екатерина - Страница 15

Виверг несогласно закатил глаза.

– Нет у меня грехов, инспектор, за которые вы могли бы меня казнить. Я чист перед вами, перед правителями, богами и законами. Брать на себя какие-то чужие преступления я не собираюсь, а казнить меня без моего чистосердечного признания и раскаяния по законам Цэрбеса вы не можете. Похоже, мы в тупике, инспектор. Но у меня есть одна идея! – он воодушевленно подмигнул Сэйну. – Отпустите меня, и мы мирно разойдемся. Я забуду ваши неправомерные действия и даже помолюсь за вас богам всех миров.

Сэйн бесцветно ухмыльнулся в ответ на абсурдное предложение пленника. Наверное, инспектор часто получает подобные предложения, но зная Сэйна, я уверена, что он никогда их не принимает. Стихийного демона, у которого все есть, ничем невозможно заинтересовать. Ничем… за исключением бессмертной кьяни с Земли.

– Где твоя жена, виверг? – инспектор медленно опустился перед мужчиной на корточки, так чтобы их лица стали на одном уровне, но вивергу это явно не понравилось. Пленный тут же попытался отстраниться, видимо, огонь стихийника обжигал болезненно, но путы не позволили ему сдвинуться в сторону и на миллиметр.

Инспектор безмолвно дождался момента, когда пленный перестанет конвульсивно дергаться, и лишь после этого спросил:

– Где твоя семья? Родители, дети, жены? С кем ты был на Земле? С кем ты убивал людей?

Виверг…

Я нахмурилась. Мой отец, тот, что кровный демон, тоже виверг. По крайней мере, так сказала Уна в этой же камере два месяца тому назад, когда считывала мои воспоминания из раннего детства. «Ее отец – виверг, полудемон» – всплыли в памяти слова оракула.

– У меня нет жены, инспектор, – ровным голосом отозвался светловолосый пленник, – нет родителей, нет детей, нет друзей или партнерш. Никого нет.

Лицо пленника показалось мне смутно знакомым… Я всмотрелась в черты его худощавого лица, в выразительные глаза янтарного оттенка – почти человеческие, если бы не такие яркие – но вспомнить демона так и не смогла. Хотя могла поклясться, что где-то я его уже встречала. Но точно не в гнезде Лирэй, и есть предположение, что вообще не в Цэрбесе.

– Где твои дети? – задал новый вопрос Сэйн.

Бесстрашный самоубийца в кандалах улыбнулся в лицо стихийнику.

– Нет у меня ни детей, ни жен, инспектор. Я одинок. А с какой целью вы интересуетесь? Хотите составить мне пару? К сожалению для вас, я больше по части демониц. Люблю стройных женщин, знаете ли, а не рогатых мужиков.

Я зажмурилась, когда виверг зарычал сквозь крепко стиснутые зубы. Сэйн не трогал пленного, даже не прикасался к нему, лишь пристально смотрел, причиняя боль своей магией, ломая ему сознание стихийным огнем. Через секунду виверг уже кричал от боли. По его лицу покатились крупные капли пота.

– Где твоя жена и дети? – отпустив демона из-под власти обжигающего взора, с большим напором повторил вопрос Сэйн. – Мои охотники две недели шли за тобой по следу из человеческих трупов. Хочешь сказать, что ты убивал людей в одиночку? – Сэйн покачал головой. – Что-то не верится мне в эту теорию. Вивергу нет нужды питаться жизненными силами, которые сохраняют молодость. Ты, как и любой другой виверг, долгожитель, а это значит, что с тобой был кто-то еще, кто-то на грани смерти. И Сэйн точно знает, что с тобой была женщина. – Издевательский смешок сорвался с губ инспектора. – Ирония в том, что все безрассудства в жизни совершаются именно из-за женщин. Всегда. Так банально и глупо, что аж тошно. А еще с вами были маленькие дети, вероятно, ваши с ней совместные, но не возьмусь утверждать. Где они сейчас?

Пленный поморщился. Неестественно спокойным движением головы откинув прядь светлых волос назад, он решительно вздернул голову и вновь улыбнулся.

Точно самоубийца! И Уна, которая тихо ахнула, была со мной солидарна. Так ведут себя существа уже отчаявшиеся.

– Нет у меня жены, инспектор, – настаивал на своем этот ненормальный, ищущий долгой и мучительной смерти под пытками, – и боги Анграхара не наградили меня детьми. Не всем везет по жизни так, как вам, инспектор. Не все находят свою пару и истинную любовь. – Ой… – виверг притворно испугался, излишне притворно на самом деле, его лицо стало скорее комичным, чем напуганным. – Хотя погодите-ка, у вас ведь тоже нет никакой пары! И дети ваши не плод любви, а плод насилия над бессмертными, господин-убиваю-невинных-инспектор!

Последние слова он яростно выплюнул Сэйну в лицо. И ко мне тут же пришло ясное понимание происходящего. Виверг специально выводит инспектора из себя, дабы поскорее покинуть мир живых и на веки вечные сохранить информацию относительно своей семьи. Но, кажется, Сэйн намерения виверга понимал не хуже меня, поэтому все обвиняющие слова умело игнорировал.

Несколько долгих секунд стены камеры сотрясал измученный крик. Тело пленного изогнулось от боли, забилось в судороге предсмертной агонии. Вместе с потом по его лицу потекли слезы, и кровь хлынула из носа и ушей алыми струйками. Не знаю, чего добивался Сэйн, приводя меня сюда, но все, о чем я теперь мечтала, так это уйти отсюда как можно скорее.

Я судорожно сжала кулаки, впилась ногтями в ладони, оставляя розовые полумесяцы от ногтей на коже. Сердце разрывалось от желания: развернуться, нащупать на стене дверь и кинуться отсюда прочь. Подальше от криков, преступников и пугающего Сэйна.

Работа инспектора подразумевает казнь виновных, иначе разумных хищников с агрессивной магией не получится контролировать и все они попрут на Землю, чтобы убивать там людей и питаться человеческой плотью, я это осознавала и принимала. Цэрбес как огромная банка с ядовитыми пауками. Уберешь крышку, то есть стихийников и строжайшего инспектора, и пауки тотчас же разбегутся в разные стороны. Многие погибнут от паучьего яда. Даже если отбросить кровожадность демонической расы, то каждый несанкционированный переход из одного мира в другой ведет к смерти всего живого. Сэйн контролирует беглых демонов тысячелетиями, он ежедневно проводит допросы и при необходимости подвергает преступников пыткам и совершает казни в назидание остальным. Жестоко, но показательно. Для него это обыденность, причем наскучившая. Но вот лично я участвовать в работе инспектора отказывалась. Ничего против его работы не имела, даже наоборот, но участвовать в ней… нет-нет-нет, ни за что. Подобное для меня, пусть и демоницы, но с человеческим мышлением и восприятием жизни, было слишком. Мне по горло хватило одного раза, когда я была на месте этого пленника, прикованная к стене в окружении преступников и беглецов, томящаяся в неизвестности и в ожидании чего-то ужасного – смерти, казни, линчевания.

– Ваша демоница, инспектор, сейчас потеряет сознание, – откашливаясь от крови, хрипло проговорил заплетающимся языком виверг, который, в отличие от Сэйна, видел меня и мою реакцию на происходящее. Сэйн же сидел ко мне спиной, но после следующих слов виверга обернулся: – Кажется, вы ей не особо приятны, как и ваши действия. Интересно, с чего бы это, да?

Инспектор глянул на меня, сжавшуюся у стены, наверное, сильно побледневшую за последние десять минут. И неожиданно любезно предложил:

– Ну давай, кьяни, падай уже, раз собралась.

Любезно, но с неприкрытой издевкой.

– Куда падать?

– В обморок, естественно.

– Я не собираюсь падать в обморок, Сэйн! Хоть и очень хочется. Мне просто здесь не нравится. – Я отвела взгляд от виверга. Уж слишком внимательно пленный меня рассматривал, с каким-то несвойственным умирающему интересом. – И я не понимаю, для чего вы меня сюда привели. У меня нет никакого желания смотреть на пытки или на казнь демонов, пусть даже триста раз виновных. Не хочу, чтобы меня потом мучили кошмары по ночам. Я еще от прошлого раза не до конца отошла.

Помню сгоревшую старуху, которая превращалась в черного монстра, пожирающего детей, и парня, молящего о пощаде, который убивал людей на Земле, и вампира с дредами, который смерти не боялся – по природе своей все вампиры бесстрашны – и то гадкое чувство приближающейся гибели и всеобщего отчаянья, я тоже помню. Такое не забываешь. Смотреть и чувствовать подобное повторно, я не хочу и не могу.