Ошибка Выжившего 2 (СИ) - "Лемор" - Страница 32

Я безумно засмеялся, не став ничего пояснять. По пространству перед глазами расходились волны. Дальше плыть уже было просто бесполезно. Нас либо вернёт назад, либо мы упрёмся в ничто.

— Лучше места мы уже не найдём, — констатировал я, став на краю живого плота.

Против воли я опустил взгляд на воду, будто бы пытаясь увидеть самое дно этого фальшивого океана. Я чувствовал, как быстро билось сердце в груди, но не показывал этого, сохраняя спокойное выражение лица.

— Ты побледнел, демон.

Замечание Чарльза заставило меня недовольно прикусить восстановившийся язык.

Позорище. Я согласен был вновь оказаться в открытом космосе или быть раздавленным бульдозером, но сознательно просить себя утопить было…

Святая Мария.

Эта ночная поездка в Лос-Анджелес оказалась для меня слишком стрессовой.

Я уже хотел было ещё немного оттянуть момент своего падения на дно, как меня неожиданно толкнули. Признаться, это было настолько неожиданно, что я как-то пропустил момент падения, запомнив лишь свой последний вдох.

А дальше был звук плеска и погружение. Холод. Чувство того, как меня держат чьи-то руки. Мой дружбан решил уйти на дно со мной, сцепив что есть сил руки. За ним же уже последовали Пит, Редди и, конечно же, Шеди. Судорожные попытки вырваться, которые у меня никак не получилось подавить. Попытки завизжать как маленькая боязливая девочка.

К несчастью, океан любил тишину. Сон Тёмного Бога должен был оставаться как можно более крепким.

Чем глубже мы погружались и чем мрачнее, нереальнее становилась обстановка — тем больше мне казалось, что на дно меня тащат далеко не только мои подопечные с вынужденным напарником. Нет. До меня дошли фантомные ощущения того, как моё тело что-то обвивает. Что-то, что таится на самых глубинах океана. Моего собственного разума.

Бесчисленные щупальца, какие-то наросты, руки, что-то, что я даже описать не могу. Их бесчисленные голоса успокаивали меня, при этом продолжая тянуть вниз.

По какой-то причине перед глазами возник образ малышки Мэри. Её форма ещё до того, как я помог завершиться её трансформации. Девочка, уходя на дно вместе со мной, смотря прямо в мои широко открытые глаза, улыбнулась мне. Два её передних зуба немного выпирали. Стоило же мне подметить этот факт, как улыбка резко исчезла с её лица. Лицо Мэри перекосило. Она схватила меня за лицо. Не своими руками.

Их было слишком много.

Лицо девочки начало преображаться. Становиться совершенным. Таким, каким оно не может быть по определению. Краем сознания я заметил, что…

Все мои друзья, тянущие меня на дно, перестали напоминать тварей. Меня окружили люди. Бывшие люди. Их было слишком много. Слишком много…

Неразборчивый шепот в голове стал неожиданно чётким.

«Неужели ты делаешь из себя жертву, Художник? После всего того, что написал? После того, как воплотил все свои желания? После того, во что ты превратил нас и себя? После того, как пообещал нам всем Атлантиду, но лишь заманил в ловушку? После того, как пообещал написать шедевр, но лишь запятнал всё своими чёрными красками?»

Кажется, у меня началась паническая атака. Впервые за очень долгое время я почувствовал вину перед кем-то. Мне захотелось оправдаться. Сказать, что это мог быть даже не я. Что это мог быть другой я. Осколок же! Осколок! Что это было влиянием океана. Что я действительно изначально не хотел никому зла. Да, я никогда не был хорошим человеком. Никогда. Это был бы самообман. Откровенное лицемерие перед самим собой. Но то, что я не был хорошим человеком, не значит, что я автоматически был чудовищем. Простой человек. Не самый плохой и не самый хороший. Со своими мечтами и желаниями, с любимым хобби, которым я никогда не был полностью удовлетворён. Разве таких, как я, не миллионы?

Но потом…

Казалось, совершенное лицо малышки Мэри отразило удивление, как удивились и все остальные существа вокруг меня.

«С каких пор виновник не может быть жертвой? С каких пор неудачник становится виновником? Неужели не виновен может быть только победитель, что прошёл отбор? Вы поверили мне и мы вместе проиграли? — задал я риторический вопрос, оскалившись. — Значит, так просто получилось. Я давным-давно заплатил цену, которую не должен был платить, и что? Что мне, вечно корить свою удачу? А может, судьбу? Вы — лишь кучка неудачников, как и я, которая не прошла отбор. Вот и всё».

Тянущие меня на дно твари, мои самые лучшие и верные, настоящие друзья, казалось, дрогнули.

Я же, чувствуя удивительную лёгкость на покорёженной душе, вытянул руку, почувствовав свой излюбленный пистолет, который я незамедлительно навёл на висок.

Всё же, Кукольному Ангелу ещё во всех смыслах было далековато до меня.

Одновременно в нескольких вариациях прозвучал заглушаемый океаном выстрел, который, кажется, слышал только я.

Бам.

Бам.

Бам.

Реальность мигнула.

Кажется, в последнее время Сэнди просыпалась посреди ночи всё чаще. Открыв глаза, удивлённая девочка уставилась на ночной потолок, думая над тем, что ей опять приснилось.

Она неуверенно поднялась с кровати, направившись к своему письменному столу. Всё ещё пребывая в немного странном состоянии, включила настольную лампу. Тетрадь уже была открыта перед ней, её любимые карандаши оказались под рукой. Сама не до конца уверенная в том, что рисует, Сэнди доверилась странному вдохновению.

Остановилась она не раньше чем через час, удивлённо уставившись на то, что изобразила.

Там, на детском ярком рисунке, задорно улыбаясь, группа светловолосых человечков с голубыми глазами, таких похожих друг на друга, весело танцевали вокруг мольберта, на котором было изображено что-то непонятное. За этим на местах для зрителей наблюдали счастливые люди, поздравляя человечков на сцене.

Сэнди, разглядывая свой рисунок, наклонила голову. Почему-то первая мысль, которая пришла ей в голову, была:

«Что Феликс добавит в этот рисунок?»

Девочка сама не заметила, как улыбнулась. Широко, счастливо. Казалось, она немного потерялась в собственных мыслях. Кажется, она уже было думала захихикать, но её горло словно сдавило что-то.

Будто вода в рот попала.

Сэнди, помотав головой, удивлённо уставилась на часы, принявшись судорожно выключать настольную лампу и бежать в кровать. К счастью, родители так и не зашли к ней. Пора было спать.

Оставалось только надеяться, что к завтрашнему дню она выспится.

— Так как ты вышел на это место?

Вопрос, который задал Чарльз, больше нужен был для того, чтобы расшевелить демона, хотя, конечно, интерес был в том числе. Как бы его не угнетала мысль, что ему приходилось как-то поддерживать психическую стабильность (или что там у потерявшей в Бездне любой намёк на человечность твари) демона, особого выбора у него не было. Не так важно, что он услышал в казино, но важно то, как он стал себя вести.

Всё же, специальный инспектор считал подобное сотрудничество необходимым злом, за которое его потом будет ждать, в лучшем случае, Ад. Либо, что вероятнее, Бездна.

Феликс, уже хотевший ответить, на миг застыл, после чего…

Осмотрелся, сделав глубокий вдох и выдох. Блаженно улыбнулся. Было совершенно непонятно, о чём он думал, да и не сказать, чтобы Чарльз слишком интересовался богатым внутренним миром ублюдка.

— Проследил за жертвой.

Лёгкий ответ Феликса особой конкретики Чарльзу не принёс.

— Но разве ты не был в казино?

Демон, всё ещё наслаждаясь воздухом грязной улицы, казалось, на миг задумался.

— Скажем так, дружище, я много где бываю и не бываю.

На миг специальному инспектору показалось, будто ублюдок вновь потерял над собой контроль и ему придётся выдавливать из себя слова пустой поддержки (Чарльз не сомневался в том, что ублюдок прекрасно знал, что он думает про него), однако почти сразу эти мысли вылетели из его головы: взгляд Фишера стал абсолютно спокойным.