Начальник милиции (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 52

Поэтому для написания статьи «Морозов и Мухтар» редакцией газеты был немедленно отправлен в ГОВД журналист. Журналиста я решил дождаться в кабинете Вдовиной, чтобы не шокировать прессу своей сарайкой. Вольер новый покажу, а свой кабинет — увольте…

Статейка мне нужна была по стратегическим соображениям. Пресса всегда была четвертой властью, а в СССР так вообще чуть ли не первой. Советский человек безоговорочно верил всему, что написано, непечатно, снято или показано в прямом эфире. И если возникал какой-то спор, то непререкаемым и авторитетным ответом на вопрос «откуда знаешь?» всегда был железобетонный аргумент: «в газете писали» или «по телевизору сказали».

— Надеюсь, Яськина пришлют, — Мария говорила и красила губы, упершись игривым взглядом в маленькое зеркальце. — Настоящий журналист. От бога… Кстати, он про нас уже писал на день милиции.

Кадровичка мечтательно вздохнула, будто под словом «писал» — подразумевалось нечто большее и куда более приятное, чем статейка в газете. — А какие он анекдоты рассказывает. Закачаешься…

В дверь постучали.

— Это Яськин! — выдохнула кадровичка.

— Войдите, — строго проговорил я.

Это был не Яськин. И даже не журналист, а… журналистиха. Молоденькая девчушка лет двадцати, курносо-задорная, веснушчато-косичковая. Вполне себе пионерка, но под немного наивным детским личиком вырисовывался очень даже по-комсомольски взрослый силуэт. Точеная фигурка, где надо — наливная, где надо — подтянутая. Модный батник, приталенный, под мужскую сорочку, юбочка из твида и каблучки. В глазах огонек, в руках блокнотик, а на шее на ремешке — узнаваемая фотокамера «ФЭД» со встроенным экспонометром.

Милая корреспондентка, отметил я про себя и буквально споткнулся взглядом о накатившую грусть в чувственных глазах Марии Антиповны.

— Здравствуйте, товарищи, — звонко выдала журналистка, казалось, что следующей ее фразой будет: «Слушайте пионерскую зорьку!».

— Здравствуйте, — поморщилась Вдовина.

— Привет, — улыбнулся я.

— Меня зовут Ася Пичугина, — девчонка бодро подшагнула к нам и протянула раскрытую по-пролетарски ладошку.

— Морозов Александр.

— Мария Антиповна.

— Ну-у… показывайте скорее вашу собаку. Ой, как интересно! Скажите, а она может козу найти? У моей бабушки коза пропала.

— Не она, а он — Мухтаром зовут пса, — мягко поправил я. — Вот если бы коза была преступником, то нашел бы. Наш профиль — уголовные преступления.

— Жаль… Ну ничего, Дуська сама найдется. Было такое уже… Гулёна она у нас.

Я взял ситуацию в свои руки, пока на нас не посыпались иные семейные подробности.

— Ася, прошу пройти за мной, и готовьте фотокамеру.

Вдовина проводила нас недовольным взглядом, наверное, хотела еще пообщаться с журналисткой, а я ее увел…

— Какой он большой! — восхищенно смотрела на Мухтара Пичугина. — Ой! А можно его погладить! Ну пожалуйста! Ой! А он не кусается? Ты мой хор-ро-оший…

Не дожидаясь моего ответа, она уже просунула тонкую руку сквозь решетку и гладила пса. Я немного напрягся, но Мухтар ничего — не мешал девушке думать, что он обыкновенная милая собачка. Понял, что мне это нужно.

— Начальник, — за моей спиной выросли Пистон и Ильич. — Мы с докладом… это… проверили все, нету Интеллигента нигде.

Я им махнул, чтобы пока осадили, мол, у меня важный посетитель. Ждите.

— А это кто? — удивленно таращилась на гавриков журналистка.

— Внештатные сотрудники, — ответил я на полном серьезе. — Добровольные помощники милиции, так сказать.

— Ой, а почему они выглядят… как лица, злоупотребляющие алкоголем? И пахнет от них, как у бабушки в коровнике. Фи!..

— Ася, — я понизил голос, — это помощники, которые действуют изнутри, так сказать, скрытно. Не носят красных повязок, не обозначают себя… их задача — слиться с маргинальным элементом и добывать информацию с самых низов. Поэтому в такой образ вошли.

Но Ася не сводила с алкашей внимательного взгляда.

— Мне кажется, они из него никогда не выходили.

— Поэтому я их и выбрал.

— Ой, как интересно! — захлопала в ладоши девчонка. — А вы подробнее расскажете?

— Про служебную собаку расскажу, а про них — извините, не могу.

— Почему?

— Тайна следствия… Ася.

— А-а… Понимаю…

Пока Ася гладила Мухтара (я никому не позволял его гладить, кроме Серого, служебная собака не для глажек, но один раз в жизни можно, когда для статьи надо) я подошел к своим гаврикам.

— Нету-ти очкарика. Как сквозь землю провалился, — развел руками Пистон. — Какие будут указания, Начальник?

Слово «начальник» он уже произнес не как безликое обращение ко всей ментовско-прокурорской общности, а этак с большой буквы, произнеся как погоняло, которое стало ко мне уже прилипать с легкой руки Пистона.

— Дальше бдить… — приказал я. — Походите по гаражам, с мужиками перетрите, мол, видел кто или нет эту рожу. Только аккуратно. Вот вам его фотки.

Я протянул пару фотографий Интеллигента, которые мне уже успел сделать криминалист Загоруйко. Они, кстати, вышли неплохими, я даже такого результата не ждал.

Копии в СССР — хоть документов, хоть чертежей, хоть фото — делались, в основном, методом фотокопирования. Копировальные аппараты, конечно, уже были. Но это была огромная редкость. Они стояли на учете в КГБ, и, чтобы сделать паршивенькую копию, следовало столько препон пройти — проще было станцевать с бубном у костра. Чем записаться в кучу журналов и собрать кучу подписей, а потом ещё составить акт использования копировальной техники. Мало этого, с конторы товарищи в серых костюмах могли прийти и проверить, как выполняется порядок копирования. Но в Зарыбинском ГОВД такого аппарата всё равно не было, а был лейтенант Загоруйко. Он копировал не так быстро, но зато мог подкорректировать яркость и контрастность, еще и увеличить или уменьшить.

— Нам это… Начальник… — Пистон снова зашелестел невидимыми купюрами, перебирая пальцами воздух.

— Не заслужили пока, нет результата — нет награды.

Тот со звуком вдохнул, будто бы оскорбленно.

— Да не для себя… Как мы в гаражи к мужикам пойдем с пустыми руками? Сам подумай… Пузырь хоть взять и шпрот. А то не по-человечески как-то… И разговор сподручней завязать, сам знаешь, что человек с беленькой в кармане — уважаем и желанен в любой компании. Не за себя просим, для дела надо. А?

— Ладно, — вытащил я из кармана предпоследнюю пятерку (мелочь еще в общаге оставалась, но на днях надо будет всерьез озадачиться — где деньгу зашибить, чтобы до зарплаты дотянуть, занимать как-то совсем не хотелось), — Смотрите мне, вдвоем не пропейте!

— Не-е! Ты что, Начальник⁈ Мы прям щас в гаражи! Налаживать, так сказать, оперативные связи, — Пистон щелкнул себя пальцем по горлу, и гаврики смылись.

А мы с Пичугиной уселись на лавку в теньке тополей (лавку я тоже смастерил возле вольера) и стали сочинять статью. Написали о том, как собака с милицией выезжает на любое, даже незначительное преступление, вникает в следственный процесс, в полный свой собачий рост участвует в поисковых мероприятиях и вообще является чуть ли ни главным винтиком следственно-оперативной группы. Чего-чего, а пафоса и значительности советская пресса умела нагнать даже на обыденные с виду вещи. Добрая получилась статья. Душевная…

— До свидания, Саша, — снова протянула мне руку Пичугина.

Меня, честно говоря, немного коробило — пожимать руки женскому полу. Хотя сейчас это норма. Но я не стал жать руку, а поцеловал ее. Чмокнул так по-юношески — споро и легонько. Не как джентльмен, все-таки не на балу мы. Но и такой знак внимания поверг комсомолку в краску.

Это вам не Мария Антиповна…

— Ой! — пискнула она и выдернула руку. — Но тут же замедлилась, будто хотела, чтобы я повторил. Но было поздно.

— До свидания, Ася, — улыбнулся я.

— Ой, а возьмите мой телефон служебный, — она протянула мне отпечатанную в типографии простенькую визитку (скорее всего, у газеты «Красный Зарыбинск» была своя типография) если что — звоните, вдруг Мухтар подвиг совершит или что-то еще интересное случится. Мне редактор колонку пятничную выделил. Теперь у меня свое местечко в газете есть!