Гибель империи. Уроки для современной России - Гайдар Егор Тимурович - Страница 51

В этой ситуации руководству страны непросто выбрать приоритеты, решить, что важнее: потратить быстро сокращающиеся валютные ресурсы на импорт зерна или направить их на то, чтобы попытаться стабилизировать ситуацию со снабжением непродовольственными потребительскими товарами. Это объясняет появление цитируемых ниже документов. Президиум Совета Министров СССР (октябрь 1989 г.): “По-прежнему значительные трудности потребители испытывают в покупке мясопродуктов, животного и растительного масла, кондитерских изделий, сахара и чая. Ухудшилось снабжение мукой высшего и первого сортов, крупой, плодоовощной продукцией, рыбой и рыбопродуктами, табачными изделиями. Существенно обострилась обстановка с производством и поставкой рынку большой группы непродовольственных товаров, в том числе тканей, обуви, детских колготок, школьных тетрадей, лесных и строительных материалов, спичек”[409].

К концу 1989 г. проблемы, связанные с финансовым кризисом, идущие за ним угрозы уже хорошо осознаны руководством страны, стали предметом публичного обсуждения. Из доклада правительства СССР Второму съезду народных депутатов СССР в ноябре 1989 г.: “Все это обернулось глубоким расстройством государственных финансов, денежного обращения и потребительского рынка. Прирост ресурсов бюджета за три года текущей пятилетки в основном обеспечивался за счет кредитных средств. При общем увеличении расходов бюджета в 1988 году по сравнению с 1985 годом на 73 млрд рублей его доходы практически стабилизировались. Дефицит государственного бюджета в 1989 году составит 92 млрд рублей и достигнет 10 процентов валового национального продукта. Резко возросла эмиссия денег. В текущем году она составит 18 млрд рублей по сравнению с 4 млрд рублей в 1985 году. Все больший круг товаров становится дефицитным. Рубль обесценивается и перестает выполнять роль средства обращения, не может нормально обслуживать процесс развития социалистического рынка. Усиливаются инфляционные процессы. Нарастает внешняя задолженность, и особенно в свободно конвертируемой валюте. В текущей пятилетке она увеличится почти на 18 млрд рублей”[410].

Из приведенных документов видно, что острота ситуации, сложившейся на потребительском рынке и в области государственных финансов, к тому времени наконец стала ясна органам власти. Но очевидно и иное: их авторы явно не знают, что надо делать, чтобы остановить развертывание кризиса. К середине 1989 г. кредитный рейтинг СССР ухудшился, но, как указывалось выше, еще оставался высоким. Однако уже к этому времени западных аналитиков тревожил быстрый рост советской задолженности, высокая доля краткосрочных кредитов в объеме долга (11,4 млрд долл.). Они оценивали платежи Советского Союза по обслуживанию внешнего долга в 1988 г. в 8,3 млрд долл., в 1989 г. – в 8,8 млрд долл.[411].

С середины 1989 г. проблемы с оплатой контрактов, заключенных советскими внешнеторговыми организациями, задержками платежей за товары становятся очевидными для крупнейших западных компаний, имеющих давние торговые отношения с СССР[412].

В сложной внешнеэкономической ситуации, казалось бы, разумно активизировать работу по возврату кредитов, предоставленных Советским Союзом на благоприятных условиях странам-сателлитам. Однако практически сделать это было невозможно. Из протокола заседания Политбюро ЦК КПСС от 23 августа 1989 г.: “Основные интересы СССР как кредитора связаны с задолженностью развивающихся стран… по государственным кредитам (официальная задолженность). Она составила на 1 января 1989 года более 61 млрд рублей (или около 85 % всей задолженности “третьего мира” СССР), в том числе свыше 32 млрд рублей приходится на социалистические развивающиеся страны – Вьетнам, Кубу, КНДР и Монголию. […] Учитывая реальную ситуацию с платежеспособностью наших партнеров, СССР периодически вынужден идти на облегчение их долгового бремени. Только в последнее время был согласован перенос части причитающихся нам платежей Алжира, Анголы, Вьетнама, Ирака, Кубы, КНДР, Ливии, Монголии и Никарагуа с 1989-90 гг. на поздние сроки, всего на сумму свыше 7 млрд рублей. При этом наблюдается тенденция к тому, что наши друзья в “третьем мире” рассматривают свои платежи Западу в качестве приоритетных, полагая, что с нами они всегда договорятся. Этому в немалой степени способствовала наша готовность в прошлом идти на рефинансирование их задолженности, руководствуясь прежде всего идеологическими соображениями, без должного учета интересов развития взаимовыгодного экономического сотрудничества”[413].

В конце 1989 – начале 1990 г. советские внешнеторговые организации, под влиянием нарастающего валютного кризиса, начинают все чаще и во все больших масштабах срывать сроки платежей по заключенным и исполненным контрактам. Из письма заместителя Председателя Госкомиссии по продовольствию и закупкам Ю. Борисова заместителю Председателя Правительства СССР С. Ситаряну: “Имеющие место в последнее время систематические задержки советской стороной платежей за отгруженные импортные товары привели к приостановке дальнейших отгрузок в СССР законтрактованных 211,6 тыс. тонн растительного масла на сумму 74,4 млн рублей, 177,1 тыс. тонн мяса и мясопродуктов на 160,9 млн Рублей, 66,5 тыс* тонн какао-бобов и какао-продуктов на сумму 78,7 млн рублей, 45,5 тыс. тонн сливочного масла на сумму 39,4 млн рублей, 30 тыс. тонн соевого шрота на сумму 7,1 млн рублей, 20,4 тыс. тонн убойного крупного рогатого скота на сумму 14,3 млн рублей; 19,9 тыс. тонн чая на сумму 26,9 млн рублей, различных видов детского питания на сумму 69,3 млн рублей., 3 млрд штук ацетатных фильтров для табачной промышленности на сумму 7,3 млн рублей, всего на 478,3 млн рублей. […] Отгрузка недопоставленных продуктов питания по подписанным контрактам на общую сумму 478,3 млн рублей может быть произведена только при условии оплаты уже поставленных в СССР продовольственных товаров в сумме 237,о млн рублей. Таким образом, всего следует произвести платежи за импортное продовольствие в сумме 715,6 млн рублей”[414].

Отечественное производство удовлетворяло потребности Советского Союза в лекарственных средствах примерно на 40–45 %. Влияние валютного кризиса в СССР на обеспечение населения медикаментами рассматривалось и советскими, и зарубежными экспертами как потенциально наиболее опасная проблема. Поэтому в расходовании валютных средств закупки медикаментов были признаны приоритетным направлением. Но в условиях нарастающего дефицита валюты и это не помогало.

Из письма министра медицинской промышленности СССР В. Быкова заместителю Председателя Совмина СССР С. Ситаряну: “В соответствии с решением Совета Министров СССР от 10 марта 1990 года об определении приоритетности в оплате счетов иностранных фирм внешнеторговыми организациями Минмедпром СССР докладывает, что Внешэкономбанк СССР до сих пор не обеспечивает выделение средств на оплату медикаментов и субстанций, закупаемых в странах с расчетами в свободно конвертируемой валюте. Просроченная задолженность В/О “Медэспорт” перед иностранными фирмами, по состоянию на 1 апреля 1990 года, составляет 43 418,3 тыс. рублей в свободно конвертируемой валюте (справка прилагается). В связи с просрочками в оплате счетов иностранные фирмы предъявляют штрафные санкции, а в настоящее время многие из них заявили, что прекратят поставку лекарственных средств по заключенным контрактам. Более того, при заключении контрактов на закупку заказываемых Минздравом СССР остродефицитных медикаментов на 1990 год, иностранные фирмы требуют перехода на авансовую или аккредитивную формы расчетов либо предоставление банковской гарантии, но Внешэкономбанк СССР в этих формах оплаты отказывает”[415].