Любовный треугольник (СИ) - Савицкая Элла - Страница 20
- Предыдущая
- 20/84
- Следующая
Мариам это тоже понимает. Опускает взгляд в стол, крупно дрожит вся.
Не могу на это смотреть… Извинившись, ухожу курить.
По легким распространяется никотин, пока я опираюсь локтями на ограждение.
Помню, как я встретился с Ани и её родными перед свадьбой. Она счастливо улыбалась, рассказывая, что пошила кучу одежды нашим будущим детям, в глаза мне заглядывала. Такая вся правильная, послушная, верная… Такой она и остаётся до сих пор.
Её не за что ругать, или требовать чего-то. Иногда встряхнуть хорошенько хочется, но потом я вспоминаю, что не её это вина – то, что меня что-то не устраивает. Она делает всё идеально. Это не она неправильная. А я. Я не ценю. За это от самого себя тошно и перед ней стыдно.
Столько лет вместе, а у меня мысли о том, чтобы вернуться вечером после работы домой не вызывают ни всплеска радости, ни приятного ожидания.
Я пока тогда под окнами Ольки стоял и ждал, пока Лёша её уедет, думал из меня потоком хлынут эмоции. Я ведь одновременно с ним приехал. Когда он из машины вышел, узнал его сразу. А потом ждал… Видел, как он у окна стоял. Привычно, так, как положено тому, кто часто бывает у неё дома. И меня это изнутри жрало.
Потому что я вот также хотел. Просто прийти, встать у окна и говорить с ней. Смотреть на то, как делает что-то, слушать… Я любил слушать Осипову. Она всегда рассказывала о том, что происходило у неё в школе, пока она училась. Могла говорить о чём угодно – о фильмах, музыке, танцах своих. О том, как у неё не получалось какое-то движение, и она психовала, а потом оттачивала его до совершенства.
Я мог слушать её часами, лишь бы говорила. А Ани… с ней мы не говорим. Разве что о пацанах и том, как прошел день.
Замечаю, как уходят гости. Проводить не подхожу. Родители и сами справляются. Прослеживаю взгляд Нарека и не нравится мне он. До озноба под кожей не нравится. Слишком много в нём уверенности и властности. Он явно из таких, как мой отец. И рано или поздно он сожрёт Мариам и задушит её своим авторитетом.
Всё внутри меня противиться этой мысли. Я слишком люблю сестру, чтобы видеть её несчастной. Чтобы пожелать ей той жизни, что сейчас у меня.
После того, как родители возвращаются в дом, я докуриваю сигарету.
Не могу так с ней поступить. Просто не могу отдать этому Нареку в руки, заранее зная, что она будет несчастна.
Я поговорю с отцом и настою на том, чтобы он отложил их свадьбу. Хотя бы пусть доучится сестра, а за это время возможно у Нарека интерес и пропадёт. Так долго ждать не каждый станет, особенно у нас. Саня звонил, сказал, что Демьян улетает в Штаты, поэтому будет проще. Возможно, при таком раскладе отец послушает.
Разворачиваюсь, вхожу в дом, когда до меня доносится отчаянный голос сестры:
- Я не люблю Нарека! И никогда не полюблю!
- Чтобы выйти замуж не обязательно любить, - отвечает отец, - любовь придет потом, когда ты помудреешь и поймешь.
Прохожу в зал и застываю на пороге. Мариам, стоит сжав кулаки, а отец нависает над ней, морально раздавливая собой.
- Пап, ты ведь любишь меня. Я точно знаю. Тогда зачем хочешь видеть несчастной? Почему не желаешь мне только самого лучшего?
- Именно потому что желаю, я не позволю чужому человеку сломать тебе жизнь. Ты идешь наперекор семье. Это уже значит, что он учил тебя этому!
- Никто меня не учил! Я сама вижу все. Для вас главное скорее меня выдать замуж, чтобы я не наделала ничего, что не входит в ваши планы. – выкрикивает со слезами на глазах сестра, - Но вы забываете, что мне самой это не нужно. Я не хочу бросать учебу и закрывать себя в четырех стенах. Прости, мама, - бросает взгляд на мать, - ты прекрасная хозяйка, и я тоже люблю готовить, но не настолько, чтобы проводить на кухне сутки. Я хочу найти себя в жизни. И сделать это с Демьяном. Я люблю его, пап!
- Ты его, может, и любишь, а вот он тебя? Как только подумаю, что он мог с тобой делать, так, клянусь Богом, хочется руки ему обломать.
- Пап, я невинна. Демьян меня не трогал.
- В нашем веке не обязательно лишать невинности, чтобы получить удовольствие!
- Как ты могла позволить ему трогать тебя? – встревает мать, подключаясь к отцу. Ступаю к ним и встаю за спиной сестры. - Мы же не так вас воспитывали. Хочешь повторение судьбы своей тетки? Так вот я скажу тебе, что сказок не бывает. Поляк ее потаскал и бросил. Благо, что не успела забеременеть, а то могло все закончиться еще плачевнее.
И я и Мариам одновременно замираем. Я не был в курсе, что сестра знает о нашей тётке. Ей рассказали?
- А почему мы ее ни разу не видели? – тихий шепот Мари разлетается по залу.
- Потому что сюда она не вернется. Знает, какой позор устроила семье своей выходкой. Живет с каким-то армянином сейчас на другом конце города. Тоже дура верила в сказки и любовь на всю жизнь, а в итоге ни любви, ни семьи.
Меня словно обухом по голове припечатывает. Отец в курсе, что его сестра здесь, рядом, и даже не познакомил её с нами – её родными племянниками?
- Так может, если бы семья от нее не отвернулась, она бы не осталась одна? – говорит несмело Мари, - может, будь рядом вы, ее жизнь была бы совсем иной? Ведь никто не заставлял от нее отворачиваются. Такое бывает. Несчастная любовь. Но у нее был бы брат и родители. Она одна не потому что выбрала другого мужчину, а потому что вы от нее отвернулись.
Вижу, как лицо отца бледнеет. Глаза наполняются яростью. Мать гладит его по спине, что-то нашептывая, но это успокоение не помогает.
- Как ты смеешь учить меня и моих родителей как нам нужно было жить? – цедит сквозь зубы, - В нашей семье есть правила и устои, которых мы придерживаемся много лет. Так женились мои прадед, дед, отец, я, Давид, и так сделаешь ты! Не хочешь замуж за Нарека, пойдешь за другого армянина. Хочешь позже? Без проблем! Учись, работай, но замуж ты выйдешь здесь!
- Нет! – топает ногой Мариам, - И Нарек, и любой другой мужчина с позором отвернется от меня узнав, что я позволяла себе с Демьяном.
Всё происходит в мгновение. Отец бледнеет, замахивается, Мариам вскрикивает и зажмуривается, а я действую на инстинктах.
- Нет, отец! – ловлю его руку и удерживаю от самой большой его ошибки. - Хватит! Не многовато ли диктатуры для сестры?
На автомате задвигаю сестру к себе за спину. Губы отца искривлены от гнева, челюсти плотно сжаты.
- Давид, отойди.
- Нет. Ты не посмеешь этого сделать.
Отталкиваю его руку, а дрожащую и всхлипывающую сестру подталкиваю к лестнице. Не позволю причинить ей боль. Если надо, костьми лягу, но он её пальцем не тронет.
- Мариам, иди к себе. А ты – к жене своей, - приказ отца сестра выполняет молниеносно.
Уносится наверх, а я остаюсь на месте.
- Ты понимаешь, что делаешь? – спрашиваю, не разрывая зрительного контакта.
- Уж получше тебя.
- Ошибаешься. Ты потеряешь дочь, также, как и сестру только потому, что не хочешь встать на её место.
- Говори, да не заговаривайся, - рявкает он, - Будет знать как идти против семьи. Мерзавка малолетняя, - кричит так громко, чтобы Мариам было наверху слышно, - Мы ей жизнь дали, воспитали, а она о нас ноги вытирает.
- Она этого брака не вынесет, - пытаюсь вбить ему в голову, хоть и знаю, что напрасно, - ты видел этого Нарека? Он её уничтожит морально.
- Всё нормально будет. Выйдет за него, как миленькая. А нет – так пусть сюда больше не возвращается. Я не потерплю ноги её на пороге моего дома, если останется с Демьяном. Ясно? – снова бросает взгляд вверх, будто она может его видеть.
Меня трясет всего, когда уезжаю. От несправедливости. От того, как для моей семьи какой-то долг дороже собственного ребёнка. По крови гуляет адреналин и горечь. Не то, чтобы я не знал. Не раз представлял, как бы это было, если бы я тогда три года назад все же сделал этот шаг. Сейчас я вижу это наяву.
Приехав домой, закрываюсь на кухне с бутылкой коньяка и пачкой сигарет. Долго думаю, и в итоге решаю набрать Демьяна. Если уж он говорит, что любит, то пусть доказывает. А если сольётся, то я сначала удавлю его, а потом… а потом мы с Мари что-то придумаем. Но замуж я ей выйти за Нарека не дам.
- Предыдущая
- 20/84
- Следующая