Принцесса (ЛП) - Кент Клэр - Страница 33

— И если тебе нужно нечто большее, то очередь из мужчин, желающих трахнуть тебя, протянется больше чем на милю.

И это становится для меня самой последней каплей. Я так сильно сдерживаю рыдание, что оно вырывается сдавленным скулежом. Я опускаюсь обратно на кровать и сворачиваюсь калачиком, отворачиваясь от него. Я не хочу, чтобы он видел, как я плачу.

— Принцесса, — хрипло бормочет Грант. Он кладет свою большую руку мне на плечо.

Я отмахиваюсь от его прикосновения и не поворачиваюсь к нему лицом, хотя знаю, что он этого хочет.

— Нет. Просто нет.

Грант долго молчит. Затем я чувствую, как он забирается под одеяло рядом со мной и вытягивается. Он больше ко мне не прикасается. Но выключив фонарь, он говорит:

— Мне жаль. Мне действительно жаль.

Я верю ему. Но извинение не повлияет на то, что он только что мне ясно дал понять. Что между нами никогда не будет того, что мне нужно.

Поэтому я замыкаюсь в себе и стараюсь не плакать, пока, наконец, не проваливаюсь в беспокойный сон.

***

Я плохо сплю и просыпаюсь всего через несколько часов. Я понятия не имею, который час, но в нашей маленькой комнате царит кромешная тьма.

Завтра — или позже этим утром, в зависимости от времени — мы с Грантом встанем до рассвета и отправимся в путешествие, чтобы отвоевать бункер обратно. Я не буду с ним. Не в одной машине и даже не на одной стороне лагеря.

Он может умереть через считанные часы, и меня даже не будет рядом, чтобы увидеть, как это произойдет. Я тоже могу умереть, но это почему-то имеет для меня меньшее значение.

Я все еще испытываю боль, измучена и почти оцепенела от разговора, который мы вели в постели, но даже это не имеет такого значения, как мысль о том, что Грант сегодня может умереть.

Во многих отношениях он определял форму моей жизни на протяжении последних пяти лет. Даже если он никогда не полюбит меня так, как мне нужно, я не могу смириться с мыслью о том, что его больше не будет на свете.

Я поворачиваюсь в постели, чувствуя его большое, теплое тело рядом. Я слышу, как он дышит. Медленно и уверенно. Ритмично. Я протягиваю руку, кладу ему на грудь. Он скинул одеяло до пояса, так что я могу чувствовать его обнаженную кожу. Я нахожу биение его сердца. Чувствую его, такое медленное и размеренное под моей ладонью.

Грант спит.

Я осторожно сажусь, чтобы не разбудить его, и всматриваюсь в темноту, пока мои глаза не начинают привыкать. Я все еще не могу ясно разглядеть его, но этого достаточно. Моя рука все еще покоится у него на груди, я чувствую биение его сердца.

Его тело расслабленное. Теплое. Человеческое. Почти, почти уязвимое.

Грант просыпается с резким вдохом. Его тело напрягается, и он немедленно тянется вниз, туда, где рядом с кроватью лежит его пистолет.

— Это всего лишь я, — бормочу я, поглаживая его грудь. Его сердцебиение участилось. Он больше не спит. — Это я.

— В чем дело, принцесса? — спрашивает он, и в его голосе все еще слышатся сонные нотки. — Ты в порядке?

— Да.

— Поспи еще немного. Слишком рано вставать.

— Я знаю, — я ничего не могу с собой поделать. Я наклоняюсь, чтобы уткнуться носом в его шею, в его колючий подбородок. Моя рука все еще накрывает его сердце.

У него перехватывает дыхание. Одна из его рук скользит вниз по моей спине и обхватывает мою ягодицу.

— Я думал, ты злишься на меня.

— Так и есть, — я целую его в уголок рта. В скулу. Прямо под ухом. Теперь я растянулась на нем сверху.

— Тогда к чему это все?

Я целую его в губы. Затем поднимаю голову ровно настолько, чтобы сказать:

— Ты можешь умереть сегодня. И я тоже могу умереть. Вот к чему это все.

Грант издает хриплый звук и снова завладевает моим ртом, запуская пальцы свободной руки в мои растрепанные волосы. Мы долго целуемся. Его член твердеет у моего бедра. Он двигает бедрами подо мной, и я трусь своими грудями о его грудь.

Я действительно понятия не имею, сколько времени прошло, но я начинаю чувствовать, как он тянет мои трусики, стягивая их с моей попки и вниз по ногам. Я двигаю коленями, чтобы помочь ему, и начинаю шарить, пока не вытаскиваю его эрекцию из нижнего белья.

— Оседлай мои бедра, — говорит Грант, задыхаясь.

Я издаю хныкающий звук, потому что его приказы вызывают у меня острое удовольствие. Я приподнимаюсь, чтобы мы могли приставить его член к нужному месту, а затем опускаю бедра вниз, и он проникает в меня.

Я стону долго и протяжно, когда он наполняет меня. Откидываю голову назад.

— Да. Черт, да, в тебе всегда так приятно, — он беспокойно ерзает подо мной, выгибает спину и шею. — А теперь скачи на мне, принцесса.

Я делаю, как он говорит, упираясь руками в его плечи и покачивая бедрами. Я начинаю медленно и размеренно, но этот ритм длится недолго. Я слишком много чувствую. Нуждаюсь слишком во многом. Я стремлюсь к этому всем телом, бесстыдно подпрыгиваю на нем, и волосы спадают мне на лицо.

Грант издает беспомощные, голодные звуки, когда я двигаюсь на нем. Его руки сжимают мои ягодицы так сильно, что на них действительно могут остаться синяки. Однако его хватка помогает удерживать меня в нужном положении, так что его член не выскальзывает из-за наших энергичных движений.

— Да, — бормочет он. Я все еще не могу ясно видеть его, но понимаю, что он мотает головой, как будто не может лежать спокойно. — Да. Хорошая девочка. Такая хорошая. Трахни меня жестко. Именно так. Бери все, что хочешь. Дай мне все это.

Его эротическое поощрение распаляет меня еще сильнее, пока я практически не начинаю рыдать, достигая кульминации. Он вбивается в меня, когда моя киска сжимается, и издает сдавленный рев.

Я думаю, что Грант тоже кончит, но этого не случается. Он держит себя в руках достаточно, чтобы все еще оставаться твердым, когда я наконец замедляюсь, тяжело дыша и пульсируя от удовольствия.

Грант находит в темноте мой клитор и трет его, пока я не выгибаюсь назад и не кончаю снова, а он бормочет о том, какая я хорошая, какая я горячая, как сильно я кончаю, как никто другой не может кончить для него так, как я. То ли от его прикосновений, то ли от его слов оргазмы продолжают накатывать, и я, наконец, больше не могу этого выносить. Я отталкиваю его руку и падаю вперед, ему на грудь.

Грант заключает меня в свои объятия. Целует меня снова. Я теперь такая мокрая, что его член выскальзывает из-за моего изменившегося положения, поэтому он приподнимает мою задницу и засовывает свой ствол обратно.

Затем мы раскачиваемся вместе, целуясь, и его язык задает ритм, которому следуют наши тела. Он постанывает мне в рот, все еще мнет мои ягодицы, направляя мои движения и замедляя меня.

В конце концов, я больше не могу сосредоточиться на поцелуе, поэтому отрываюсь от его губ. Наши лица всего в нескольких дюймах друг от друга, когда мы оба приближаемся к кульминации быстрого, плотского совокупления.

— Да, — выдавливает из себя Грант с последним срывающимся вздохом. — Да. Ты… все… для… меня.

Я кончаю снова — и от слов, и от всего остального. И на этот раз Грант сразу следует за мной, все его тело сотрясается в конвульсиях, когда он несколько раз напоследок вбивается в меня снизу, приподнимая мое тело толчками.

Он прижимает меня к себе еще крепче, когда я чувствую всплески его разрядки внутри себя. Моя киска все еще сокращается вокруг него, и я чувствую пульсацию ощущений в сосках и кончиках пальцев.

Это отняло у меня так много сил, что я несколько минут не могу пошевелиться. Я лежу, растянувшись на нем, прижавшись щекой к его плечу, и влажно хватаю ртом воздух.

Грант слишком тяжело дышит — разгоряченный, запыхавшийся и обмякший. Его руки нежно гладят мои спутанные волосы.

Я хочу что-то сказать, но мне ничего не приходит в голову. Ничего, что воплощало бы в себе как нашу ссору прошлой ночью, так и наши занятия любовью только что.