Американец - Борниш Роже - Страница 43

На повороте в свете луны показалось озеро. Прошло уже два часа, как они были в пути. Рокко спрашивал себя, когда же, наконец, они сделают остановку. Колеса поднимали тучи пыли, кружившейся и проникавшей во все щели. Подъем еще не кончился. Там и сям виднелись утлые жилища из дерева и камня, окруженные стадами овец. Фары высветили указатель, это была Тоадлена. Водитель тут же повернул и включил вторую передачу, подъем стал еще круче. Грузовик трясло, и Рокко первый задал вопрос:

— Мы едем в Тоадлену?

Водитель, не отрывая глаз от дороги, кивнул головой и добавил:

— Индейская резервация.

Рокко был околдован пейзажем, который он и не мечтал никогда увидеть. Вершины гор на фоне темного неба выглядели необычно. На территории индейской резервации полиция и американские законы были бессильны. Здесь навайос были у себя дома, это была страна Навайос, гигантская территория, выжженная солнцем, символизирующим отца, мать и землю. Луну и несчастье! Американец вспомнил, что ему объяснял дон Джузеппе: «Там, где вы будете, вы не рискуете ничем. Даже убийца не может быть арестован в резервации без разрешения предводителя племени. И индейцы ненавидят американцев за их дискриминационную по отношению к ним политику. Они не забыли, что те отняли у них все богатства и оставили их подыхать в этих резервациях… Знаешь ли ты, что они даже не имеют права переехать на новые земли, когда старые будут истощены? В случае конфликта с правительством, они не имеют права обращаться в суд; для того, чтобы окончательно оставить их рабами, их лишили права голоса. Иногда я задумываюсь, сравниваю политиканов из Вашингтона и нас, и непонятно, кто из нас мафия…»

Шофер перешел на первую передачу, и грузовик въехал на тропу, начинавшуюся сразу за поворотом. Кабина грузовика наклонилась в сторону пропасти. В пятистах метрах внизу струился, извивался серебряный ручеек. Темные кратеры венчали горы, поросшие лесом, испещренные каньонами в красных скалах. Виднелась лава, застывшая по краям. Индеец заложил крутой вираж, мотор взревел, колеса забуксовали, потом остановились, пришлось включить пониженную передачу. Четыре ведущих колеса постепенно начали вращаться, дело пошло, грузовик начал карабкаться на скалы. Рокко вздохнул. Через два километра движения среди скал показалось селение.

Гул мотора разбудил около двадцати индейцев. В свете фар показалась женщина, одетая в черное платье, отороченное голубым; она была небольшого роста, серебряное колье подчеркивало длинную шею, мускулистые ноги были обернуты кожаными полосами. Грузовик остановился около молодой индианки. Она улыбнулась водителю. Рокко открыл дверь и спрыгнул на землю, ноги совсем затекли. Полной грудью он вдохнул воздух, сделал несколько упражнений для разминки и направился к кузову грузовика, отвязал кожаные шнурки и освободил брезент. Вид у братьев Гаэта был плачевным.

— Не может быть, что мы на месте, — сказал Джо, — я уже перестал верить, что мы когда-нибудь приедем.

Джимми растирал свой зад и, как всегда, молчал. Так же молча он поднялся и направился к гладкой скале, на которой были выбиты каббалистические знаки. — Если он решил справить нужду около памятника усопшим, то у нас будут неприятности, — пробормотал Рокко.

Девчонка индианка сделала вид, что ничего не заметила. Она взяла Рокко за руку. Не говоря ни слова, повела его в жилище, сделанное из глины, перед входом в которое висел факел. Тень от пламени плясала на песчаном полу круглой комнаты, своды которой поддерживали пять огромных бревен. Через дыру в крыше, которая одновременно служила дымоходом, блестели звезды. Толстым одеялом была накрыта лежанка внутри этого жилища. Рокко внимательно рассматривал орнамент. Это были квадраты, ромбы и зигзаги. Женщина улыбалась и показывала на себя — это одеяло было ее произведением. Она еще раз улыбнулась и исчезла. Рокко растянулся на банкетке и заложил руки за голову… Он размышлял: «Я думаю, дон не будет очень долго мариновать нас здесь. Да, это, конечно, не «Фламинго».

Он попытался уснуть, но напрасно. Топчан был очень жестким, да и события, предшествующие этому отдыху, калейдоскопом прокручивались в голове. Возбуждение от удачно выгоревшего дела кружило голову. Рокко постепенно начал замерзать, ночь была прохладная. Пришлось завернуться в одеяло. Время шло час за часом. Вся деревня мирно спала. Наконец, через дверь он увидел просто великолепный восход солнца на фоне этого пейзажа на краю земли. Рокко мысленно приветствовал богов этой земли, но постепенно стал возвращаться на землю: дон Джузеппе наверняка уже знает о результатах проведенного дела. Радист должен передать сообщение, и совсем не утренний холод заставлял ежиться Американца. Он на минуту поставил себя на место конкурента дона. После этой шутки, которую с ним уже сыграли, Ботелли трудно будет держать ответ перед Организацией!.

С приятным чувством я вдыхал воздух родины в здании французского консульства под трехцветным флагом и портретом президента республики.

Перед тем, как окончательно покинуть гостиницу, я хотел посоветоваться. Оставив свой чемодан в комнате, которую должен был освободить до полудня, чтобы не платить как за еще один проведенный день, я съел в ресторане обильный утренний завтрак, предполагая, что обеда у меня сегодня не будет. И в восемь часов утра я уже прогуливался по 42-й авеню, движение транспорта на которой было оживленным. Никакое консульство в мире не открывалось так рано, так что я располагал временем. Направившись в сторону пятой авеню и поднимаясь к Центральному парку, я прошел мимо шикарных магазинов, которые еще не открылись. Я провел несколько минут перед пламенным фасадом готического собора Святого Патрика из белого мрамора и с огромными бронзовыми дверями. Это была аллея миллионеров с тугими кошельками. Да, нужно иметь средства, чтобы жить в этих шикарных домах. Я обогнул знаменитый «Отель Пьер», строение из строений, и вошел в центральный парк. Это был настоящий зоопарк! Я никогда не видел такого количества собак, кошек, обезьян, питонов, сов, тапиров, какаду и прочих животных. Прелестные девушки в коротких юбочках прогуливали группами собак; все это они проделывали с единственной целью заработать немного карманных денег. Доги пускали слюну, а карликовые пинчеры дрожали, как руки у пьяницы. Вокруг пруда, на лужайках среди деревьев катались и танцевали люди на роликовых коньках. Все это несколько напоминало цирк…

Прогулка закончилась у дверей консульства, находившегося рядом с небольшим озером, в конце 75-й авеню.

— Что вы хотели?

Это была типичная фраза, в центральном полицейском управлении тоже всегда спрашивают: «Что вы хотите?» и, независимо от интонации, эту фразу можно услышать повсюду. Если девушка в легком платье действительно француженка, то она просто отлично говорит по-английски… Я задал ей вопрос и она мне ответила по-французски, и по-французски она говорила чертовски хорошо, но при этом улыбнулась мне совсем по-американски.

— Я хотел бы увидеться с консулом. Я полицейский, нахожусь в командировке в Нью-Йорке и мне нужно с ним посоветоваться.

Но я не увидел ни генерального консула, ни консула первого класса, ни даже консула второго класса, мне удалось побеседовать с вице-консулом! Для меня не нашлось лучшего собеседника! В Нью-Йорке рассыльные и консулы — это невидимки для французского полицейского второй категории, естественно, высшие лица встречаются только с начальством. Я даже не был уверен, что и мой шеф мог бы с ним встретиться.

Я имел право на встречу с атташе, функции которого мне были непонятны, который терпел меня с видом скучающего начальника и спрашивающего в свою очередь меня сквозь зубы, что же я все-таки хочу от него. Я начал рассказывать ему о своих проблемах, но напрасно, это его не интересовало. За шесть тысяч километров от родины этот театральный дипломат не понимал, о каких убийцах шла речь. Ему было непонятно, что это я все ношусь вокруг какого-то Американца? Ему ничего не оставалось, как дать мне совет: