Измена. Серебряная Принцесса (СИ) - "Чинара" - Страница 10

Его лицо прямо напротив моего. В словах нет ничего предосудительного, но во взгляде проскальзывает нечто такое, чего, кажется, не было уже довольно давно.

За слоем дружбы проглядывается иного рода эмоция. Пылкая и пронзительная. Мои щеки заливает краской. Внезапное открытие наваливается неожиданно. Берет в тиски нового кольца замешательства.

Поворачиваю глаза к стекающей тоненькой струей воде. Закрываю кран, последний раз смочив салфеточку.

— Ты мне тоже не безразличен. — приглушенно выталкиваю из себя ответ. — Мы же лучшие друзья детства. Я себе не прощу, если ты из-за меня пострадаешь.

Лева выпускает мою ладонь и вновь отодвигается к стене, на которую облокачивался до этого.

— Понял тебя. — коротко говорит он.

По голосу ощущаю, что нечто в моих словах его задело, но как не силюсь, не могу понять, что именно. Чувствую себя еще хуже. Меньше всего на свете мне хочется обидеть Леву. Но получается, что неосознанно, я все же делаю что-то не то…

— Спасибо, что ты рядом со мной. — перебарывая неловкость, снова поднимаю на него глаза.

Произношу слова от всего сердца. Ведь я и правда несказанно благодарна другу за приезд.

На его губах мелькает так хорошо известная мне слегка самодовольная улыбка. Раздвинув руки в стороны, он качает головой и приглашает к объятиям.

— Нас могут увидеть. — нерешительно шепчу и бросаю взволнованный взгляд на дверь.

— Не парься об этом. Твоя правильность не позволит заподозрить что-то плохое. Давай, Сев, мы так давно не виделись, я ужасно соскучился.

Следом он уже не ждет моего согласия. Сделав шаг вперед, заключает меня в кольцо своих крепких рук. В нос бьет аромат одеколона, который я ему подарила пару лет назад. Запах настолько понравился Леве, что с тех пор, каждый раз как заканчивается флакон, он покупает себе точно такой же.

Мы стоим так какое-то время. Закрыв глаза, прижимаюсь к его груди и пытаюсь убедить себя, что все хорошо. Все обязательно будет хорошо. И я обязательно выберусь из груды пепла. Лева рядом. Его ладонь ласково гладит меня по волосам. Мой друг всегда поможет и поддержит меня. Ему я могу полностью доверять. Однако все внутри меня настолько взвинчено, натянуто и напряжено, что, как бы я не хотела, расслабиться никак не выходит.

— Мне кажется, или эта царапка сделала меня еще более чарующим красавцем. — иронично заявляет Лева, разглядывая себя в зеркале, после того как выпускает меня из объятий.

— Ты всегда неотразим. — с улыбкой подтверждаю я.

— Полностью с тобой согласен.

— Пойдем? А-то Дарьяна, наверное, нас уже заждалась. Невежливо так надолго оставлять ее одну.

— Где ты подобрала этот хабалистый медяк? — скривившись, уточняет Лева, открывая передо мной дверь.

— Не могу согласиться с твоей столь грубой оценкой. На мой взгляд, она потрясающая девочка. Хотела бы я иметь хотя бы толику ее храбрости и уметь так же открыто выражать свои мысли, как она.

— Вздор не говори. — брезгливо хмыкает мой друг, — Это она должна мечтать хоть немного приблизиться к твоему уровню, Севушка.

Закусываю губу, не решаясь спросить, что именно он имеет в виду.

Мой статус и деньги папы?

Или же — меня?

Наверное, я не решаюсь, потому что где-то в глубине души знаю, что Золотой говорит про первое. И мне не хватает той самой храбрости, чтобы услышать эту правду.

Почему ты так поступаешь,

Почему ломаешь меня…

Как раз в тот момент, когда мы подходим к столику, официант забирает у Дарьяны две пустые тарелочки и ставит перед ней корзиночку с клубничным мороженым, посыпанным шоколадной крошкой.

— Не полностью шоколадное? — с усмешкой интересуется Лева.

— Не мечтай разгадать мои вкусы, золотце. — отвечает ему в тон девушка.

— Упаси меня драгоценный металл от столь сомнительного знания.

— В безмолвном состоянии твое лицо обладает чуть бо՜льшим очарованием.

— Я рада, что вы поладили, — стараясь скрыть улыбку, говорю я.

Оба вмиг хмуро поворачивают на меня головы.

— А ты хороша… — прищурившись, довольно тычет в меня ложечкой Дарьяна. — Откопать бы плохую девочку под этими тоннами зубодробильного хорошего поведения.

— Не порть мое серебро. — строго отрезает ее фантазии Лева.

— Оно не твое, — практически одними губами шепчет студентка Малахитового. — Не стоит мечтать вслух, а-то не сбудется — не слышал о таком?

Они вновь сцепляются взглядами. И все из-за какой-то совершенно незначительной фразы. Но если мой друг мрачнеет прямо на глазах, то Дарьяна наслаждается процессом. Медленно облизывает ложку с мороженным.

Мне хочется вмешаться, но я боюсь случайно подлить масла в огонь.

Нашу идиллию прерывает шум за ближайшим к нам столиком. Поклонницы Льва, к которым подбегает появившаяся в кафетерии девчонка, встают со своих мест и спешно покидают свой пункт наблюдения. Но место остается пустым не долго.

Буквально через пару минут в дверях вновь возникает какое-то движение. Слуха касается знакомый смех. Поворачиваю голову, чтобы в ту же секунду растерять всякое хорошее настроение.

Парень, которого я считала своим женихом и лучшим на свете человеком, появляется в кафетерии вместе с девушкой, которую я называла лучшей подругой.

Сердце в груди сразу помещается в тиски. Сжимается. Всей душой желаю отвернуться и не видеть их. Не видеть их вдвоем. Никогда. Отчаянно хочу встать и уйти. Позорно сбежать. Да и мне плевать в ту мимолетную секунду на всякие приличия. Слишком больно. Слишком. Вновь те эмоции. Вездесущая боль. Она переливается, въедается, калечит и затопляет до краев глаза. А глаза будто остекленели.

Но я не бегу. Я словно вросла всем телом в стул. Спина вытянулась струной. Возможно, на моем лице отсутствует сейчас всякий цвет. Но в то же время я знаю, что оно совершенно непроницаемо. Я не позволю им увидеть все то мучение, которое они причиняют мне одним лишь тем, что стоят рядом.

Глаза непрерывно изучают их фигуры, пока они неспешно движутся к тому самому месту, где еще пару минут назад сидели Левины поклонницы.

Они не держатся за руки — с какой-то наивной радостью подмечаю я. Стыд от того, насколько я жалкая, накрывает волной.

В следующую секунду решаюсь посмотреть на Андрея. Он тут же перехватывает мой взгляд. В его глазах плещется все то же темное безумие. Только оно будто бы стало еще более неистовым.

— Я что-то не догоняю, — звучит слева суровый Левин голос. — А Уля каким боком рядом с ним оказалась?

Поворачиваюсь в сторону друга. Весь его вид сообщает, что он ждет ответа. Ждет его прямо сейчас. А я не могу вымолвить ни звука. Слова слишком часто покидают меня. Запирают в безмолвной клетке. И мне стыдно признать, что в ней не так страшно. Ведь если я скажу хоть что-то, то раскрою слишком большой пласт... Оторву вместе с плотью. Закричу так сильно, что напугаю окружающих. А мне нельзя. Нельзя выплескивать эмоции прилюдно. Я должна вести себя, как достойная дочь своего отца.

— Сева? — Лева хмуриться сильнее.

Рука Дарьяны под столом находит мою и крепко сжимает. Поддержка девушки, с которой я перестала общаться из-за ревности Ули, согревает и придает немного сил. Но вместе с тем слезы так высоко забрались, что малейшее движение головой и они польются рекой.

— Ничего не хочешь мне сказать? — свирепеет Золотой.

Едва-едва, безжизненно качаю головой.

С того самого столика, который выбрали Уля с Андреем доносится вдруг звонкий смех.

Все вокруг вмиг становится совершенно серым и расплывчатым, когда глаза устремляются в сторону воркующей пары. Та, кого я считала подругой, выглядит безмерно счастливой. Она что-то шепчет, кривляется, а потом наклонившись к нему, поправляет пальцами упавшие ему на глаза волосы. В меня будто врезается стрела. Пронзает насквозь.

Он не отталкивает ее, не кривится. Он усмехается.

А потом смотрит в нашу сторону. Бесчувственно смотрит на то, как я умираю в этот самый миг. Проваливаюсь куда-то вниз, лечу и разлетаюсь на куски.