Темные Пути (СИ) - Удалин Сергей Борисович - Страница 10

Вот этот выступ похож на спусковой крючок, а труба - явно ствол. Правда, слишком широкий для обычной пули, но я точно помню, что оттуда что-то вылетало. Определить бы ещё, с какого конца. На вид они совершенно одинаковые. Ладно, как-нибудь разберёмся.

Как и следовало ожидать, я не угадал. Снаряд вылетел с того конца трубы, который был зажат в подмышке. Собственно, не велика беда - меня-то не задело. Зато гномий мешок, заброшенный на спину, разлетелся в клочья. Вот тебе и поужинал!

Я уже раскрыл рот, чтобы высказаться в адрес неведомого создателя этого идиотского оружия, но меня опередили. За спиной послышался хриплый и сдавленный голос, почти шёпот:

- Уши пообрываю, Датько! Сколько раз говорено - не трожь…

Я тут же обернулся. Никаких новых персонажей на поле битвы не возникло. Следовательно, говорил кто-то из трупов. Логично, чёрт возьми! Но у тех двух гномов, которых я уже осмотрел, говорить было попросту нечем. Остаётся третий. И похоже, сохранился он лучше своих товарищей. Во всяком случае, глаза были на месте. Более того, они были открыты и смотрели в мою сторону. Стало быть, и обращался он ко мне. Но явно принимая за одного из своих погибших спутников. Смотреть-то он смотрел, но не факт, что видел.

Я внимательней оглядел тело, отметив, что и этому гному тоже досталось. Сапоги на коротких ногах свернулись в чёрные сморщенные лоскутки, руки обгорели, а от бороды остались жалкие клочки. Не иначе, как и голова его тоже повредилась. Ну, раз гном решил, что кто-то из его друзей уцелел, пожалуй, пока не стоит его разуверять.

- Да я ж не хотел, - попытался оправдаться я, старательно подражаю хрипловатому гномьему говору.

Похоже, что получилось. Раненый снова обратился ко мне, по-прежнему называя чужим именем:

- Ладно, Датько, не до этого... Кхе-кхе… Рыжан жив?

В голосе гнома мелькнула надежда. Но двое воскресших — это уже чересчур.

- Убит, - коротко ответил я.

Лицо гнома болезненно скривилось, но он стерпел и приказал:

- Подойди!

Я приблизился. Трава вокруг раненого тоже выгорела. Вероятно, выстрел крылатого угодил под ноги гному, но и этого оказалось достаточно. По обожжённому лицу текли крупные капли пота. Гном едва не терял сознание от боли, тяжело и громко дышал, говорил с большим трудом.

- Домой ты один не доберёшься, и не пытайся! – собравшись с силами, поучал он воображаемого друга. - Сделаем так. На развилке повернёшь налево, к Стылому Урочищу. Верстах в пяти от поворота - хутор глыбаря Бо. Пойдёшь к нему. Не пугайся, Бо - нормальный мужик, даром, что глыбарь. Ему доверять можно. Скажешь...

Поучение оборвалось на полуслове, видимо, сил у гнома совсем не осталось. Но теперь уже мне самому было интересно. Какое совпадение! Стылое Урочище - как раз то место, куда я держал путь. И теперь я почти знаю, как туда попасть. За такие сведения можно постараться помочь попавшему в беду гному. Тем более, что оказалось по пути. Ну, давай же, говори дальше, что нужно сделать?!

- … что дядька Тляк на мытаря нарвался, - вдруг продолжил гном, будто бы и не было длительной паузы. - Ноги мне обожгло, сам идти не могу. Пусть Бо пришлёт сюда кого-нибудь с телегой. А вы с ним обязательно свина нашего найдите, или хотя бы мешок. Сам понимаешь, какой важный груз. Принесите мешок к Бо в дом, но так, чтобы никто об этом не прознал. Понял?

Чего ж тут не понятного? И здесь свои секреты. А мне-то что? Передам, кому надо, а он уж пусть сам думает.

- Хорошо, Тляк, я всё сделаю.

- Дядька Тляк, - по привычке поправил гном и, успокоившись, отключился уже основательно.

Дюнн

- А что Вы так разволновались, почтенный Фальс? Я ведь не предлагаю ничего нового. Если через три месяца не вернёте долг - а ведь не вернёте, судя по тому, как идут ваши дела – я буду вынужден обратиться в Долговой суд. Ваша лавка с товарами и дом не покроют и половину необходимой суммы. И придётся вам всё же отправиться в Загород, но уже в качестве высланного преступника, без всяких надежд на возвращение. А выполнив мои условия, вы не только расплатитесь с долгами, со всеми долгами, но и сможете отложить кое-что на безбедную старость.

Напрасно Хлоффель старается. После упоминания Загорода в голову торговца не пробралось ни одного слова. Никаких мыслей там не появилось. Только ужас в глазах, на побледневшем, перекошенном лице, и кислый привкус того же страха в воздухе. Всё, на что способен сейчас Фальс — это бессмысленно повторять, убеждая скорее себя, чем собеседника:

- Я верну… я расплачусь… я перезайму…

Бесполезно. А ведь мы выбрали самого крепкого, сообразительного и отчаянного из всех должников старого скряги Хлоффеля. Если кто и мог справиться с заданием, так это именно он. Но всем вюндерским обывателям Загород представляется потусторонним миром, населённый призраками, тенями и прочей нечистью. Предложить хуману выйти из города – всё равно, что попросить умереть. Желающих не нашлось.

Даже смертельно больной стражник, которого никак не назовёшь трусом, отказался. Как мы ни объясняли ему, что Переход может избавить от недуга, а кристаллы принесут немыслимое богатство, предпочёл медленную и мучительную смерть дома. Впрочем, от мучений я его всё-таки избавил.

Лишь один аристократишка, изнеженный и пропивший даже чувство самосохранения, согласился рискнуть, но вот уже третий день от него никаких известий. Глупо было рассчитывать, что подобный придурок выживет в загородном лесу. Там и ко всему привычным фраям приходится несладко. Но он хотя бы попытался.

Он, да ещё один сумасшедший борец за справедливость, которому Хлоффель наплёл, что с его помощью пояса получат все жители Вюндера. Тот тоже сунулся было в Лаз. Часа через два парень вернулся назад, не узнающий ничего и никого вокруг себя, не способный произнести ни слова. Даже убивать не пришлось, он и так ничего не расскажет.

- Дюнн, голубчик, дайте нашему гостю воды, ему необходимо прийти в себя.

Ну вот, наконец и до Хлоффеля дошло, что он напрасно теряет время. Что ж, не в первый раз…

Я протянул торговцу большую кружку из обожжённой глины, до краёв наполненную водой. Но у запуганного Фальса так тряслись руки, что он тут же расплескал почти половину. Я словно бы попытался помочь бедняге - наши руки неловко столкнулись, и кружка ударилась о край камина. С глухим дребезжащим звуком она разлетелась на множество осколков с острыми режущими краями – и на запястье у торговца закраснел неглубокий, но болезненный порез.

- Ах, какая неприятность, почтенный Фальс! – тут же запричитал над ним Хлоффель. – Немедленно идите домой и смажьте рану бальзамом. А к нашему разговору мы вернёмся позже.

Сбитый с толку торговец даже не поинтересовался, почему бы не обработать порез прямо сейчас. Он послушно направился к выходу, а старик вдобавок невежливо подталкивал гостя в спину. Не хватало нам, чтобы Фальс почувствовал недомогание прямо здесь. Нет, лихорадка должна свалить труса по дороге к дому, где-нибудь за Рыночной площадью, и к вечеру уже некому будет раскрыть нашу с Хлоффелем тайну.

Не зря же я целых три дня вымачивал ноготь мизинца левой руки в соке болотного трясуна. Действует безотказно. А уж незаметно чиркнуть ногтём по руке ненужного свидетеля – для меня пара пустяков.

Щербатый Диг

- Ладно, Диг, рассказывай, зачем позвал! – Расти отодвинул в сторону кружку с голубоватым дрином. – А бухнуть да закусить мы и в другом месте можем, где за это с человека последнюю рубаху не снимут.

Что верно, то верно. Цены в трактире «Славный день» были нешуточные. Зато имелись отдельные кабинеты, в которых можно спокойно поговорить, не опасаясь посторонних глаз и ушей. Состоятельные торговцы здесь прямо за ужином заключали многотысячные сделки, ударяли по рукам и обмывали контракт, призывая удачу. Приглашая сюда приятелей, Щербатый Диг хотел показать, что очень скоро они тоже станут богатыми людьми. Нужно лишь помочь провернуть ему одно маленькое дельце. Впрочем, такое ли маленькое, раз без помощников ему не обойтись?