Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика - Страница 32

Сеньора Соврано поджала губы:

— Потому что такова моя воля.

Джулия даже усмехнулась:

— Вам жаль для меня уголка вашего сада? Или вы храните здесь какие-то страшные секреты?

Кажется, тираниха побледнела еще больше. Даже сжала кулаки:

— Ступайте отсюда немедленно. И никогда не возвращайтесь!

Джулия вновь поклонилась:

— Оставляю вас с вашими секретами, сеньора.

Она прижала покрепче Лапу, чтобы он не выскользнул, и пошла прочь. Лишь бросила один-единственный взгляд на Розабеллу и прочла в ее ясных глазах самое настоящее восхищение.

Всю дорогу до покоев Альба пыталась что-то лепетать, но Джулия не слышала ее. До сих пор звенело в ушах. От стыда и восторга. Она не верила, что позволила себе подобным образом говорить с этой кошмарной сеньорой. Но вместе с затаенным страхом в груди разливалось какое-то непередаваемое удовлетворение. И как же это было хорошо… Но тут же стало терзать беспокойство: а если тираниха пожалуется сыну?.. Пусть жалуется. Лгать ему бесполезно, а в правде нет ничего постыдного.

Вернувшись в спальню, Джулия отпустила Лапушку, и он тут же уткнулся в пустую миску, которую Альба вернула на пол. Возил ее мордой по паркету и требовательно тявкал. Альба лишь пожала плечами:

— Опять есть просит…

— Так сходи в кухню.

Альба вновь пожала плечами, но молча ушла.

Джулия сидела у окна и смотрела на залитую солнцем бухту Щедрых даров. Солнце висело высоко, море стало равномерным, глянцевым, каким-то плоским. По водной глади сновали мелкие суденышки. Так захотелось спуститься к самой воде…

Дверь тихонько скрипнула, и Джулия с удивлением увидела покрасневшую от смущения Розабеллу:

— Вы не рассердитесь, если я вас потревожу, сеньора Джулия?

Джулия поднялась навстречу:

— Конечно, нет. Я рада, что вы пришли.

— Я так и не рассмотрела Лапушку…

Джулия лишь кивнула:

— Немудрено… Ваша матушка очень строга.

— Матушка говорит, что я наберусь от вас дурных манер, — Розабелла хихикнула. — А мне так совсем не кажется. Я же вижу, что вы благородная, красивая и очень воспитанная сеньора. А еще вы очень остроумная.

Джулия опустила голову, не понимая, как принимать такую похвалу. Казалось Розабелла говорила с такой искренностью, что становилось неловко.

Джулия подозвала Лапушку, заметив, что девчушка ищет его глазами. Тот подошел с опаской. Остановился в отдалении, навострил огромные уши, поводил носом. Наконец, вероятно, сочтя Розабеллу безобидной, он подошел и стал обнюхивать ее черную юбку. Розабелла боялась шевельнуться. Раскраснелась, даже прикрывала глаза, давая понять Лапе, что она не смотрит. Тот нашарил башмаки, и вот уже ушастая сизая голова скрылась под траурными юбками.

Розабелла расхохоталась до слез, поежилась:

— Щекотно! Щекотно! Ай! — она дернулась, поднимая юбку и, не утерпев, отскочила.

Джулия похолодела, нагнулась:

— Укусил?

Розабелла так и стояла, подняв подол, демонстрируя тоненькие ножки без чулок, и все еще давилась восторженным смехом. А Джулия замерла, глядя на такие знакомые длинные воспаленные царапины.

Розабелла, наконец, опомнилась, выпустила юбку:

— Ой… Простите меня, сеньора Джулия, это было так неучтиво… Я вела себя безобразно!

— Не извиняйтесь, вам не за что извиняться. Это Лапушка вел себя неучтиво.

Розабелла покаянно склонила голову:

— Только прошу, не говорите никому, что я не ношу чулок. Матушка будет недовольна. А если узнает, что чулки кровью замарались, или изодраны… еще больше будет недовольна.

Джулия поспешно кивнула:

— Конечно, не скажу. Это будет нашим секретом, можете положиться на меня. — Она помедлила: — Розабелла, откуда у вас эти ужасные царапины?

Джулия и без пояснений понимала, откуда. Царапины на ее собственных ногах еще до конца не зажили. Щеки Альбы затянулись быстрее.

Розабелла молчала. Наконец, оправила юбку и присела на сундук у окна:

— Пустяки, оцарапалась. В саду. — Она поняла, что Джулия не верит, и тут же залилась краской.

Джулия пожала плечами:

— А похоже на чьи-то когти…

Розабелла сдалась, опустила голову:

— Я говорила, но матушка мне не верит. Обзывает лгуньей. Она уверена, что ее кот не может никого оцарапать. А я знаю, что он злой. Только вы мне, конечно, тоже не поверите.

Джулия опустилась рядом:

— А я верю.

Она сняла башмак, спустила чулок и продемонстрировала такие же царапины, только уже заметно побледневшие.

Ясные глаза Розабеллы загорелись сначала удивлением, а потом совершенным восторгом. Казалось, эти царапины доставили ей не меньшую радость, чем Лапушка.

— А вас-то когда успел?

Джулия пожала плечами:

— Наткнулась на него в темном коридоре. Вот и ободрал с перепугу.

Розабелла поджала губы:

— И, уж, конечно, вам сказали, что вы лжете! Даже не сомневаюсь. А он противный и злой. Ума не приложу, как матушка может любить это чудовище! А сколько он ест, сеньора Джулия! Я ем меньше за целый день! Это грех, но мне иногда даже хочется, чтобы он умер от обжорства!

Джулия покачала головой:

— Я никому не говорила. А теперь все это будет нашим секретом, как и ваши чулки. Договорились, сеньора Розабелла?

Девчушка вновь раскраснелась, порывисто взяла Джулию за руку:

— Конечно, договорились! Я еще никогда ни с кем вот так не делила секреты. Как это, оказывается, приятно! — Она помедлила, смущенно улыбнулась: — Это значит, что мы с вами будем подругами? У меня еще никогда не было подруг.

Джулия кивнула:

— Будем, если вам этого хочется.

— Хочется. Знаете, а вы мне сразу понравились, с первого взгляда. Не могли не понравиться, раз понравились брату.

Джулия застыла:

— Откуда вы знаете, что…

Розабелла пожала плечами:

— Просто вижу… А вот матушка вас терпеть не может.

Джулия только кивнула:

— Тут я и сама вижу. Только не понимаю, почему.

Розабелла вновь пожала плечами. Вдруг вскинула голову, голубые глаза хрустально загорелись:

— Раз мы теперь подруги, сеньора Джулия… то я постараюсь это разузнать.

Дружба Розабеллы ощутимо скрасила жизнь в этом странном доме. Но девчушка приходила тайком, не каждый день и ненадолго. Она необыкновенно быстро подружилась с Лапушкой. Зверек с легкостью и без опаски запрыгивал к Розабелле на руки, будто знал наверняка, что дурного тут ждать не стоит. Это даже вызывало затаенную ревность. Но сияющее личико Розабеллы просто обезоруживало — она была так неподдельно счастлива, играя с Лапой. Огорчало лишь одно — она пока так ничего и не вызнала, случая не представилось. Да и сами разговоры все не выходили, потому что Джулия боялась, что они станут похожими на допрос.

Розабелла не появлялась уже три дня. Каждое утро Джулия выходила на террасу и обычно видела ее через резную каменную решетку в компании матери и неизменной Доротеи. Но сегодня терраса была пуста. Джулия очень боялась, что тиранихе стало известно об этой тайной дружбе, и она пресекла общение. От этой мысли даже наворачивались слезы. Джулия вцепилась в Розабеллу, как в глоток свежего воздуха, и ни за что не хотела бы ее потерять.

Солнце поднялось уже высоко, и зной вползал в покои. Джулия вернулась в комнаты, но тут же увидела, как Лапа пронесся к дверям, и, едва они открылись, запрыгнул на руки Розабелле. Та засмеялась, поцеловала его в нос.

Аж от сердца отлегло. Джулия кинулась навстречу, поцеловала девчушку в щеку:

— Как я боялась, что ты больше не придешь!

Они уже давно стали на «ты», как настоящие подруги. Розабелла чмокнула в ответ:

— Вчера помогала матушке со сборами. А с утра провожала.

Джулия нахмурилась:

— Провожала? Куда?

Розабелла прижала палец к губам:

— Пойдем со мной — там и расскажу.

— Куда?