"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - "Элтэнно" - Страница 41
- Предыдущая
- 41/822
- Следующая
… И тут всё происходящее окончательно вывело меня из себя!
Я пришёл в неистовство, когда абсолютно невозможно контролировать свои поступки. Мне было даже не сделать вдоха от слепой ярости. Вот насколько меня разозлило порученное задание! Вот насколько меня раздражило, что второго болта механизм арбалета не предполагал! Меня до одури взбесили дрожащие губы Эветты, которые несмотря на все старания не могли произнести ни единого слова и в особенное остервенение меня привели отпечатки крови на сапоге! В такую, какую я не испытывал даже тогда, когда имел кличку Бешеный. Глаза заволокло алой дымкой. Меч совершил движение словно сам собой, неровно отсекая часть женских пальцев. Но этого было мало. Мало, ибо розовые глаза на столь въевшемся в память лице жили! Новый взмах лишил Эветту зрения… Мало! Словно выживший из ума мясник я отсёк ей нос и челюсть, а в оставшееся от головы с криком воткнул меч так, что он пробил доски террасы и даже коснулся земли.
Только тогда я смог немного прийти в себя.
… Увы, но вместе с разумом ко мне вернулись мерзкие мысли.
Вытерев лезвие пучком осоки, я медленно пошёл в сторону, куда убежала девочка. Ноги словно сковала тяжесть. Руки дрожали. Через силу делая шаг за шагом, глаза неотрывно смотрели только вниз. На носки сапог.
Как я мог сделать то, что сделал?
Нет, не надо думать об этом. Я должен был. Дороги междумирья важнее нынешней боли. Меня ждёт вечность исключительного могущества. Я стану властелином над богами. Я добьюсь невероятной власти, а боль… боль уйдёт также, как уже уходила. Нужно найти эту последнюю. Надо убить! Я служу Тьме. Таков приказ.
…Приказ? Ещё одна смерть, когда я так не хочу убивать?!
О каком господстве над вселенными я мечтаю, если меня аж тошнит, но я действую вопреки собственным желаниям? Смешно. Такой властелин сущая нелепость!
Отвращение к самому себе переполнило меня. Я ощутил себя жалким рабом, а не служителем, которому оказано наивысшее доверие и дозволено прикоснуться к святыне.
Великая Тьма, больше всего на свете я хочу уйти из этого мира и хотя бы ненадолго остаться в покое! Мне требуется хоть немного побыть в полной тишине, где нет звуков и даже мысли кажутся ненастоящими!
Почему ноги делают шаг за шагом? Почему я плетусь куда-то по этой тропе?
Я хочу иначе. Иначе, я сказал!
Ко мне вдруг пришла глупая надежда, что каменная крошка в конце концов возобладает над мягкой после дождя почвой и скроет отпечатки детских ног. А что моим Хозяевам с того, что одна из дочек Эветты сумеет скрыться? Это бы означало небольшую халатность в выполнении моей миссии. И всё. Да и ведь если рассуждать дотошно (а кто мог заявить, что я не щепетилен?), то они требовали убить отступницу и тех, кто будет в её доме. Разве не слышится в этом выражении последовательность? Убить отступницу и только затем заняться другими. А на момент смерти моей подруги дом, вот те на, был пуст! Так что я, проявляя намного большее усердие нежели должно, конечно же пошёл за девчонкой, но… вот досада! Совершенно потерял из виду!
Подобные натянутые измышления, как и то, что стало ясно – ребёнок решил скрыться в пещере, приподняли моё отвратительное настроение. И не жалость и милосердие жили во мне, а лишь необходимость, потребность сделать хоть что‑то вопреки. Мне жизненно необходима была хотя бы такая мелочная победа. Хотя бы такое доказательство, что мои желания и устремления не ровное место. Я способен властвовать над судьбой. По крайней мере, над своей. И мысли, почувствовав моё подсознательное желание, принялись коварно нашёптывать: «Уже основательно стемнело, да и мрак грота не даст различить никаких следов. Кое-кто сам же запретил магию использовать, так ведь? Магический светлячок из-за кого не зажечь, а? Это они виноваты в упущении. Они. Не ты».
В новоиспечённом плане было как можно скорее развернуться, воротиться к Опалу и, удостоверяясь, что его не сковывает привязь, связаться с Хозяевами, чтобы сообщить им о выполнении задания. Собственно, так бы оно и вышло, но… ох, уж это «но»! Я улыбнулся и для очистки совести принял решение пройти несколько метров вперёд. Туда, в кромешную мглу. Конечно, ничего я там не увидел! А потому двинулся обратно, но, подходя к выходу, услышал шорох каменной крошки и испуганный вздох откуда-то снизу. Проигнорировать подобное было просто-напросто нельзя, а потому мне пришлось нагнуться и наугад резко вытянуть руку. Пальцы тут же наткнулись на что-то мягкое и тёплое. Раздался визг, но я сжал кисть и сумел вытащить девчонку, прятавшуюся в глубокой выемке, расположенной у самого пола пещеры. Оказавшись снаружи, негодница начала царапаться и кусаться словно дикий зверь. Предоставить в сей «битве» победу за пятилетним ребёнком стало бы позором, так что я, выдав увесистый пинок, легко, но непрочно скрутил своей жертве запястья верёвкой и, дополнив указание хорошим подзатыльником, приказал идти обратно к дому.
Зачем я это сделал? Почему не убил? Наверное, потому что моя ярость остыла. Потому что нашлось наивное оправдание для собственного намерения оставить хоть кого‑то в живых. И самое главное – потому что приказ Тьмы сделал мне больно, ударил по самолюбию, и я хотел хоть немного «насолить». А для этого всего‑то нужно было, чтобы девочка сбежала вновь. Уж, наверное, она не такая дура, воспользуется шансом?
Придя на место и дав ребёнку идиотский наказ стоять и не двигаться, я развёл огонь и, соорудив при помощи всё той же настойки Брианны факел, приступил к неспешному поджигательству. Малышка рыдала навзрыд, во весь голос звала то мать, то сестру, однако и не думала использовать ситуацию в свою пользу. Я даже намеренно задержался за домом на минут десять, прежде чем всё же поджёг его со всех сторон. А там, глупо встав к малолетней пленнице спиной, стал предельно внимательно наблюдать за языками пламени.
Долго изображать притворную увлечённость мне не пришлось. Зрелище и правда заворожило. Оно выглядело жутко и красиво одновременно. Брёвна вспыхнули, как будто ждали своего часа годами. Искры отражались от глади воды и снопом взвивались вверх. Последние слабые лучи алого солнца, уступающие место слезинкам серебряных звёзд, казались порталом в другой мир. Тот самый, недосягаемый и волшебный, где, согласно глупым поверьям, существует место для избранных умерших – счастливое и беззаботное.
… Я вдруг осознал, что больше не слышу детского плача. Мне даже довелось довольно улыбнуться, прежде чем обернуться и понять, что кроха так никуда и не сбежала, а, как это и бывает с маленькими детьми, от усталости и переизбытка эмоций заснула, сидя на траве.
По-тихому вытащив меч из ножен, я подошёл ближе. Что поделать? Раз уж задумка не вышла, то стоит убить девочку. Во сне это даже хорошо. Быстрая и лёгкая смерть… Такая, какую заслуживала Эветта.
Непроизвольно мой взгляд устремился к незатронутому пламенем крыльцу. Большей частью от дома ничего не осталось, но этот пятачок, где осталось лежать изуродованное тело, остался. И всё же мне было не разглядеть подруги. Мешала и ночная темнота, и гаснущий огонь, утративший свою силу. Поэтому я снова посмотрел на ребёнка. На головку девочки как раз сел не желающий смиряться с уходом дня шершень и закопошился в её светлых волосах своими лапками. Я дотронулся до него кончиком лезвия, и тот, сердито жужжа, полетел на меня в атаку. Пришлось основательно постараться, чтобы избавиться от его преследования. Только что в озеро не забраться!
– Вот же защитничек нашёлся! – сердито проворчал я ему вослед и замер, кисло морщась от очередного воспоминания. Взгляд мой невольно вернулся в сторону крыльца.
– Зачем тебе это? – сморщил я нос, увидев, что Эветта шагает мне навстречу, прижимая к груди поскуливающего щенка-сосунка.
– Какие-то мерзкие мальчишки швырнули его в сточную канаву. Я выловила.
Теперь мне стало заметно, что с её подола платья капает грязная вода. Да и вблизи «аромат» хорошо ощущался…
- Предыдущая
- 41/822
- Следующая