Неспортивное поведение (СИ) - Ван Дайкен Рэйчел - Страница 5

И все же я не могла наорать на него, ведь он был болен.

Я послала папе смс, в котором выразила свое разочарование, и в ответ он прислал сердечко, словно все было в порядке, хотя на самом деле ему вводили химикаты, которые медленно убивали все хорошее внутри него.

Я стиснула зубы.

— Кнопка «Старт», — голос Миллера прервал мои мысли. — Ты должна нажать кнопку, Вафелька.

Я не засмеюсь.

И не улыбнусь.

Не дам ему даже намека на то, что из-за того что он использовал придуманное мной смешное прозвище, я почувствовала себя лучше.

— Постарайся не быть таким трусом, Цыпленочек. — Я пристегнула ремень безопасности, поставила ногу на педаль тормоза и завела машину. Супер роскошный внедорожник Mercedes-AMG SUV, за рулем которого у меня было ощущение, что веду тяжелый танк, который каким-то образом еще и быстро ехал. — Ох, чтобы я могла сделать с тобой, детка, — прошептала я.

— Какого черта? — Миллер нахмурился, быстро пристегнув ремень безопасности, когда я направила машину за угол гаража так, словно мы снимались в новом фильме про друзей Оушена.

— Ммм… — я кивнула, пробежав руками по рулю, когда мы вошли в еще один поворот, а затем нажала на педаль газа, и мы вылетели из гаража, помчавшись по улице к первому светофору с зеленым светом. Сильнее нажала на педаль. Я могла бы поклясться, что слышала, как Миллер молится.

— Не знала, что ты католик, — пробормотала я на красном свете.

— Только что им стал.

— Благослови тебя Бог. — Я усмехнулась, наконец, краем глаза проверяя, как он. Он сжимал пряжку ремня безопасности одной рукой, словно боялся, что она выскочит, а другой держался за дверцу. — Миллер, твоя машина — настоящий танк, ты не выпадешь.

— Учитывая то, как ты водишь, я бы не был так уверен, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Я закатила глаза, и все оставшиеся время до стадиона бродила в своих мыслях. С визгом влетев на полупустую парковку и, глубоко вздохнув, я заглушила двигатель.

— Это было весело.

— Весело, — повторил Миллер своим глубоким голосом. — Можно сказать «весело», когда это относится к кино, к выпивке, к счастливым часам, к футболу. — Он вытащил ключи из замка зажигания. — А это был «Форсаж» без двойников и каскадеров.

Я пожала плечами.

— От скорости я чувствую себя лучше.

— В следующий раз мы пойдем пешком, — проворчал он, хлопнув за собой дверью, словно я была в чем-то виновата, но это именно он явно не верил в безопасность своего собственного автомобиля!

— Не будет следующего раза, Цыпленочек. — Я пожала плечами. — Мне больше нравится «выступать соло». Вся эта фигня с тем, что мы «встречаемся», только для того чтобы удостовериться, что Андерсон «Членоголовый» Харрис не облает неправильное дерево, и его «орешки» не отрежут.

— В этом сценарии ты — дерево? — усмехнулся Миллер.

— Не слишком радуйся. Ты же не хотел, чтобы твои «орешки» тоже попали на линию огня, а, Миллер? Ты видел, как мой брат бросает мяч, он очень точен.

— Смешно, — фыркнул он и ударил рукой по двери, когда я попыталась открыть ее.

Хорошо. Я клюнула.

— Что именно?

— Ты.

— Почему я смешная?

Почему он такой горячий?

Почему?

Разве справедливо, что я набрала вес?

А у него стало больше мышц?

— Ты понимаешь, что Джексу хватит лишь одной смски. — Он поднял трубку свободной рукой. Какого черта этот парень съел на завтрак? Другая рука все еще нажимала на дверцу машины, скорее всего, всеми ста двумя килограммами. — Или одного телефонного звонка… и, возможно, пьяного признания о том, что ты соблазнила меня в Вегасе… и все это закончится.

Я прищурила глаза до крошечных щелочек.

— Я тебя не соблазняла.

— Разве нет? — Миллер наклонил голову на бок, и на его лице появилась дерзкая усмешка.

— Я этого не делала. — Я открыла, затем закрыла рот, только чтобы снова его открыть, когда в голове снова пронеслись нечеткие воспоминания. — Мы оба начали тот поцелуй.

Миллер наклонился, и наши лица практически соприкоснулись.

— Хм, и в чьей же кровати мы тогда были, Кинс?

У меня пересохло во рту. Даже то, как он произнес мое имя, было сексуальным, я чувствовала, как низкие вибрации его голоса заряжали воздух, словно электричество.

— Чья была кровать? — он поднес ладонь свободной руки к уху. — Ведь, я вполне уверен, что не твоя….

— Я тебя не соблазняла. — Мне просто пришлось повторить это, не так ли? Сказать вслух? Заставляя все мои девчачьи прелести переживать заново каждый момент его прикосновений, а затем нажать на «повтор», на «паузу», затем на «повтор», а потом много раз нажимать на «паузу» во время определенных, ммм, моментов. — Я устала, диван был неудобным, у тебя была кровать, а ты отключился из-за всех шотов, которые оплачивали тебе все те шлюшки.

— Вы с Эмерсон тоже покупали мне шоты, — сказал он невозмутимым голосом.

Проклятье! Я забыла об этой части.

Ну, конечно, Кинс, ты помнишь секс, но не моменты, приведшие к нему?! Ты была трезвой и накачала его алкоголем?!

— Это не имеет значения, — убеждала я. — Джекс все равно тебя убьет. А у него и без этого достаточно дел, и я довольно хорошо тебя знаю, чтобы понимать, что для друга ты сделаешь все что угодно. Кроме того, Джекс потеряет контроль, и вы, ребята, не сможете снова попасть на чемпионат, и весь мир узнает, что это произошло из-за того, что ты не смог удержать свой член в штанах!

— Я Цыпленочек, а не петух.

— Правда? Ты серьезно? Прямо сейчас? Именно это ты собираешься ему сказать?

Миллер пожал плечами:

— Вижу тебя насквозь, Вафелька. Постарайся не пораниться на эллиптическом тренажере. Думаю, одна из девочек оставила несколько журналов, чтобы ты могла их посмотреть, пока будешь потеть. — Его глаза наполнились жаром, когда он осматривал мое тело, затем взгляд остановился на моей заднице. — Опять же, может, лучше сделать несколько приседаний. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты потеряла все, чего достигла.

— Снова посмотришь на мою задницу, и я схвачу рукой то, что у тебя там выпирает, и оторву это.

Миллер громко рассмеялся, когда я его толкнула и пошла прочь. Несмотря на то, что мне нужно было скрыться как можно скорее, хотелось найти причины приметить насилие на этом парне за то, что он пялился. Я немного повиляла бедрами.

А когда обернулась, Миллер прикрывал рукой глаза.

Я ненавидела себя за то, что была разочарована.

Почти так же, как ненавидела то, что у Миллера на самом деле присутствовал самоконтроль, а я, после того, как его запах окутал меня в машине, хотела лишь одного, объявить перемирие и целоваться, словно подростки.

— Видишь, Миллер? Вот это командная работа! — крикнула я, чуть не врезавшись в закрытую дверь, затем вбежала в тренажерный зал и кинула свои вещи на первую попавшую скамейку.

Мое дыхание было затрудненным.

И я не могла решить, что хуже, то, что меня так сильно к нему влекло, или то, что во время этих нескольких коротких мгновений я забыла о болезни отца, а также все причины, по которым я держалась подальше от футболистов.

Свет был включен.

Громко играла музыка в стиле техно.

Но в зале я больше никого не видела, а значит, тут были только мы с Миллером.

Наедине.

Что практически означало, что моему няню либо придется тягать железо, либо лишиться рассудка от скуки, пока я буду заниматься всем на свете, разве что обойду кардио-тренажеры.

— Ты уверена, что сможешь это поднять? — прозвучал позади меня голос Миллера, когда я надевала на одну из штанг диски по десять килограмм с каждой стороны.

— Ты уверен, что умеешь до стольких считать? — возразила я, закрепляя диски с обоих концов штанги. Для ясности, сама штанга весила тридцать килограмм, что едва ли было моим максимальным весом.

Я сделала несколько раз становую тягу, чтобы растянуть подколенные сухожилия, и была разочарована, когда нигде не увидела Миллера. (Примеч.: Становая тяга — это упражнение со штангой; наклонившись и слегка согнув ноги в коленях, выполняющий это упражнение берётся руками за гриф штанги и выпрямляется. Это сложное движение, в котором участвуют практически все мышцы, либо в поднятии веса, либо в стабилизации положения тела).