"Фантастика 2024-107". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Xoma Sleepy - Страница 146

Через двадцать минут пожилой мужчина перенес меня из капсулы в неприметный аэрокар и повез в космопорт. Фемида позаботилась о еде и новой одежде. Боже, это был самый вкусный суп, который я когда-либо ел. Точнее, пил, так как мышцы челюсти еще не пришли в норму.

Водитель не представился и сказал, что не хочет ничего знать о том, кто я такой. Ему просто надо довезти меня до пункта назначения и не задавать лишних вопросов. Интересно, Фемида всех так запугивает или это профессиональный этикет?

В космопорте нас ждал старый межпланетный шаттл «Вирал». Их не выпускали больше десяти лет, заменив новыми «Москитами». Единственное достоинство этого шаттла — гарантированное выживание экипажа в любых экстренных случаях.

Водитель аэрокара перетащил меня в каюту и пропал. Приходил капитан корабля и привязал меня ремнями к постели.

— Не понял.

— Это для вашей же безопасности. Вы слишком слабы.

— Но не до такой же степени.

— Нас будет трясти во время полета.

— Как нас может трясти, мы же в космосе?

Капитан посмотрел на меня своим самым суровым взглядом.

— Поверьте, нас будет трясти.

Прошла пара часов с момента вылета из Арпы. Потом двигатели корабля прекратили работу, и раздался дикий треск. Отключилась искусственная гравитация, сработала аварийная блокировка дверей. И это «будет трясти»? Да у нас вся хвостовая часть отвалилась!

Капитан заглянул в иллюминатор коридорной двери и постучал по стеклу. Он был в скафандре и начал открывать дверь. Господи, вакуум! Он же меня убьет. Едва дернувшись, вспомнил, что я привязан.

Дверь открылась, и я выдал самую длинную матерную речь, какую я помню с работы в космопорте. Было упоминание родителей капитана, их умственных особенностей и различных сексуальных отклонений, в результате которых появился на свет сам капитан. А он так и стоял в коридоре, придерживая транспортную капсулу для живого груза.

— Я смотрю, вам тут весело. Давно я столько брани не слышал.

Только теперь понял, что шлем скафандра открыт и я спокойно слышу его слова.

— У меня с головой проблемы. Прошу прощения. Но будьте так добры, говорите о подобном заранее.

Меня переложили в транспортировочную капсулу, и мы вылетели в открытый космос через пробоину в корпусе корабля. С удивлением я обнаружил, что рядом летает мое обмороженное тело. Фемида додумалась использовать клон для имитации моей смерти.

Нас подобрал грузовой корабль без опознавательных знаков. Потом капсулу перевели в режим гибернации сна. Сколько времени прошло и сколько еще уловок Фемида применила на мне — неизвестно.

Очнулся я в каюте уже переодетый, и, судя по самочувствию, меня немного подлечили. Улыбка расползлась по моей довольной физиономии.

Одноместная каюта, базовое медобслуживание, а судя по запаху, еще и питание включено. На маленьком столике стоял поднос с едой и горячим чаем в термосе.

Самая простая еда и одежда, но как же приятно этим наслаждаться. Хлеб и суп из натуральных продуктов, кусочек неизвестного сладкого фрукта и чай. С каждой съеденной ложкой я чувствовал, как тело возвращается в привычную форму.

Едва я доел и положил ложку на поднос, как дверь каюты открылась. Передо мной стояла девушка в костюме техника, и ее черты лица были мне смутно знакомы. Но едва она сделала пару шагов, как я понял, кто это.

— А ты и впрямь не толстая дура.

— Уф-ф-ф, убила бы тебя. Но ты уже дважды мертв.

Естественные темно-каштановые волосы до лопаток в свете корабельного освещения казались кроваво-красными. Небольшая грудь, стройная фигура и приятные черты лица. Манера передвижения, построение предложений, привычки, характерные движения — она была единой личностью со своим персонажем.

Фемида демонстративно скрестила руки на груди и закатила глаза. Не знай я ее так хорошо, не понял бы, что тут все точно просчитано. Сердце екнуло, щеки налились краской, в животе поселились бабочки, в штанах стало тесно.

— Фи, тебе лучше уйти.

— Ты совсем не рад меня видеть? Только свиделись, а ты меня уже гонишь. Нет, ну что за мужчины пошли. Девушку прогоняют!

— У меня не все в порядке с гормонами. Еще немного, и я наброшусь на тебя в тщетной попытке повалить на кровать. Поверь, тебе лучше уйти.

— А если я не против? — Тут не было наигранности, но я слишком хорошо знал Фемиду.

— Тогда у меня откажет сердце от нагрузок. Плюс это окончательно испортит наши отношения. Пока я вижу в тебе только личность, а не девушку, меня это устраивает. Как строить отношения, я пока не совсем понимаю. Давай потом поговорим. Меня покидает разумное мышление от запаха твоего тела.

Она ушла, ничего не сказав, а у меня не было сожалений из-за отказа. Я и впрямь умер бы от перегрузки нетренированного сердца. Плюс мне непонятны мотивы Фемиды — с чего вдруг?

Корабль шел на посадку, и нас немного потряхивало. Выйти из каюты и добраться до выхода помог один парнишка в костюме инженера. Едва моя нога коснулась земли, я понял суть слов Фемиды.

— Мы что… на Земле?

— Да, сэр.

Синее небо, облака, запах морского воздуха и травы. Ветер! Настоящий ветер! Под ногами была настоящая земля, а не холодный метал станции или камень Арпы.

Фемида смогла устроить меня в санаторий «Лазурный Август» — один из тринадцати детских санаториев от Лунара. Земля стала заповедником, в который допускались только дети в возрасте до восемнадцати лет. Тем самым Лунар исключил возможность негативного влияния человека на восстанавливающуюся природу планеты. Последние сто тридцать лет Земля отдыхала от действий человека. Сначала за колыбелью человечества приглядывала «Армадило Индарстрис», а после образования лунного государства Лунар унаследовал эту привилегию. Именно они построили автономные комплексы по устранению загрязнений и любых следов человека в природе. Не прося денег у ООН и не делясь своими технологиями, они просто начали восстанавливать природу Земли. И вот я оказался в колыбели человечества.

Медбрат, встречавший челнок, посадил меня в аэрокресло и отвез в одноместную палату с обычной кроватью. Как только дверь закрылась, я уснул со слезами на глазах. Я был счастлив оказаться в подобном месте. Это Земля! Это Родина человечества! Почти все люди жили и умирали в космосе, ни разу не побывав на Земле. А я попал в санаторий, в отдельную палату с настоящей мягкой постелью и натуральным одеялом. С улыбкой на лице я провалился в мягкие объятия Морфея. На краю сознания появился ЭлДжей и принялся сторожить мой сон.

Удивительное чувство — спать и не спать одновременно. Терять границу сна и реальности. Мне снова снилась девушка, ведущая меня через поле с цветами. Белое платье, нежная кожа руки, желтые цветы, сок которых размазывался по легким белым брюкам. Как больно сердцу, душа скорбела, она пропадала. ЭлДжей говорил, что кто-то идет. Я с криком проснулся, а потом с пустым сознанием смотрел в белый потолок. Сердце колотилось, лились слезы, и на душе так погано, что хотелось уснуть навеки. Боже, как мне хотелось заснуть! Получить возможность поспать нормально, а не эту полудрему, четвертинку нормального сна.

Все размышления не заняли и пяти секунд. На шестой в комнату вошел тот же медбрат. В моей палате была установлена медкапсула, какой я никогда раньше не видел.

— Извините, а что это за модель? Я такую в первый раз вижу.

— Судя по количеству соглашений о неразглашении, которые я подписал, ты такие больше никогда и не увидишь. Эта штука спасет тебя даже от прямого попадания корабельной плазменной пушки и отрыва головы от тела. Тут автономный источник питания больше чем… так, первое предупреждение от системы. Пожалуй, мне лучше промолчать.

Медбрата звали Клод, и я решил, что буду общаться только с ним. Через десять минут он вернулся и отвел меня на полное обследование тела, а потом на подготовительные процедуры.

Восстановление тела будет произведено через неделю. Семь дней мое тело должно находиться в медкапсуле, подготавливая нервную систему к полному восстановлению. На деле это полная замена всех тканей тела на новые, молодые, выращенные из стволовых клеток. Нервную систему восстанавливали только в крайнем случае. Мой случай попадал в эту категорию, и потому требовалась дополнительная подготовка. Поврежденные нервные ткани будут замещены молодыми. Это самая опасная часть процедуры.