Военные трофеи - Фостер Алан Дин - Страница 34

• Предыдущая
• 34/71
• Следующая

– Вероятно, нет. Но, я думаю, что высшее командование Человечества более восприимчиво. Не забывайте: мы грубы и нецивилизованны. Гораздо более подозрительны и недоверчивы, чем были бы на нашем месте с’ваны или гивистамы.

Турлог устроился на чем-то, похожем на большую деревянную колоду, прикрепленную к полу, – но на самом деле это была гораздо более сложная конструкция.

– Вы совершенно правы, когда говорите, что никто не воспримет такие нападки всерьез, кроме вашего параноидального вида. Да и в роду человеческом немного бы нашлось таких, кто заподозрил бы такие жалкие взаимосвязи или хотя бы имел на это причины, кроме вас, непредсказуемых отпрысков возрожденных коссуутов. – Существо издало непереводимый звук – глубинное, всхлипывающее бульканье. – У вас всегда был потенциал мутить воду.

– О чем он говорит? – Лалелеланг резко обернулась к спутнику. – Что здесь происходит, полковник Неван?

– Да так, нашла коса на камень. Не беспокойтесь.

– Я удовлетворю ваше проклятое человеческое любопытство, – сказал Турлог, – после чего необходимо будет, как вы, я уверен, сами прекрасно сознаете, убить вас.

Лалелеланг была настолько поражена, что даже не задрожала.

– Вы не сможете этого сделать. Турлоги – цивилизованные существа.

Среди Узора только люди и массуды способны убивать.

– Вы и понятия не имеете, на что эти «крабы» способны, – Страат-иен весь замер. – Хорошо известно, что наши друзья-турлоги – не самые дружелюбные существа, типа с’ванов или о’о’йанов. Или я не прав? – Он уставился на большой, плоский силуэт.

– Вы прекрасно знаете, что мы не любим даже общества друг друга. Если бы не нужда время от времени обмениваться информацией, мы все с удовольствием бы существовали в состоянии полного отшельничества. – Стебли глаз склонились в сторону Лалелеланг. – Вы совершенно правы в вашем предположении, что я не способен убивать на манер таких маньяков, как люди. Я не могу заставить себя воспользоваться ружьем, или заостренной палкой, или тупым тяжелым предметом.

Лалелеланг ответила на высокочастотном, но вполне разборчивом турлогском.

– Я по-прежнему не понимаю, что здесь происходит. Если вы уверены, что никто не поверит тезису моего друга, то почему тогда эти разговоры об убийстве?

– Мера предосторожности. Мы народ предусмотрительный, хотя проявляется это не настолько, как нам хотелось бы полагать. – Один глаз он перевел на Невана. – Очень трудно скрывать все. Каждый факт, каждый статистический элемент. Историческое совпадение сложно скрыть. Я сожалею, что ваши выводы исчезнут вместе с вами.

Лалелеланг медленно перемещалась, пока тяжелая, мускулистая фигура ее спутника-человека не оказалась между ней и турлогом.

– Вы сказали, что удовлетворите любопытство моего спутника. Я по-прежнему не вижу никаких признаков этого.

Она еще тянет время, подумал Неван. Как пикантно.

– Сказать, как говорит человек, что мы недружелюбны, – значит самым печальным образом недооценить нашу психологию. – Турлог пристально посмотрел на Страат-иена. – Ваше откровение было случайным.

– Многие великие открытия делаются случайно, – ответил Неван.

– А еще большее их число никогда не делается. И лучше бы вам было в этот раз проглядеть. Неужели вы на самом деле думаете, что можно спуститься сюда, напасть на меня с этим, а потом спокойно уйти и рассказать другим?

– Мне нужно было подтверждение. Засветиться со всем, что я уже знаю, было лучшим способом выманить вас из норы.

– А теперь вы полагаетесь на свое человеческое военное искусство, чтобы вырваться. – Тяжелый жест клешней. – Вы, люди, лучшие воины во Вселенной, известные Узору, но вы не боги. Вы не всемогущи. Мы оба знаем, что живым вы из этой комнаты не выйдете.

– А что, если я сообщу вам, что целый взвод людей стоит в полной боевой готовности уровнем выше, и, если я не свяжусь с ними к определенному времени, они будут штурмовать эту комнату?

– И что они сделают? Убьют меня? Я прожил несколько сотен ваших лет и не испытываю страха перед смертью. Мы рассматриваем жизнь, как тяжкое бремя, опыт, который нужно вытерпеть, а не смаковать. Вероятно, причина этого в том, что мы осуждены слишком страдать от жизни, будучи заключены в физическое облачение, плохо приспособленное для наслаждения ей. В любом случае, ваша игра тщетна. У меня есть средства, позволяющие фиксировать все, что происходит в помещениях, непосредственно прилегающих к моим покоям. Под вашим командованием нет никакого скопления озверевших людей, ждущих вашего сигнала, чтобы растерзать меня. Страат-иен пожал плечами.

– Согласен: это блеф. Но я бы не пришел сюда, если бы не был уверен, что смогу уйти.

– Блеф на блефе, – проворчал турлог. – Ключ на ключе. Странная вещь – ключи. Когда они теряются, всегда атом оказывается, что были они где-то рядом. – Глазной стебель поискал притаившуюся Лалелеланг.

– Все это совсем не сложно, историк. Одна из немногих вещей, которую турлоги любят и охраняют, – уединение.

– Но никто, если этого можно избежать, не посещает добровольно ваш мир, – ответила она, – и сами вы никогда не проявляли интереса к освоению иных планет. Контакты между турлогами и другими расами и так сведены к минимуму.

– Нет, вы не поняли. Это ваш высокий спутник смог разгадать это. Мы любим уединение. Как нас ни мало, но наша родная планета кажется нам слишком перенаселенной. И Галактика слишком перенаселена… и слишком негостеприимна, слишком шумна. Блеск, какофония, суета – вот суть тот места, где мы вынуждены делить с другими наше обиталище. Лишь в невообразимо далеких просторах пустоты и тишины находим мы искомое личное одиночество. Самым большим нашим сожалением во все времена было то, что мы не способны выжить в вакууме, поскольку, если бы мы могли, то неизбежно бежали бы в великую пустоту между галактиками. Наша же, – продолжал турлог, – просто роится другими разумными существами. Постоянно размножаясь, они расползаются повсюду, заполняют первозданные незаселенные миры, лишая радости одиночества единственных, кто мог бы ее воистину оценить, загрязняя чистый эфир своими подпространственными переговорами и судами. Триллионы и триллионы их – дышащих, кормящихся, плодящихся. – Голос турлога становился все более расплывчатым. – Одна беспредельная, громоздящаяся чудовищность мыслящей плоти.

Такого излияния Страат-иен не ожидал.

– Но вы же не хотите сказать, что Турлог имеет отношение к развязыванию Великой Войны?

– Нет. Это был бы нецивилизованный жест. Мы поддерживаем войну, потому что, как и все мыслящие существа, не имеем желания быть водворены в это метафизическое Назначение Амплитура. Условно, мы не были разочарованы их появлением.

– Это кощунственно. – Негодование пересилило в Лалелеланг страх.

– У нас, как совершенно справедливо подметил ваш спутник, совершенно различное видение. Учтите, что из всех разумных существ только турлоги могут одновременно размышлять над двумя вещами. Война показалась нам очень полезным способом замедления, а может быть, и сокращения неконтролируемой экспансии назойливых жизненных форм. Обширные межвидовые конфликты снижают прирост населения и оттягивают ресурсы от освоения блаженно пустых миров. А это, вкратце, способствует уединению. Так оно и случилось, чем мы весьма удовлетворены. Мы приветствуем многотысячные потери с обеих сторон. Было бы гораздо приятнее, если бы были задействованы средства массового уничтожения, и мы, по мере возможности, пытались подвести к их использованию, но Амплитур хочет преобразовать жизнь, а Узор – сохранить цивилизованный мир. И это достойно сожаления. Лишь в одном случае удалось нам заставить атакующих преодолеть нежелание, вызванное предубеждением против уничтожения в удовлетворительных масштабах.

– Хусилат! – воскликнул Страат-иен. – Вы ответственны за случившееся на Хусилате.

– Нет. Помутившиеся криголиты несут ответственность за Хусилат. Наши рекомендации дальше не пошли. В конце концов, те, кто превысил свои командные полномочия, были привлечены к ответу Амплитуром. Как жаль, что они такие цивилизованные.

• Предыдущая
• 34/71
• Следующая