"Фантастика 2024-106". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Голд Джон - Страница 66

Стоявший все это время в напряжении, с зажатым в руках проводником, я немного расслабился. Опустил острие, направленное на лысого.

— Че смотришь, — обратился он к усатому, — а еще гвардеец! Весь твой взвод проиграл врукопашную парню лет девятнадцати!

Да, изменения были видны всем. Семнадцать мне никто не давал.

— Так это… Ваше Величество, — оправдываясь, усатый стал мять в руках рукоять проводника, — солдаты подрасслабились в последние пару дней. Праздник жеж.

— Я тебе дам, праздник! — смеющийся мгновение назад лысый, тут же изменился в лице и заорал, — если бы этот молодец решил прикончить меня сегодня ночью, пока я сплю, я тебя уверяю, что прикончил бы, потому что на пути у него стояли бы вы! — он еще раз осмотрел с трудом поднимающуюся с пола охрану, — вернее, лежали! Все! Прочь с глаз долой! Потом поговорю с тобой, Степан. И вели Михаилу явиться в этот шатер, быстро!

— Виноват, Ваше Величество! Исполню, Ваше Величество!

Усатый забегал, стал страшно ругать подчиненных, пинками выгоняя их из нашего шатра. Они, схватив оцепеневшего, как предмет мебели, выбежали вон.

Перепуганные Стас, Вика и Тома выбрались из самой дальней от входа, Викиной комнатки.

— Вы явились в мой шатер без приглашения, — начал я, — напугали мою семью, а ваши люди пытались схватить меня. Я расцениваю это, как оскорбление.

Маленькие глаза лысого смотрели безэмоционально. Он громко засопел, потом проговорил:

— Мое имя князь Владислав Ефимович Сикорский, — гордо проговорил он, — мой дом, дом Сикорских, один из четырех домов, по чьей милости проходит данное мероприятие, — в следующее мгновение князь слегка склонил голову, — и я извиняюсь перед вашими домочадцами, Ваше Благородие. И перед вами тоже. Вы показали доблесть, с которой стоит считаться. Как ваша фамилия?

— Орловский, — проговорил я, убрав проводник, но все же, оставаясь начеку, — Игнат Орловский. Извинения принимаются.

— Чудно. Это вы избили моего сына у заведения под названием “Русская кухня и не только”?

— Могу задать встречный вопрос, — холодно ответил я, — не ваш ли это сын вел себя неподобающим имени аристократа образом, и неуважительно обращался к девушке, пусть и простолюдинке? Не ваш ли сын дерзко, на "ты" обратился ко мне, не ставя ни во что мои личные интересы?

— Полагаю, — хохотнул Сикорский, — мой. Это вполне на него похоже.

— Тогда, полагаю, да. Это я дал ему по роже. И считаю, что поступил правильно.

— Что ж, — он засмеялся снова, — исходя из статуса моего дома, по роже Михаил получает редко. А возможно, стоило бы практиковать это чаще.

— Все в ваших руках, — не сводил я с князя глаз.

— Вы мне нравитесь, господин Орловский, — уже холоднее произнес князь, — но это не отменяет того обстоятельства, что теперь между вами и Михаилом неразрешенный спор чести. Он считает, что вы задели его дворянское достоинство.

Тут, входная пола шатра откинулась, и внутрь вошел тот самый светло-русый парень. Его лицо, которое я сильно не рассматривал, оказалось очень похожим на отцовское. Только более угловатое и худощавое. На левой челюсти парня набухал большой синеватый отек от моего локтя.

— Почему он еще на ногах?! — дерзко бросил худощавый, — почему не мордой в пол?!

— Заткните своего мальчишку, — я обратился к отцу, — иначе я сам заткну ему рот. Но уже при помощи магии.

— Что?! Что ты себе позволяешь?!

— Помолчи, Михаил. — Строго посмотрел на мальчишку Сикорский, — ты говоришь с дворянином.

— Но, отец!

— Твоя честь задета?

— Отец, ты же не видел…

— Я спрашиваю, — принялся напирать на мальчика Сикорский, — твоя честь задета?

— Да, — приосанился тот.

— Ну тогда реши этот вопрос не в рукопашной потасовке, подходящей для черни, а достойным дворянина образом.

Я молчал, наблюдал за тем, что будет дальше. В принципе, я понимал, чем все обернется. И даже внутренне радовался. Предки… как давно я не ощущал всего того каскада чувств, которые возникали у меня во время проведения настоящей дуэли.

Отец и сын еще некоторое время внимательно смотрели друг на друга, потом Сикорский младший засопел и бросил взгляд на меня.

— Я вызываю тебя на дуэль!

— Обратись, — нахмурился я, — как полагается. Тогда, я подумаю ответить тебе.

Мальчишка аж покраснел от злости. Синяк на челюсти стал пунцовым. Он взглянул на отца, ища поддержки.

— Игнат Орловский, — проговорил Сикорский старший, — как обращаться к безтитульному дворянину, ты помнишь.

— Зачем ты унижаешь меня отец? — выражение непонимания поселилось на лице Михаила.

— Тебя унижает твое поведение. А вежливость еще никогда и никого не унизила. Ну?

Русоволосый выдохнул, приподняв подбородок, обратил лицо ко мне.

— Ваше Благородие, Игнат Орловский, я вызываю вас на дуэль. Завтра, на арене.

— Принимаю, — я кивнул, — бой до момента, когда соперник больше не сможет ответить заклинанием. Оружие — ножи-проводники.

Михаил не ответил. В его лице читалось презрение, или даже отвращение. Избалованный сосунок.

Не сказав больше ни слова, Михаил вышел.

— Первыми сражаются те, — начал Сикорский старший, — у кого есть личные счеты и назначенные дуэли. Дальше следуют соперники, участвовавшие в дневной жеребьевке. У вас есть соперник, господин Орловский. Время дуэли определят завтра.

— Буду ждать с нетерпением, — холодно ответил я.

Лысый здоровяк кивнул и, попрощавшись, вышел вон.

— Предки, хорошо что все кончилось… — выдохнула Вика.

— Ты уделал пятерых! Один! — Тома, обошла печку, — как ты, не ранен? — тут же принялась осматривать и трогать мое лицо.

— Все в порядке, — я вежливо убрал ее руки, — никто из них даже не дотронулся до меня.

— Уму непостижимо! Вот это мастерство! — Не успокаивалась Тома.

— Спасибо, — я проследил за тем, как Стас смотрел на бардак, что царил теперь в его комнатке, потом обошел валяющийся на полу тент-перегородку, и стал приводить вещи в порядок.

— Да, — Стас искривил бровь, — неплохо он тут полетал, — потом присоединился ко мне. Следом вошла и Тома

Вика же, стала прибираться в остальном шатре.

— Можно мне посмотреть, — украдкой, как-то стеснительно проговорил Стас, — как ты будешь драться на дуэли?

— Конечно, — я вернул раскладушку в нормальное состояние, принялся восстанавливать перегородку.

— Наверное… это никогда не кончится, — выдохнула Вика.

— Мне кажется, — Тома собрала разбросанные вещи Стаса, — так жить веселее. Разве это не лучше скучных офисных будней?

Вика не ответила. Только вздохнула снова.

Вешая на место тент, я посматривал, куда делась кошечка. Быстро нашел ее взглядом и то, что она делала, меня сначала удивило, а потом даже позабавило. Кошечка не отходила от моих вещей. Она расхаживала по кровати, терлась мордочкой о мои сумки. В некоторые даже заглядывала. Складывалось впечатление, что она то ли метит мои вещи своим запахом… то ли что-то ищет.

Вечером, когда уже стемнело, на фестивале кипела жизнь. На сцене, что развернулась в небольшом отдалении, звучал бойкий русский рок. Дворянская молодежь тусовалась у сцены. Мероприятия, гуляния, магические представления и фокусы. Выставки артефактов и магических ручных животных. Вечер сопровождался всем этим.

Тут даже был оружейник, торгующий ножами-проводниками. На его разноцветном шатре красовалась светящаяся вывеска с загадочными словами: “Проводника для рывка?”

Когда я направился к Хлодвигу, к его шатру номер сто девятнадцать, то почувствовал что-то странное. Будто, на единственный миг мое сознание провалилось внутрь сна, и тут же вынырнуло обратно.

Это случилось так стремительно, что я не понял, было ли что-то на самом деле. Внешне просто замедлил шаг, остановился и проморгался. Встряхнув головой, пошел дальше. Не придал этому особого значения. Может усталость.

— Красно-черно-желтые, — это цвета моего дома, а бобр — гербовый зверь. Он символизирует трудолюбие, — улыбнулся Хлодвиг Пушкин, когда я зашел в его шатер, внешне, один в один напоминающий мой.