Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 49

— Трое… — удовлетворенно подытожил я. — Пайчадзе, за мной! Голубев, остаетесь на месте.

Внезапность нападения была утрачена. Оба оставшихся в живых боевика успели залечь, с двух сторон простреливая площадку перед флигелем. Сойкин перекатом добрался до дренажной канавы, но теперь ему было не поднять головы. Я вызывал огонь одного из моджахедов на себя, позволяя старшине зайти тому за спину и убить одним выстрелом. Услышав, что огонь справа прекратился, сержант рывком выскочил из канавы, поливая автоматным огнем пространство перед собой. Одна из его очередей достигла цели, но дух успел швырнуть гранату почти сержанту под ноги. После секундной задержки, раздался взрыв, который сшиб Сойкина с ног. Я протиснулся между прутьями, подскочил к лежащему навзничь сержанту.

— Тимоха! Живой?

Сойкин попытался приподняться, но тут же застонал. Из продырявленной правой штанины толчками выплеснулась кровь.

— Зацепило, мать твою так ее перетак… — выругался он. — В самом конце, зацепило, летеха… Невезуха…

— Доктор, сюда! —крикнул я. — Сержант ранен!

Сквозь ограду, с трудом протаскивая брюхо, пролез Голубев. Тяжело переваливаясь, он побежал к раненому, на ходу вытаскивая из кармана балахона перевязочный пакет.

Оставив сержанта на попечение врача, я подозвал Пайчадзе и направился вместе с ним к двери подвала. Автоматным прикладом старшина сбил навесной замок и распахнул тяжелые двери.

— Эй, ви там!.. — с грузинским акцентом крикнул он в затхлую темноту подвала. — Виходите! Всэ кончилось!

И отпрянул в сторону, держа автомат на изготовку. Я — тоже. Мало ли! Некоторое время спустя из подвала, щурясь на дневной свет, появилось семеро. На них были темные балахоны, такие же, как и на враче. Лица оказались закрыты черными платками до самых глаз, вокруг которых светились желтые пятна. На руках освобожденных были грязные нитяные перчатки.

— Прокаженные!.. — выдавил я сдавленным голосом. — Ах ты… доктор Айболит, недоделанный…

Голубев оказался легок на помине. Не замечая отвращения на наших лицах, он бросился к своим пациентам, начал хватать их за руки, заглядывая в блеклые глаза.

— Ну, как вы, мои дорогие, — бормотал врач. — У вас все порядке⁈ Помощь нужна?

— Не беспокойтесь, доктор, — глухо отозвался один из пациентов — не понятно, кто именно. — Они не успели причинить нам существенного вреда.

На лице Голубева появилась блаженная, слегка идиотская улыбка

— Благодарите товарищей военнослужащих.

И прокаженные почти синхронно отвесили нам с Пайчадзе неглубокий поклон.

— Благодарим вас и ваших людей, товарищ лейтенат, — сказал кто-то из них глухим голосом.

Старшина брезгливо сплюнул под ноги.

— Эх, лэйтенант… — пробормотал он. — Рады каго, спрашиваэтся, Тимоха копитом пожертвовал, а…

Глухой голос заговорил вновь:

— Соблаговолите, товарищ офицер, назвать вашу фамилию?

Гулко сглотнув слюну, я покачал головой.

— Какая разница, как меня зовут?

— И тем не менее…

— Ну, лейтенант Данилов. Вторая рота отдельного мотострелкового батальона…

— Еще раз благодарим вас, товарищ Данилов! — торжественно проговорил прокаженный. — Мы никогда не забудем, оказанную вами услугу…

— И прокаженные прислали тебе почетную грамоту! — хохотнул Клим, когда я умолк. — Ох и здоров ты врать оказался, Санек! Не замечал раньше за тобой такого!

— А почему боевик заговорил на чеченском? — спросила Ира. — Вы оговорились, наверное?.. Хотели сказать — на афганском!

— А что делают в Афганистане наши русские больные? — внесла свою лепту в мое «разоблачение» Тигра.

— Да выдумки все это! — отмахнулся мой новоявленный однокурсник. — Насколько я знаю, ты же не служил, Санек!

— Конечно — выдумки, — не стал я спорить. — Завидно стало, как ты гладко врешь, вот и присочинил.

— А давайте выпьем за то, чтобы никогда больше не было войны! — предложила экскурсоводша.

С этим тостом согласились все. Даже я. Хотя хорошо знал, что войны еще будут. И не где-то там далеко, а в моем многострадальном Отечестве. И предотвратить их нельзя, потому что они станут прямым следствием развала Советского Союза. Да вот только незачем это знать моим собеседникам, которые, как и большинство граждан СССР и других стран социализма просто не понимают, как они счастливы. Жалуются на очереди, на сплошной дефицит, зубоскалят по поводу Брежнева, мечтают о джинсах, импортной технике и не знают, что многим из них придется умереть, чтобы эти простенькие обывательские мечты осуществились.

Мы еще немного выпили. Потом поплясали под задорные русские народные песни, пришло время отправляться по домам. Климыч, как я и предполагал, оказался на мели. Зачем только, спрашивается, приперся в ресторан? Неужто в расчете на халяву? Хорошо хоть вызвался проводить Ираиду. Похоже, он на нее запал. Не факт, что у него с ней что-то выгорит. Хотя, когда он брехал про свое одиночное штормовое плавание, глазки у экскурсоводши блестели. Столкуются и хорошо. Глядишь, у Антонины Павловны будет меньше поводов для ревности.

Как бы то ни было, а ушли мой внезапный однокашник-халявщик и сотрудница молодежного турбюро вместе. Мы с Тигрой чуть замешкались, а когда оказались на свежем воздухе, наших собутыльников и след простыл. Расстояния в центре Владимира не слишком большие. До одноименной гостиницы можно было вполне дойти пешком. А заодно — проветрить хмельную голову, в которую приходят, порой, не самые лучшие идеи. Математичка некоторое время молчала, а потом все-таки высказала то, что ее мучило:

— Знаешь, Саша, у меня никак из головы не выходит твой рассказ… Это, конечно, выдумка, но есть в нем что-то такое, отчего жить не хочется… Он похож на кошмарный сон, который очень похож на явь… И знаешь же, что в любую минуту можешь проснуться, но почему-то боишься этого пробуждения, потому что реальность может оказаться гораздо хуже сна…

Мне это хорошо было известно, но я невольно вспомнил о своих снах, которые последние несколько ночей словно преследуют меня. Я понимал, что Тигра ждет от меня утешительных слов о том, что все будет хорошо. Мы построим коммунизм. Достигнем звезд. Откроем секрет неограниченного долголетия. И так далее, но я молчал. Потому что молчание лучше вранья. И Антонина Павловна тоже умолкла и мы дошли до гостиницы не обменявшись и двумя десятками фраз. А когда проходили мимо стойки дежурного администратора, навстречу мне шагнул какой-то мужик, доставая на ходу из кармана удостоверение.

— Гражданин Данилов? — произнес он. — Комитет государственной безопасности!

Продолжение серии Физрук-8: назад в СССР https://author.today/work/367422