Тень олигарха - Бахарева Ксения Васильевна - Страница 3

— Страсти-то какие… Что это за движение?

— Оппозиционное по отношению к государственной власти. Оно призвано осуществить мировую революцию путем вооруженной борьбы с американским империализмом.

— Странно, что движение родилось не где-нибудь, а в Германии. Надеюсь, нам это не грозит, лично у меня больших денег нет, и убивать меня не за что… Разве что бывшего председателя провинциального горисполкома за принадлежность к последнему поколению советской хозяйственной элиты.

Саша игриво перевернула вверх дном чашку Александра из-под кофе, дождалась, когда гуща осядет на блюдце, десертной вилкой нарисовала сердечко и вдруг вспомнила:

— Ты был похож на Пьера Ришара… Такой же смешной, немного неуклюжий, с большой копной вьющихся волос и грустными глазами, как у настоящего клоуна. Ты и сейчас на него похож, но тогда у меня был любимый фильм «Игрушка» с участием французской кинозвезды. Сто раз смотрела, и, когда впервые тебя увидела на школьной торжественной линейке (ты тогда ленточку перерезал, символические ключи знаний вручил Светке из параллельного класса в белом дурацком длинном переднике), я подумала: вот он, Пьер Ришар, моя «игрушка». Нет, я, разумеется, знала, что ты — успешный мэр города, большой начальник, столько всего для людей сделал, сумел решить вопрос о переподчинении города с районного на областной уровень… Но ты был таким важным и в то же самое время застенчивым и простым, не похожим на чопорного чиновника с толстым животом и неумной рожицей…

— Подумать только, школьница… Какой это был год?

— 1987-й…

— Да… Шесть лет прошло… В выпускном классе хоть училась? — засмущался Александр.

— Да, а в голове уже мысли были о любви… Но представить себе, что подобные мысли сбудутся, не могла…

— Я тем более. Нам пора. Идем?

— Болдырэва Элекзандра? — служащий банка, сверяя фото в паспорте, едва вымолвил фамилию и имя девушки с неподражаемым немецким акцентом.

— Я-я, гутен морген! — подтвердила Саша, практически выдав весь свой скудный немецкий словарный запас.

Банковский клерк в черном элегантном костюме неторопливо и по-деловому распечатал несколько документов, аккуратно собрал их в стопку, разделил экземпляры и ловко соединил нужные страницы степлером. Далее последовала вежливая улыбка и длинная речь, из которой девушка не поняла ровным счетом ничего.

— Что он сказал? — Юная спутница Александра непонимающе бросила на него взгляд.

— Прочитал лекцию о мерах предосторожности. Ты подписывай, я тебе все объясню потом. Wir können in den Tresor gehen? (Мы можем пройти в хранилище?) — тут же обратился к служащему Александр.

Все трое двинулись по нескончаемо длинному коридору, чтобы вскоре спуститься на лифте в темное хранилище, вход в которое служащий банка открыл одновременно несколькими длинными и короткими ключами. Когда массивные двери наконец поддались, он включил свет и пропустил клиентов внутрь, а сам остался дожидаться снаружи. Привыкнув к яркому свету, Саша огляделась, заметив по всему периметру помещения множество депозитных ячеек от пола до потолка.

— Мне как-то точно такое же зрелище приснилось, только в каждой ячейке миниатюрные, размером с младенца, люди, и в одной из них — я, и все мы как будто летели в звездном космосе, и так спокойно было на душе… Мне казалось, что именно так выглядел загробный мир… Что граждане хранят здесь? Ценности? Разве нельзя хранить их в сейфе дома за какой-нибудь картиной на стене? Стоило так далеко ехать?

— Хранить ценности в домашних сейфах тоже не слишком надежно: для профессиональных воров вскрытие стандартного несгораемого сейфа — дело нескольких минут. А после кризиса из-за распада СССР я могу доверять только иностранным банкам.

Александр отыскал нужную ячейку, открыл ее и извлек оттуда продолговатый ящик. На столе, специально оборудованном для клиентов депозитария, с должным пиететом пересчитал несколько десятков пачек со стодолларовыми купюрами, пересмотрел хранимые важные документы и с гордостью показал возлюбленной несколько золотых слитков. Однако, вопреки возбужденному состоянию Александра, к запаху чужих денег неискушенная Сашенька была совершенно равнодушна. Равно как и к своим, точнее, к их отсутствию.

— Запомнила?

— Зачем ты мне все это показываешь?

— Чтобы в крайнем случае ты могла это взять без меня…

— Не понимаю, зачем мне это делать без тебя?

— Всякое может случиться… — Александр аккуратно упаковал содержимое ячейки обратно, закрыл ее на все замки и на выходе из депозитария вернул ключи.

— Так, все дела на сегодня окончены. Гулять? — с решимостью воскликнул, слегка подпрыгнув, Александр, и копна его кудрявых выцветших волос игриво встрепенулась и улеглась на место.

Держась за руки, пара пробежалась по темным аллеям Тиргартена, как оголтелые великовозрастные детки, они попрыгали на ступеньках памятника Советской Армии, сокрушившей фашизм в 1945-м, и остановились у Бранденбургских ворот, ибо к полудню так устали, что двигались, как лунатики, на прямых ногах…

— Сфотографируемся? — предложил Александр и обратился к местному фотографу, который тут же снял парочку на Polaroid. — Теперь надо что-нибудь тебе купить. По магазинам?

— А где взять силы?

— Откроется второе дыхание, поверь!

Шопоголиком Саша никогда не была. То, что она увидела в немецких магазинах, повергло ее в настоящий шок: множество ярких платьев, костюмов, пуловеров и модных потертых джинсов меркло по сравнению с ломящимися от невиданных продуктов полками супермаркетов. Разноцветные макароны и спагетти, кустистые ананасы и зрелые бананы с помидорами, сорок с лишним видов шоколада в невероятных обертках, огромные головки сыра и свежие мясные нарезки без костей манили и звали: «Съешь меня». Простой симпатичной, не всегда сытой двадцатидвухлетней гражданке с постсоветского пространства по имени Саша, ежемесячно переживавшей талонную систему на сахар, муку, крупы и под Новый год — на шампанское, оставалось только смаковать яркую диковинную жевательную резинку и недоумевать, почему в стране, победившей фашизм, ничего подобного в помине нет.

— Саша, смотри, великолепное дополнение к твоему платью, — в витрине очередного бутика Александр обратил внимание на красную маленькую дамскую сумочку из тонкой, искусно выделанной кожи.

— Милый, ты и так уже столько всего накупил! Куда мне с ней ходить, разве что на районный рынок?

— И все-таки. Настаиваю. Может, я поведу тебя в музей?

Апрель, 1993 год, Белосток

Татьяна достала из новенькой, только вчера купленной в берлинском бутике красной сумочки из натуральной кожи дамские сигареты с ментолом, устроилась с ногами на подоконнике и затянулась с наслаждением, вглядываясь в темный двор за окном. Под тусклым светом фонарного столба стоял почти совсем новенький «мерседес» бизнес-класса с транзитными номерами, и его новоиспеченная владелица никак не могла наглядеться на такое невероятное приобретение, радуясь, словно ребенок.

Накануне, приехав в салон подержанных автомобилей с мужем и Юрой, его давним партнером по бизнесу, Татьяна не сразу обратила внимание на этого мощного турбодизельного темно-синего красавца с одним большим дворником на лобовом стекле. Подумалось: как он сможет чистить максимальную площадь? Но широкие молдинги, в верхних краях которых красовались тонкие декоративные накладки полированной стали, притягивали, как и хромированные накладки на ручках дверей. А потом и вовсе, заглянув в салон, потенциальная покупательница обратила внимание на горизонтальные деревянные планки, и Татьяна, всю жизнь стремящаяся к основательной и беспрекословной роскоши, разомлела, ибо поняла в одночасье, что это и есть настоящий признак богатства, как олицетворение ее железного характера, и уже иного мерина она более не желала. Оставалось недвусмысленно настоять на приобретении этого недешевого шедевра, впрочем, за долгие годы замужества женщина определенно научилась с неподражаемой легкостью вить веревки из преуспевающего мужа, по совместительству чиновника, затем мэра небольшого белорусского города, а уж потом преуспевающего банкира.