"Военные приключения-3. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Шахмагонов Федор Федорович - Страница 67

В душе я лелеял надежду, что менее сообразительный Бакуис-Флинт выдаст себя при неожиданной очной ставке, но он проявил лишь умеренный интерес к Ван дер Аа. Я предложил обоим сесть и снова задал Бакуис-Флинту несколько обычных вопросов, касающихся возраста, вероисповедания, образования и политических взглядов. Ван дер Аа внешне казался спокойным, но взгляд его умных глаз то и дело перескакивал с моего лица на Бакуис-Флинта.

Через несколько минут я прекратил вопросы. Найдя в кармане сигареты, я довольно громко спросил, обращаясь к обоим:

— Не хотите ли закурить?

Это был условный сигнал для моего помощника, который все это время стоял за дверью. Он широко распахнул дверь и крикнул:

— Господин Флекс!

Бакуис-Флинт резко вскочил со словами: «Да, сэр!» Комедии пришел конец. Я громко рассмеялся и повернулся к Ван дер Аа, который, несмотря на все свое самообладание, вздрогнул.

— Так, — заметил я, — появляется недостающий Флекс — человек, фамилию которого вы сначала упомянули, а потом почему-то опускали в перечне знакомых.

— Глупая свинья! — злобно прошипел Ван дер Аа. Он понял, что игра окончена.

— Нет, — перебил я, — глупцом оказались вы. Нельзя недооценивать противника. Если уж вы упомянули Флекса один раз, то должны были повторять эту фамилию. Не сделав этого, вы только возбудили у меня подозрение. Во всяком случае, вам нужно было хотя бы ради любопытства сравнить свое снаряжение до прибытия сюда. Вы поделили деньги, полученные у ваших немецких хозяев, и было в высшей степени неостроумным и неосторожным хранить их в бумажниках, тем более что серии банкнот совпадают. Ну-с, джентльмены, кто первый готов сделать полное признание?

Ван дер Аа и Бакуис-Флинт, или, если называть его настоящей фамилией, Флекс, были направлены в штаб и вскоре предстали перед судом. Я не знаю их дальнейшей судьбы, но надеюсь, что они получили по заслугам. Человек недорого стоит, если он готов продаться сам и продать свою родину за пятьдесят английских фунтов или того меньше, даже если они выдаются новенькими, хрустящими банкнотами.

Часто говорят, что мы живем в век специализации. Считается, что человек много не достигнет, если в молодые годы не наметит какого-то определенного пути и не сконцентрирует всех своих способностей в соответствующей области. Покойный К. Б. Фрай может служить образцом всесторонне развитого человека. Он сделал карьеру в Оксфордском университете, выступал в соревнованиях по крикету в составе национальной команды Англии, являлся мировым рекордсменом по прыжкам в длину, видным футболистом, и однажды ему даже предложили занять трон правителей Албании. Такой тип человека вымер, как доисторический мамонт. Древние греки считали, что человек развивается во всех направлениях по мере роста его способностей и возможностей, но их идеал, как и язык Древней Греции, принадлежит прошлому. Так, по крайней мере, учили нас в школе.

Может быть, я представляю собой реликвию прошлой, менее торопливой эпохи. Я не хотел бы прослыть тщеславным, но, обладая врожденной способностью к изучению иностранных языков, в возрасте тридцати лет свободно владел шестью языками и имел достаточное для работы представление еще о семи. По счастливой случайности и опять же благодаря таким унаследованным качествам, как хорошее зрение и отличная координация органов чувств, я смог достичь международного класса в боксе и стрельбе. Мои старания позволили мне успешно играть в бридж с любым партнером и не опасаться проиграть. Оглядываясь назад, я чувствую, что жизнь моя была бы ограниченнее и беднее, если бы я специализировался в какой-то одной области. Может быть, я добился бы большего в этой области, но зато упустил бы многое в других.

Но каковы бы ни были идеалы людей, во время войны человек вынужден специализироваться в какой-то определенной области.

Война стала очень сложной, и в ней нет места всезнайкам. Когда человек вступает в армию, его готовят как пехотинца, артиллериста, сапера, танкиста или специалиста одной из вспомогательных служб. Во время службы в армии военнослужащего могут переводить из одного рода войск в другой. Он даже может оказаться перед необходимостью освоить новую специальность, но принцип выполнения заданий какого-то одного профиля сохраняется прочно. В последней войне было много случаев, когда человек садился не в свои сани. И далеко не всегда это оставалось без отрицательных последствий.

Я знаю, однако, человека лет сорока, у которого отец — англичанин, а мать — француженка. Сам он женился на француженке и жил в Париже вплоть до 1939 года. Со временем он стал помощником управляющего крупной фирмой, производившей автомашины и моторы. Он не только в совершенстве владел французским и английским языками, но и хорошо знал техническую терминологию. В начале войны он бросил работу, продал дом и, воодушевленный стремлением выполнить долг перед своей древней родиной — Англией, переехал с семьей в Лондон. При поступлении добровольцем в английскую армию он перечислил все свои качества и попросил в случае назначения на офицерскую должность снова направить его во Францию вместе с британской экспедиционной армией и сделать офицером связи между британскими и французскими соединениями.

Казалось, невозможно было найти другого такого человека. Он сразу же получил офицерское звание и… был направлен младшим офицером в учебный батальон. Франция уже пала, когда он продолжал бомбардировать военное министерство просьбами о переводе в соответствии с первоначальным предложением.

К счастью для союзников, положение в различных органах разведки в прошлой войне было в целом лучше, чем в приведенном примере. В большинстве случаев люди, знавшие иностранный язык или обстановку в стране, назначались на посты, где они могли с пользой для дела применить свои знания. Многие из нас слышали о сержанте разведывательной службы, который в течение нескольких лет после 1941 года совершенствовал свои знания русского языка. Наконец, успешно сдав все экзамены на переводчика и получив практику в разговорной речи с помощью русского эмигранта-профессора в Оксфорде, он был объявлен годным для работы в аппарате английского военного атташе в Москве. Назначение состоялось через несколько дней. И куда бы, вы думали, его назначили? В полк королевских стрелков в Африке, где местные жители, насколько я помню, говорят на языке суахили! К нашему счастью, такого рода случаи немногочисленны.

Напротив, в органах разведки, особенно в военное время, наблюдается тенденция к узкой специализации. Если того или иного человека брали на работу, например, в контрразведку, то считалось почти невероятным, чтобы позднее его перевели в разведку. Другими словами, охотник за шпионами не мог стать разведчиком в тылу противника. И это понятно. Требуется много времени, чтобы приобрести умение и опыт в трудном деле. И когда человек получает определенную квалификацию, его руководители с большой неохотой расстаются с ним. К тому же тот или иной сотрудник, работая в определенной области, постепенно приобретает специфический образ мышления, соответствующий выполняемым задачам, но мало подходящий для других. Следователь, обладающий способностью критически проанализировать любые показания и извлечь из них хотя бы толику правды, если она там вообще была, вряд ли сможет быстро придумать легенду для самого себя. Для первой задачи требуется аналитическое чутье, для второй — изобретательность и интуиция.

К тому же ни один человек не будет принят на разведывательную работу, если нет полной уверенности в том, что он умеет хранить тайну. Хвастуны и болтуны не только опасны, но их как правило и легко распознать. Секретный агент должен уметь хранить тайну от своих друзей и иногда даже от собственной жены, если он хочет сохранить себе жизнь. Сотрудник разведки быстро привыкает молчать.

Эта система и традиции замечательны применительно к низшим звеньям аппарата, но у меня часто возникала мысль, что во время первой мировой войны, и особенно в период второй, нужно было иметь в руководстве разведки объединенный фонд разведывательных сведений, куда различные органы могли бы направлять добываемую ими информацию.