Рената Витали (ЛП) - Хантингтон Паркер С. - Страница 11

— Я не доверяю вам, ребята. — Я никому не доверяла, кроме, может быть, мамы.

— Это всего лишь учебники, принцесса.

— Откуда тебе это знать?

Он сократил расстояние между нами и прислонился к шкафчику рядом с моим. Его дыхание веером пробежалось по моему лицу, когда он подался вперед, закрывая между нами пропасть.

— Потому что я положил их туда. — Одним быстрым движением он смахнул книги и вложил их мне в руки, приподняв бровь. Отсалютовав мне двумя пальцами, он повернулся и ушел.

Я опустила взгляд на учебники, немного ошеломленная. Калькуляция. Макроэкономика. Литература. Испанский. Экология. Компьютерные науки. Мои уроки. Из-за этого было трудно его ненавидеть. Какова была его конечная цель?

Не доходя до двери, он обернулся ко мне.

— И принцесса?

— Что?

— Увидимся вечером в библиотеке.

Именно.

Это была его конечная цель.

Может быть, я нужна была ему, чтобы прогнать его одиночество, так же как и он мне — чтобы прогнать свое. Но, черт возьми, ни один из нас не признался бы в этом.

Любить кого-то — значит дать ему возможность разбить

ваше сердце, но при этом верить, что он этого не сделает.

Джулианна Мур

РЕНАТА ВИТАЛИ

Выключатель освещения состоит из нескольких компонентов. Горячий провод. Переменный ток напряжением 120 вольт. Нейтральный белый провод. Две клеммы. Питание от блока предохранителей. Это не просто выключатель. Это не просто включение или выключение.

Ничего не бывает так просто.

В том числе и включить или выключить перемирие между мной и Дамиано. Это было бы так просто — просто ненавидеть его или любить, но не одновременно. Это было бы похоже на то, как если бы союзные войска каждое утро вторгались в Нормандию и каждую ночь отступали.

Это тяготило меня. Я любила Дамиана, когда не должна была, и ненавидела его, когда могла позволить себе любить. Именно эти противоречивые эмоции отвлекли меня, когда я забрела на кухню в особняке Де Лука.

Я открыла холодильник, который они встроили в антикварные шкафы, и достала дорожную бутылку апельсинового сока. Арасели, которая, как я подозревала, недолюбливала меня, перестала доставлять мне завтрак, и я осталась здесь один на один с собой.

Когда я закрыла дверцу холодильника, Анджело стоял по другую сторону и смотрел на меня.

— Маленькая мисс Витали, я смотрю, становится все старше и старше с каждым днем.

— Вы ничего не видите, Анджело. Вы слепой. — Я закатила глаза, откупорила апельсиновый сок и двинулась, чтобы обойти его.

Его рука хлопнула по холодильнику, и теперь он преградил мне путь.

— Ты маленькая…

Я оборвала его, прежде чем он успел выплеснуть свою глупость.

— Вы что, не понимаете? Вы настолько глуп? Я могу провоцировать вас сколько угодно. Я могу обзывать вас. Наносить удары. Черт… Я могу убить вас, Анджело. Я могу протянуть руку, схватить вас за горло голыми руками и сжимать до тех пор, пока жизнь не вытечет из ваших жалких глаз-бусинок. — Мне нужно было пресечь это в зародыше, напомнить ему об иерархии словами, которые он мог бы понять.

Свободной рукой он вытащил пистолет из кобуры и положил его на кухонный остров.

— Глупая, наивная девчонка. Я могу покончить с тобой прямо сейчас. Я могу всадить пулю между твоих демонических красных глаз и покончить с этим тявканьем, пока у меня не началась гребаная мигрень.

Я откинулась на пятки и сделала небрежный глоток апельсинового сока, который, как я знала, должен был его раздражать.

— Вы ничего не сможете сделать, чтобы остановить меня, и это все равно не закончится вашей смертью. Вот что значит быть Витали, и вот как мало значит имя Де Лука.

Его глаза сузились, и он направился ко мне. Я начала сомневаться, насколько ему важно, жив он или мертв. Может, это была плохая идея. Может, я не сдерживаю его, а бросаю ему вызов? Может быть, вместо того, чтобы пресечь это в зародыше, я еще больше спровоцировала его. В конце концов, слухи о сумасшествии Де Лука должны были существовать не просто так, а он вел свою родословную от Людовико Де Луки.

— Твой отец думает, что может просто послать тебя на мою территорию, даже не посоветовавшись со мной. Он думает, что владеет итальянской мафией во всем мире, — Папа полировал его, что было достаточно близко. — Он думает, что может делать все, что пожелает, а все остальные синдикаты подыгрывают ему, потому что так было всегда. — Его рука опустилась с холодильника, и он сделал шаг ко мне. Он протянул палец и ткнул меня в грудь. — Ну, он ошибается. — На моей территории все происходит не так. — Тык. — Лучше скажи своему отцу, что семья Де Лука. — Тык. — Не. — Тык. — Отчитывается. — Тык. Тык. Тык.

Я наклонила голову. Снисходительность так и сочилась из меня, когда я поймала его палец в кулак.

— Я с удовольствием передам ему это, если вы дадите мне телефон. — Моя слащавая улыбка усилила его ярость.

Почему я не остановилась? Это было безумием. Анджело Де Лука был сумасшедшим человеком, но я тоже была в бешенстве. Прошлой ночью я видела, как вздрогнул Дамиан, лежа на диване в библиотеке. А за день до этого я слышала, как ремень Анджело хлещет по вентиляционному отверстию, соединяющему мою комнату с комнатой Дамиана. У моих родителей были странные способы проявлять свою любовь, но ни разу они не подняли на меня руку.

Анджело вынул палец из моей хватки и кивнул на пистолет.

— В этом пистолете есть пуля с твоим именем.

— Это помогает вам чувствовать себя мужчиной? Эти угрозы помогают вам спать по ночам? — Я сделала шаг к нему, не в силах совладать со своим гневом. Отец воспитывал меня как стереотипную спокойную Витали, но я была так далека от спокойствия, что не смогла бы найти себя на карте. — Вот, что помогает мне спать по ночам. Знание того, что вы слабы…

— Я не слабый…

— Только слабый человек бьет своего сына каждую ночь. Вы живы, потому что моя семья позволяет вам жить. Вы живы, потому что ваш сын мог бы избить вас до полусмерти, но не решил захватить ваш трон. Именно эта милость позволяет вам дышать. Однажды удача покинет вас, и каждый ваш вздох станет борьбой. В тот день ваш сын возглавит ваш синдикат. Я буду там, чтобы посмеяться. А остальные синдикаты продолжат свою повседневную деятельность — никаких изменений, потому что вы абсолютно ничего ни для кого не значите.

Я уловила движение у входа в кухню. Мои глаза встретились с глазами Дамиана через плечо его отца. Черное и красное. Красное и черное. У меня не было другого выхода, кроме как погрузиться еще глубже в эту неразбериху и поверить, что я найду выход.

Но какая-то часть меня знала, что выхода нет.

Доверять — это большее достижение, чем любить.

Джордж Макдональд

ДАМИАНО ДЕ ЛУКА

Тик. Тик. Тик.

Я включил метроном и поставил его на пол, готовясь к сегодняшнему визиту Анджело. Мерный ритм помогал мне сосредоточиться, и мне нравилось концентрироваться на нем, а не на порке. А я не сомневался, что порка сегодня будет ужасной. Анджело должен был разозлиться после своей разборки с Ренатой, но он выместит это на мне.

Я не был заводилой. Обычно я не позволял людям так обращаться со мной. В детстве я всегда представлял, как буду отбиваться, но когда я, наконец, вырос достаточно большим, чтобы наносить удары, я уже поставил перед собой цель свергнуть Анджело. Для этого требовалось нечто большее, чем грубая сила и несколько ловких ударов.

Так что я смирился. Я держал свой гнев в себе. И каждую ночь, как по часам, Анджело приходил в мою комнату, вытаскивал из брючных петель пояс из змеиной кожи стоимостью в десять тысяч долларов и принимался колотить меня по спине, останавливаясь лишь перед тем, как кожа разойдется, чтобы избежать вещественных доказательств.

Дверь открылась. Я лежал на кровати, не поднимая глаз. Ремень зашумел, когда он расстегивал его. Он скользнул по брюкам, но я все равно не смотрел.