Моя (не)любимая бывшая (СИ) - Рымарь Диана - Страница 30

Хочется смыть с себя сегодняшний день со всеми его эмоциональными встрясками, напряжением. Недолго думая, скидываю халат, встаю под душ. Долго нежусь под теплыми струями. Все надеюсь, что вода заберет с собой плохие эмоции.

Сквозь шум воды слышу звонок в дверь.

Доставка!

Шустро они. Хотя кафе ведь находится в соседнем доме.

Быстренько вытираюсь, снова закутываюсь в розовый халат и спешу в гостиную. Нахожу сумочку, достаю наличку на чаевые, хотя оплатила заказ онлайн. Спешу открыть.

Но за дверью оказывается никакой не доставщик еды!

Там Барсег.

С розами…

Снежана

Я бездумно пялюсь на розы, которые Барсег держит в руках.

Они огромные, кроваво-красные. Больше метра высотой…

— Зачем ты их принес? — наконец поднимаю взгляд на его лицо.

Барсег выглядит откровенно странно.

Обычно он смотрит на меня свысока или злобно, или по крайней мере просто недовольно. Сейчас же глаза его горят решимостью, а еще он определенно чему-то рад.

— Спасибо, что открыла, — говорит он грудным голосом.

Твердым и одновременно нежным.

Он так давно не говорил со мной подобным тоном, что у меня аж мурашки по спине.

Я кусаю губу, прогоняю мурашки, старательно бужу в себе злобу, что еще недавно меня съедала.

— Я думала, что это курьер, — заявляю с недовольным видом. — Знала бы, что это ты пришел с веником, ни за что не открыла бы. Бери свои розы и чеши куда подальше!

Говорю это, а саму аж распирает изнутри от противоречивых чувств.

Выражение лица Барсега мгновенно меняется. Он сбрасывает всякую благожелательность, снова начинает злиться. Но… Уже через две-три секунды справляется с собой. Морда лица становится нейтральной.

— Снежана, — говорит он размеренным тоном. — Мы можем с тобой хоть раз спокойно поговорить? Хоть один-единственный раз…

— О чем? — стону на выдохе.

И нет бы мне остановиться на этом коротком вопросе. Но меня несет дальше:

— О том, какая я нехорошая, что обманула тебя, ни в чем не повинного? Может, еще надругалась над тобой в том гостиничном номере? Или зазывала тебя, задницей крутила… Что еще ты мне там предъявлял, не помню…

Барсег пропускает мою истеричную речь мимо ушей. Вот реально делает вид, что не слышал. Произносит сдержанно:

— Я пришел поговорить о ребенке. Будь добра, удели время.

И как с ним ругаться, когда он такой спокойный? Прибила бы скотину… Аж трясет от него. Но все-таки поговорить придется. И он прав — лучше сделать это без лишних эмоций.

Я шумно вздыхаю, очень стараюсь унять бурю чувств, что бушует в душе. Машу рукой вглубь квартиры и прошу его:

— Я поговорю с тобой, но только при одном условии. Ты сразу уйдешь, если я попрошу, договорились?

Он некоторое время молчит, но все же кивает:

— Ладно.

— Проходи, — нехотя отвечаю.

Вскоре мы оказываемся в нашей с Аней скромной гостиной.

Приглашаю Барсега сесть на диван. Он проходит, кладет розы на журнальный столик, усаживается.

Я устраиваюсь напротив, собираюсь спросить, что именно Барсег думает по поводу ребенка, но он меня опережает:

— Снежана, сегодня утром ты неправильно себя повела.

Ну началось…

А я уж было подумала, что Барсег вдруг изменился и стал разумным. Оказалось, показалось.

— В чем же я неправильно себя повела? — спрашиваю с прищуром.

Оказывается, наши с ним взгляды в корне отличаются, поскольку он отвечает совсем не то, что я ожидала:

— Ты могла спокойно мне сообщить, что беременна. Да, я удивился бы, но мы оба решили бы, что делать. Вместе! Но что ты сделала вместо этого? Ворвалась в мой кабинет как фурия, накричала на меня и сбежала, ничего толком не объяснив. Это неправильно, неконструктивно, Снежана.

Неправильно. Неконструктивно…

А впрыскивать в кого-то свою сперму, даже не удосужившись предупредить человека, — это правильно? Или конструктивно? У меня ведь даже шанса не было понять, что он мне сделал ребенка, и вовремя принять меры. Теперь только и остается — либо аборт, либо рожать. И то и другое, мягко говоря, не ахти какие варианты. Я чувствую себя так, будто он втихушку использовал меня как свиноматку.

— Считаешь, ты все сделал как надо? — вскидываю взгляд на него. — Оставил во мне семя и даже не предупредил! Это дико безответственно, это… За гранью просто! Ты не понимаешь, что ты сделал своим поступком? Ты сейчас вынуждаешь меня стать матерью одиночкой, ты…

— Ты не будешь матерью-одиночкой, потому что ты выйдешь за меня замуж, — говорит он со всей серьезностью.

При этом смотрит на меня так, будто его предложение — это нечто само собой разумеющееся. А я — дура, что не догадалась об этой очевидной вещи.

— Ха… — Это все, что я могу из себя выдавить.

После того как Барсег объявил, что я выйду за него замуж, у меня в голове будто ступор. Я разное услышать ожидала, но все же не такое.

— Это твой ответ? — он хмурит брови.

Из меня начинают выплескиваться эмоции:

— А ты что, задал какой-то вопрос? Ты явился ко мне незваным гостем и как само собой разумеющееся сейчас заявляешь, что я выхожу за тебя замуж. Ты не задал никакого вопроса, Барсег!

— Тебе бы все придираться к словам, — рычит он. — Подумаешь, не так спросил…

— Барсег! — Моя нервная система не выдерживает. — Я надеюсь, по поводу женитьбы ты сейчас пошутил!

Надо видеть, как перекашивает его лицо.

Он впивается в меня злым взглядом и спрашивает:

— Я похож на шутника?

При этом дышит часто-часто, прямо как бык перед тореадором. Готов к яростному спору со мной.

Я нервно сглатываю, пытаюсь сообразить — он и вправду серьезно сказал про брак? Ну глупость же! После всего…

Видимо, по моему молчанию он понимает, что я, мягко говоря, ошарашена перспективой выйти за него замуж.

Барсег цокает языком, наклоняется чуть вперед и спрашивает:

— Ты умная женщина или нет?

— Ты о чем? — я снова сглатываю.

Он продолжает деловым тоном:

— Если умная, ты сейчас внимательно меня послушаешь и сделаешь, как я сказал. Засунешь непомерную гордость в задницу и пойдешь мне навстречу. Согласишься расписаться и переедешь ко мне. Со временем разберемся, как будем дальше жить. Я приму тебя с ребенком, обеспечу, а ты в ответ станешь образцовой женой, идеальной матерью, такой женщиной, какой я хочу тебя видеть. Ты получишь мою фамилию и все, что к ней прилагается. Что молчишь, Снежана? Так ты умная женщина? Или чересчур гордая?

Гордость? Он думает, дело в гордости? Он ненормальный.

— А что на это скажет твоя невеста, Барсег? — я издаю нервный смешок. — Или ты вышвырнешь ее из жизни так же легко, как в свое время вышвырнул меня? Ты хоть представляешь, как это больно, когда любимый человек так тобой разбрасывается? В тебе хоть что-то человеческое есть или тебе настолько плевать на других людей?

Естественно, я говорю про себя и про свою боль, которую испытала пять лет назад. Отголоски той жуткой боли до сих пор меня преследуют. Я ведь никогда не забуду того, что он со мной сделал. После всего мне дико слушать про его желание жениться. Потому что не может нормальный мужчина пять лет назад вытереть об тебя ноги, а потом ожидать, что ты побежишь за него замуж по щелчку пальца. Или по нежелательному залету.

— Да нет никакой невесты! — вдруг рявкает Барсег. — Неужели ты до сих пор этого не поняла?

Сижу, хлопаю ресницами, соображаю, к чему это он.

— Как это нет? А фото? — Эти вопросы буквально выпрыгивают из меня.

— Это просто фото одной из девушек, которых мне сватала мать. Я ее даже не видел никогда, — хрипит Барсег. — Ну? Успокоилась? Теперь мы можем поговорить конструктивно?

Вторая информационная бомба на мою бедовую голову за сегодня. Точнее, даже третья! Первая — беременность, вторая — предложение Барсега, и вот на тебе, Снежана, еще, а то мозги до этого были не совсем в кашу.