Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция (СИ) - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 19

— Не тревожьтесь за нас, Веллингтон, — мягко сказала Джессика. — Это наша проблема, не ваша.

«Она думает, что я тревожусь о ней! — Он смигнул слезу. — И она, конечно, права. Но я должен предстать перед этим черным бароном, исполнив порученное мне дело, и использовать единственный мой шанс, чтобы нанести удар тогда, когда он будет менее всего готов к этому, когда он будет слабее всего, — в момент его торжества!»

Юйэ вздохнул.

— Я не побеспокою Пауля, если взгляну на него? — спросила Джессика.

— Нисколько. Я дал ему успокаивающее.

— Хорошо ли он переносит перемены?

— Да, если не считать небольшого переутомления. Он возбужден, но кто в его возрасте не был бы возбужден в подобных обстоятельствах?.. — Юйэ подошел к двери, открыл ее. — Он здесь.

Джессика последовала за ним, вгляделась в полутьму.

Пауль лежал на узкой кровати, держа одну руку под легким покрывалом, а другую закинув за голову. Жалюзи на окне рядом с кроватью сплели узор теней на лице и покрывале.

Джессика всматривалась в лицо сына, овал которого так походил на ее собственный. Но волосы были отцовские — жесткие, черные, взъерошенные. Длинные ресницы скрывали светло-серые глаза. Джессика улыбнулась, чувствуя, как отступают страхи. Ее почему-то не отпускала мысль о наследственных признаках в чертах сына — ее глаза и абрис, но сквозь них, словно вырастающая из детства зрелость, проступали резкие черты отца.

Она подумала, что облик мальчика — изысканный дистиллят множества случайных сочетаний, бесконечной череды наугад тасуемых образов, соединенных в единую цепь. Ей захотелось встать на колени возле кровати и обнять сына, но сдерживало присутствие Юйэ. Она отступила назад и тихо закрыла дверь.

Юйэ отошел к окну, не в силах смотреть, как Джессика любуется сыном. «Почему Уанна не подарила мне детей? — в который раз с тоской спросил он себя. — Я как врач знаю, что физических препятствий к тому не было. Связано ли это с Бене Гессерит? Возможно, ей велели хранить себя для какой-то иной цели? Но какой? Она, несомненно, любила меня…»

Впервые ему пришло в голову, что он сам мог быть частью замысла, куда более сложного и запутанного, чем он мог бы представить.

Джессика встала подле него, задумчиво сказала:

— Какая восхитительная безмятежность у сна ребенка…

Он механически ответил:

— Если бы только взрослые умели так расслабляться.

— Да.

— Где потеряли мы это?.. — пробормотал он.

Она взглянула на него, уловив что-то странное в его интонации, но мысли ее по-прежнему были прикованы к Паулю: она думала о новой суровости, которая должна прибавиться здесь к его обучению, о том, как изменится теперь его жизнь — и как сильно будет отличаться от той жизни, которую они планировали для него…

— Да, мы действительно потеряли что-то, — проговорила она.

Она взглянула направо, на склон, поросший дрожащими на ветру серо-зелеными кустами с пыльными листьями и ветвями, похожими на когтистые лапы. Мрачно-темное небо нависало над самым склоном, как огромная клякса. Молочно-белый свет арракийского солнца придавал пейзажу серебристый оттенок — свет этот напоминал блеск криса, спрятанного сейчас у нее на груди.

— Какое темное небо, — сказала она.

— Отчасти это объясняется очень низкой влажностью, — пояснил Юйэ.

— Вода! — раздраженно сказала Джессика. — Куда ни посмотри, все здесь напоминает о недостатке воды!

— Это и есть тайна Арракиса, — отозвался он.

— То, почему тут так мало воды?.. Почвы сложены из вулканических пород. Можно назвать дюжину различных причин. Есть лед в полярных шапках. В Пустыне, насколько мне известно, бурить нельзя — бури и песчаные приливы уничтожат оборудование прежде, чем оно будет установлено и запущено, если, конечно, черви не доберутся до него еще раньше. И ни разу им не попадались признаки воды… Но тайна — настоящая тайна, Веллингтон! — это колодцы, пробуренные во впадинах и чашах. Вы читали о них?

— Да. Сначала — тоненькая струйка, потом — ничего, — ответил он.

— Но, Веллингтон, в этом-то и есть тайна! Вода была там! Потом она иссякала, и больше ее никогда не было. Но затем рядом бурят новую скважину, и происходит то же самое: сначала — струйка, потом — ничего. Неужели никто не заинтересовался этим?

— В самом деле, странно, — согласился Юйэ. — Вы подозреваете участие биологического фактора? Но разве он не проявился бы в пробах грунта?

— Проявился бы? Как? Инородное растительное… или животное вещество? Кто распознал бы его? — Она снова повернулась к обрыву. — Вода не останавливается — что-то останавливает ее. Так мне кажется…

— Возможно, — кивнул Юйэ. — Харконнены закрыли множество источников информации об Арракисе. Быть может, у них были на то причины.

— Какие? — спросила она. — И вот еще что: атмосферная влага. Да, ее немного, но она есть. Она дает большую часть добываемой воды, которую собирают ветровыми ловушками и осадителями. Откуда эта влага в атмосфере?

— Полярные шапки, возможно?..

— Холодный воздух не примет много влаги. За харконненской завесой здесь скрыто многое, требующее тщательного расследования, и не все из этого напрямую связано с Пряностью.

— Мы действительно опутаны харконненской завесой, — проговорил Юйэ. — Возможно, мы даже… — Он оборвал себя, заметив напряжение, возникшее в ее взгляде, обращенном на него. — Что-нибудь не так?

— То, как вы сказали «харконненской»… — ответила она. — Даже герцог не произносит это имя с такой ненавистью. Я не знала, что у вас есть личные причины так ненавидеть их, Веллингтон.

«Великая Мать! — пронеслось у него в сознании. — Я таки вызвал ее подозрения! Теперь мне пригодятся все уловки, каким меня учила моя Уанна. Остается единственный путь — сказать ей правду, насколько это возможно…»

— Вы не знаете, что моя жена, моя Уанна… — Он свел плечи, не в силах продолжать из-за комка в горле. Наконец сумел выдавить: — Они… — Нет, он не мог говорить. Его охватила паника, он зажмурил глаза, испытывая боль в груди и почти ничего больше не чувствуя и не видя, пока его плеча не коснулась рука.

— Простите меня, — сказала Джессика. — Я не хотела тревожить старую рану.

«Эти скоты! — подумала она. — Его жена была Бене Гессерит, по нему это отчетливо видно. И очевидно, что Харконнены убили ее. Вот еще одна несчастная жертва, привязанная к Атрейдесам в шереме ненависти…».

— Простите, — сказал Юйэ, — я не могу говорить об этом. — Он открыл глаза, разрешая печали охватить себя. Печаль, по крайней мере, была подлинной.

— Веллингтон, мне, право, жаль — простите, что мы привезли вас в это ужасное место, — сказала она.

— Я приехал сюда по доброй воле, — отозвался он. И это тоже была правда.

— Но вся эта планета — харконненская ловушка. Вы же должны это понимать.

— Нужно нечто большее, чем простая ловушка, чтобы поймать герцога Лето — И это тоже было правдой…

— Наверное, мне следовала бы быть более уверенной в нем, — вздохнула Джессика. — Он прекрасный тактик.

— Мы вырваны с корнем из нашей почвы, — проговорил он. — Вот почему нам так тяжело.

— А как легко убить вырванное с корнем растение, — сказала Джессика. — Особенно когда оно пересажено на враждебную почву.

— Вы уверены, что почва враждебна нам?

— Когда здесь узнали, сколько людей добавляет герцог к местному населению, вспыхнули водяные бунты, — сказала она. — И они прекратились, только когда люди узнали, что мы устанавливаем новые ветровые ловушки и конденсаторы, чтобы покрыть расход воды на содержание наших людей.

— Но здесь воды достаточно для поддержания жизни лишь определенного количества людей, — возразил он. — И люди знают, что, когда на планете с ее ограниченными запасами воды появляются лишние рты, цены на воду растут и самые бедные вымирают. Но герцог решил эту проблему. Поэтому из водяных бунтов отнюдь не следует, что люди все время будут настроены к нему враждебно.

— А охрана, — сказала она, — повсюду охрана. И силовые поля. Куда ни взглянешь, повсюду мерцают силовые щиты. На Каладане мы жили не так…