Бастиано Романо (ЛП) - Хантингтон Паркер С. - Страница 14

— Это опасно.

Мой взгляд метнулся к ее глазам. Я изучила язык ее тела и напряглась от того, что обнаружила.

— Ты знаешь, — обвинила я. — Откуда?

Только Уилкс и первый психиатр, которого назначило мне ФБР, знали, что означает моя фамилия.

Она встретила мой взгляд, ничуть не смутившись.

— Уилкс проинформировал меня о твоей фамилии, когда ты только начала здесь работать.

Я впилась ногтями в ладони. Кому еще он рассказал?

— И ты скрывала от меня этот секрет шесть лет?

— Как и ты.

Она наклонилась вперед и оперлась подбородком на изящный кулак. В другой руке она держала ручку над темно-синим блокнотом на спирали, хотя я ни разу не видела, чтобы она в нем писала.

Я подозревала, что она собирается урезонить меня, поэтому заговорила раньше, чем она успела:

— Это не совсем то, о чем я бы кричала во всеуслышание, особенно учитывая место моей работы.

— Справедливо. — Она наклонила голову и внимательно осмотрела меня. — И как ты себя чувствуешь, храня все эти секреты?

— Как будто это моя работа. — Я перевела разговор в другое русло. — Это и твоя работа тоже.

— Ты напоминаешь мне, чтобы я хранила твой секрет?

— Нет. Я напоминаю тебе о том, кто мы такие.

— А кто ты, Ариана Де Лука?

Ты даже не представляешь, кто ты, маленькая частичка меня, которая была разорвана на части всеми моими легендами и собрана воедино, сломанная и несовпадающая.

Я наклеила на лицо бумажную улыбку и проигнорировала своих внутренних демонов.

— Я специальный агент отдела легенд ФБР.

— Это не то, кто ты. Это то, кем ты себя представляешь.

Я вздохнула.

— Ты можешь отказаться от роли психолога и просто быть моим лучшим другом прямо сейчас? Мне нужно пережить тот факт, что моя лучшая подруга знает, что я, — я понизила голос, несмотря на пустую комнату, — Де Лука.

Дженн фыркнула.

— Все, кто знает тебя в твоем офисе, знают, что ты Де Лука, Ари.

Я поднялась с дивана, насторожившись.

Она закатила глаза.

— Они просто не знают, что ты одна из этих Де Лука.

Настала моя очередь закатывать глаза, когда я снова легла.

— Вряд ли я могу назвать себя одной из них. Они даже не знают о моем существовании.

Спасибо моей маме, которая делала все возможное, чтобы скрыть мое существование до своего предсмертного вздоха.

— Справедливо. Кстати, это не притворство психолога. Я на самом деле психолог, о чем ты, похоже, забываешь каждый раз, когда заходишь в этот кабинет.

Я рассмеялась, ухватившись за ее легкомысленные слова, чтобы перевести разговор в другое русло.

— Ну что, психиатр, я готова к следующей легенде? — Я скрестила пальцы за спиной, не зная, надеяться ли мне на то, что она меня одобрит, или надеяться, что она этого не сделает.

— Конечно, Ари.

Я кивнула, встала, направилась к двери и, дойдя до нее, повернулась лицом к Дженн. Благодаря моей последней легенде я давно ее не видела, поэтому у меня было время понаблюдать за ней. Со светлыми волосами, веснушчатым лицом и огромными глазами лани она выглядела слишком невинной для работы, требующей встречи с чужими демонами.

И я уже не в первый раз задавалась вопросом, как она стала моим психоаналитиком, несмотря на очевидный конфликт интересов. Я решила, что должна, наконец, спросить, просто на случай, если эта легенда окажется моей последней. Вполне вероятно, учитывая, что Бастиан ненавидел меня до глубины души и всю эту историю с Де Лукой.

— Не то чтобы я жаловалась, — начала я, — но мне всегда было интересно, как ты стала моим психологом. Ведь все в отделе знают, что мы лучшие друзья. Разве это не конфликт интересов?

— После того, как Эмма Стивенс ушла на пенсию, я единственный психолог в регионе, имеющий допуск, чтобы знать, что ты — легенда.

— Справедливо. — Я сделала паузу, заметив, как она похудела за время моего отсутствия. Это было незначительно, но я всегда придиралась к деталям, и мне было достаточно просто спросить: — Ты в порядке, Дженн?

— Эта работа — наша работа — отнимает у нас силы. За год мы стареем на целую жизнь, и я должна помогать агентам справляться с этим, но иногда я забываю, что мне тоже нужно справляться с этим.

Мои пальцы крепче вцепились в дверную ручку. Я понимала, что она имеет в виду, потому что во время сеансов я танцевала вокруг этих тем, никогда не копаясь глубоко в своих проблемах — а их было очень, очень много. Мне следовало бы найти время, чтобы разобраться в них и исцелиться, но я никогда не могла заставить себя это сделать.

— Я здесь ради тебя. Ты знаешь об этом? Скажи только слово, и мы можем бросить работу и уехать на Карибы. Тебе, конечно, придется за это заплатить. Я зарабатываю меньше, чем продавщица лимонада.

Дженн рассмеялась, закрыла блокнот, разжала ноги и встала. Когда она подошла, чтобы обнять меня, я позволила ей это сделать, расслабившись в привычной обстановке нашей дружбы — самой долгой, которая у меня когда-либо была с кем-либо.

— Ты всегда беспокоишься обо всех остальных. — Она лукаво усмехнулась, и я сразу же насторожилась. — Ты должна беспокоиться о себе, Ари.

То, как она это сказала, как будто знала что-то, чего не знала я, заставило меня сузить глаза.

— Почему?

— Ты видела семью Романо? — Она сделала паузу. — У Бастиано Романо есть репутация. Может, это все слухи, но даже если хоть один процент из них правда — удачи тебе, подруга. Она тебе понадобится.

Мне было неприятно, что впервые с тех пор, как я его встретила, я наконец-то на минуту выкинула Бастиана из головы, а она тут же затолкала его обратно.

Но она была права.

Бастиано Романо был прежде всего Романо. А семья Романо была сплоченной. Скрытной. Интенсивной. Непроницаемой. Их жизнь была заперта в хранилище-ловушке, оснащенном взрывчаткой, тщательно охраняемом и закрытом от широкой публики, несмотря на признание их имени во всем мире. Если бы вы поставили кого-нибудь против них, я бы поставила на то, что семья Романо выиграет каждый раз.

В том числе и против Бюро.

Но я была Де Лука, и в зависимости от того, по какую сторону закона ты находишься, это было самое близкое к неуязвимости место для девушки.

Именно долг отличает мужчин от мальчиков.

Апорва Кала

БАСТИАНО РОМАНО

Ублюдок.

Дыхание дилдо.

Пятно от спермы.

Мы с Джио сидели в угловой кабинке бара и ждали появления дяди Винса. Я любил своего дядю Винса. Он понимал меня так, как никто другой, но он всегда чертовски опаздывал, и никакая любовь не помогала терпеть его опоздания.

Особенно когда я мариновался в компании Джио, пока он был в редкой форме.

— Как насчет нее? — Отец указал на девушку, одиноко сидевшую за центральным столом.

С ее темными волосами и тяжелыми итальянскими чертами лица я сразу же узнал ее.

— Джио. — Я поднял брови и окинул его стеклянным взглядом. — Это моя кузина.

— И что? Британцы так делают.

— Только не несколько сотен лет.

Я уловил вспышку кожи, когда девушка подошла к столу, поправляя по пути вырез платья. Она была уже в нескольких футах от нашей кабинки, когда Дана перехватила ее, вцепившись в нее, как мальчишка из студенческого братства на распродаже танцев на коленях "два по цене одного".

Ранее сегодня я потребовал, чтобы она выпроводила всех мафиозных кроликов, которых увидит, из "L'Oscurità". Я использовал свою бывшую подружку в качестве личного вышибалы, но мне было плевать на этику ситуации. Все, что имело значение, — это то, что она это сделает.

И я знал, что она это сделает, потому что она была чертовски одержима мной.

Ее одержимость началась в тот момент, когда она меня увидела. Это была одна из тех вещей, которые можно было просто понять. Затрудненное дыхание. Остекленевшие глаза. Иногда даже хриплое дыхание. У нее была либо сильная аллергия на меня, либо одержимость мной.