Вперед в прошлое 6 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 55

Оставив Лику, я отправился к Лялиной. Как и обещала, она ждала меня возле УВД одна. Воспрянула, чуть ли не рванула навстречу.

— И все-таки ты знал, где она, — сказала Анна с упреком.

— Я не мог поступить иначе. Обещал не выдавать. Встретил случайно, она от меня как рванет!

Мы направились в парк, где нас ждала Лика, причем Анна бежала впереди, я еле успевал за ней. Вон как волнуется, зря Лика переживает. Увидев дочь, она оцепенела, ринулась навстречу. Лика сделала шаг вперед и осталась стоять.

Близко я подходить не стал, чтобы не смущать их. Смотрел издали, как Анна сгребла Лику в объятья, прижала к себе, покачивая из стороны в сторону, как маленькую. Лика разревелась, уткнувшись лбом в висок Анны, та отстранилась и принялась целовать ее лоб, щеки, глаза.

Я отвернулся. После этого всего не было сомнений в том, что Лике ничего не угрожает, Анна не даст ее в обиду. А еще очень радовало, что папаня не психанул и не ушел из новой семьи к нам.

Было почти шесть вечера, и я валился с ног от усталости — психологической, не физической. Перед встречей с Ликой я сделал марш-бросок на виноградники, навьючил Карпа ведрами с виноградом и транспортировал груз домой под возмущенное бормотание мамы, как она устала. А я подсчитывал доходы: с кофе будут привычные двести пятьдесят баксов, сотку за две недели заработает дед.

И встает вопрос, кто будет нас с бабушкой возить в областной центр и по городам, когда наш с Канальей бизнес пойдет и от клиентов не будет отбоя? Попросить Илью, чтобы подстраховал, и кататься с ним на электричках? На мопеде не очень поездишь, когда начнется непогода.

Похоже, так и придется сделать. Эти выходные Каналья с нами, дальше посмотрим.

Теперь надо Рама погонять — обещал ведь, у него первый бой в понедельник, правда, еще неизвестно, где и во сколько. Ну а потом — учить уроки и делать революцию.

Вечером по телевизору будто бы передавали вчерашние новости и мусолили то же самое: Ельцин распустил Верховный совет, Совет, в свою очередь, распустил Ельцина, и Белый дом то ли блокировала милиция, то ли не блокировала. Противники заняли боевые позиции и затаились, значит, пока можно выдохнуть.

И на фоне событий, касающихся моей семьи, сущей мелочью казалось то, что абхазские вооруженные формирования обстреляли из установки «Град» аэропорт в Сухуми и повредили гражданский самолет, никто из пассажиров не пострадал, погиб один член экипажа. Как говорится, прыщик на собственном носу волнует нас куда больше десяти землетрясений в Африке.

— Ну и что будет дальше? — спросила Наташка, когда новости закончились.

На вопрос я решил не отвечать, задал встречный:

— Как тебе Джусиха на директорской должности?

— Она — директор? — Глаза Наташки полезли на лоб.

— Похоже на то, и мы с этим не согласны, а ты?

— А кто меня спросит?

Я кивнул на телик, где махали флагами демонстранты.

— Они тоже не согласны, но их много, к ним прислушиваются. Короче, такое дело… Мне понадобится твоя помощь. Мы выступим против Джусихи! Всей школой. Устроим революцию с пикетом. Ты с нами?

Сестра с готовностью закивала.

Вернувшись после работы, Леонид Эдуардович придумал текст жалобы и — кому ее адресовать, набросал образец. Друзья скопировали его, чтобы передать родителям и занести тем, кто нас поддерживает, но не состоит в клубе. Завтра утром, уже заполненные родителями и подписанные жалобы одноклассники должны принести под нашу шелковицу, Илья соберет их и передаст отцу, а тот в обед отнесет в гороно.

Война перейдет в горячую фазу.

Утром, встретившись под шелковицей раньше на двадцать минут, одноклассники, все, кроме Рамиля, достали заполненные родителями заявления и передали Илье, тот рванул домой, чтобы вручить отцу, а Леонид Эдуардович обещал в обед заскочить в гороно и положить их на стол кому следует.

Вполне возможно, Джусиху снимут и так, но Барик был прав: надо закрепить эффект, заставить начальство к нам прислушаться. А значит, нужен действительно массовый протест, и для этого мне следовало заручиться поддержкой других старшеклассников.

Встреча с лидерами возможных союзников должна была состояться после шестого урока, на трубах. Пожалуй, первая мирная встреча в этом месте, окропленной кровью делящих территорию юных самцов.

Услышав, что я задумал, Наташка воспылала страстью. Это ж надо! Своя собственная революция! Свержение кровавого тирана! Как пройти мимо? Да никак. Потому она пообещала помочь собрать массовку.

Наша революция не может повлиять на глобальные события, но справедливость воцарится хотя бы в нашей школе.

Если сегодня ничего не изменится, то завтра вместо уроков мы устроим пикет у отдела народного образования. Каретников-старший пообещал, что постарается обеспечить событие журналистами.

Первый урок, русский, мы прогуляли, дальше все было штатно.

Потому, едва прозвенел звонок с шестого урока, мы с Ильей отправились на переговоры. Остальные, включая корешей Чумы, а так же Карась, Заславский и Желткова, остались у торца школы и наблюдали издали. К столпотворению подошли Фадеева и Заячковская, последняя указала на нас пальцем — наверное, спросила, с кем у меня я буду драться, ведь трубы — для этого. Я строго-настрого запретил говорить о том, что задумал, потому информацию от нее утаили, и она осталась, надеясь на остросюжетное зрелище.

Первыми явилась делегация от 9 «В», класс представляли две отличницы Аня и Таня, парней — косящий под панка Егор по кличке Мановар. К металлу он отношения не имел, а прозвали его так за футболку. Вообще парней в 9 «В» было шесть с половиной. Половина — «омега» класса, лгун и подлиза Виталий Звягин, рыжий и дерганый.

Сразу после них пожаловал десятый класс, то есть его женское ее ядро: подорванная девчонка по прозвищу Ласка и ее толстая молчаливая подруга Ольга, похожая на бучиху, представительницу сексменьшинств, выступающую в роли мужчины, с парнями у них была напряженка, потому что Дорик с Афоней перестали таковыми считаться. Я подозревал, что отчасти стараниями двух этих фурий, ну и, конечно, нашими.

— Что там ваши петухи? — спросил я.

— Работаем! — вскинула ладонь Ольга. — Устала раздавать им пинки. Но че-то они задержались. Так а у вас-то че? — Она надула пузырь жвачки, он лопнул, залепив носогубку, покрытую обильным светлым пушком. — Че за кипеш?

Главной в дуэте считалась Ласка, но теперь я видел, что это не так. А вообще забавное чувство в преддверии важного события: страха нет, есть щекотное волнение и предвкушение чего-то… великого, что ли. Как будто я какой-нибудь дон Карлоне перед совещанием глав правящих кланов. Получится ли их убедить, что дрэк — наше спасение, а Джусиха — погибель? Не пристрелят ли меня? Время покажет.

Восьмые классы пожаловали одновременно, одиннадцать человек. И это были не самые отбитые, а вполне приличные ученики.

Еще бы Ян с Борисом пришли и толпу привели, но я запретил им участвовать под страхом исключения из клуба, разрешил присоединиться к митингу только после уроков. Все потому, что семиклашки еще мелкие, сами они до такого не додумались бы, и это выглядело бы подстрекательством.

Если бунт заканчивается крахом, то быстренько вычисляют его лидеров — и на Соловки их. Я отлично это осознавал и готов был взять вину на себя. Память взрослого говорила, что ничего страшного не случится, сейчас такое время, что дерзкий поступок не подмочит мою репутацию, а скорее, наоборот, меня зауважают как сильного и право имеющего.

Но для меня-нынешнего такой поступок был попранием всех основ и нарушением правил, это грозило статьей «Хулиганство» и постановкой на учет в детскую комнату милиции. Вот такой вот я загадочный герой.

— Ну валяй! — Ольга снова надула пузырь, презрительно глядя на восьмиклассников. — Че за сходка?

— Дело деликатное. Нужно по одному-два представителя от каждого класса — во избежание утечки информации.