13-й отдел НКВД. Книга 3 (СИ) - Барчук Павел - Страница 32

Я вскочил на ноги, а до этого момента просто сидел на каком-то пне, глядя вдаль, наблюдая рассвет и выстраивая всю информацию в логическую цепочку, затем принялся мерять шагами поляну. Все ложилось в цвет. Все мои мысли начинали обретать вид именно тот, который, скорее всего, соответствовал реальным событиям. Однозначно, произошедшее во дворе того дома, создала Наталья Никаноровна, она же – Люцифер, она же – Сатана, она же – старая, хитрожопая сволочь.

Но в итоге, несмотря на вернувшуюся к бабке-демону книгу, осталась Лиза, которая пожертвовав собой ради кого-то, утратила связь с черными и лишилась своих способностей. А девчонка, выходит, как и Иваныч, для Люцифера важны. Именно в качестве рук, которые книжонку спрячут или уничтожат на Мамаевом кургане. Поэтому меня снова дёрнули в прошлое, потому что, по словам Натальи Никаноровны, вернуть все взад могу только я. В плане состояния Лизы.

Соответственно, это и правда – последний этап. Имею ввиду Сталинград и наше туда путешествие. Как только Люцифер сделает задуманное, все закончится. Поэтому он так за белых волновался. Что никак они не вступят в игру. Понимал, чертова книга мешает и всячески этому препятствует.

О, да… Нарезая круги по утреннему лесу, уставший, промокший, потому что катаклизм в виде ливня, вызванного Натальей Никаноровной продолжался достаточно долго, но крайне при этом довольный, я точно уверился в правильности своих размышлений. А самое главное – Люцифер, по сути, такой же заложник обстоятельств, как и все мы. Он не в состоянии самостоятельно справиться с вещью, которую сам, собственноручно создал. А той, в свою очередь, судя по всему, очень даже неплохо среди людей и уходить в забвение она вовсе не желает. Поэтому Василий тогда рассказывал о страшных, тревожных ощущениях, которые вызывала у него вещь, отданная на хранение Иванычем. Потому что эта самая вещь, выходит, может, конечно, и не живая, но имеет какую-то свою сущность. Она всячески сбивала Ваську с пути, чтоб тот не оправдал надежд Люцифера. Пыталась той самой веры его лишить. А Васька держался до последнего. К Алексею просто вещица доступа не имела. Да ещё крест этот. Типа семейного наследства. Короче, брат деда свое назначение выполнил.

Дело за малым. Во-первых, каким-то чудом привести в себя Лизоньку. И вот тут я даже приблизительно не знаю, как осуществить необходимое. Тем более сейчас. Девчонка психанула. Это факт. Причем психанула основательно. В ее представлении, я – предатель и брехун, который за ее спиной сговорился с владыкой ада. Это она ещё о перемещении не знает. Догадывается, понимает, Иваныч не вполне Иваныч, но правды пока не знает. Далее, нам нужно разобраться с книгой. Это позволит Люциферу успокоится и, очень надеюсь, вернуться домой. Мне – тоже обрести свое настоящее. Иванычу – жить дальше, как и должно было быть. Лизоньке… Ну, тоже, наверное, что-то там есть.

Как бы то ни было, мне стало значительно легче. Многие непонятные до этого моменты стали, наконец, на свои места. Может, не прямо миллиметр в миллиметр, и зная Наталью Никаноровну, уверен, там ещё несколько ответвлений от основного сюжета, как тот же Мацкевич, оставшийся в Ровно, чтоб беречь Коха, но общая картина более-менее стала ясна.

Я взял винтовку, которую до этого положил на землю, а затем направился к дому. Интересно, там все живы? Не поубивали друг друга бабы? Хотя, какие уж тут бабы? Лизонька то понятно. С ней все нормально. Как на Наталью Никаноровну теперь смотреть, зная, кто находится внутри.

Только вошёл в дом, сразу заметил обеих. Сидели, как ни в чем не бывало, за кухонным столом, попивая излюбленны чай Натальи Никаноровны. Лиза с одной стороны, бабка-демон – напротив. Сильного накала страстей между ними не ощущалось. Такое чувство, что мои спутницы поговорили, выяснили недопонимания и вообще, вроде, помирились. Им, похоже, это надо было сделать без присутствия посторонних. То есть меня.

– О-о-о-о-о… Иван. Доброе утро. Присаживайся. Горячий ещё. – Наталья Никаноровна вела себя, будто вообще ничего не произошло. Серьезно. Просто словно мы пять минут назад расстались совершенно доброжелательно, без совместных претензий, а теперь опять встретились. Лиза тоже вид имела равнодушный. Сроду не подумаешь, что буквально несколько часов назад она стреляла в сидящую напротив женщину.

Я подошёл к столу, пристроился рядом с Лизой. Однако, девчонка тут же поднялась и вышла в другую комнату. Ну, ясно. То есть с Люцифером она нашла возможность поговорить и прийти к какому-то решению, типа, общая цель, бла-бла-бла, а я вроде и не достоин. Ладно. Ок.

– Дай ей время. – Заявила вдруг Наталья Никаноровна, глядя на меня поверх края кружки.

– Класс. А оно есть? Время? Мне казалось, нас поджимают сроки. – Честно говоря, прям задело. Тот факт, что меня, блин, поставили ниже Сатаны. Капец, конечно. Выходца из ада девчонка приняла, типа, а я – пошел на хрен. Круто!

– Поджимают, – Согласилась бабка-демон, – Но девке надо переварить.

– Слушайте, Вас то она переварила. Ничего. Не подавилась. Вон, смотрю, подружились практически.

– Не плети ерунды. Мы просто поговорили. Объяснил ей, насколько важно все, что предстоит сделать. В том числе, насколько важно вернуть ее способности. Баланс. Гармония. Равновесие. Нельзя его нарушать. Лизка должна стать такой, какой родилась. И сделать последний рывок тоже должна. Она меня услышала, приняла правильные решения.

– Манданешься. Кто-то с кем-то разговаривает. Объясняет. А почему мне с самого начала не объяснили?

– Чего именно, Иван? – Наталья Никаноровна отставила кружку в сторону, внимательно глядя мне в глаза.

Не долго думая, я рубанул все, до чего дошел в процессе размышлений. Бабуля, кстати, выслушала мои умственные изыскания серьезно, не перебивая.

– Ну? Что скажите? – Я уже закончил, а она по-прежнему сидела молча, не отводя взгляд.

– Скажу… Да нечего сказать. В бо́льшей части сказанного ты прав. В основной части. Книга, когда-то давно мной написанная, действительно вышла из-под контроля. Ее действительно нужно доставить в определенное место, а потом… – Наталья Никаноровна замолчала на несколько секунд. – А потом, как получится. Либо уничтожить, это лучше всего. Либо спрятать. Не могу утверждать, какой из данных вариантов сыграет. Но в любом случае, категорично важно все необходимо завершить. И это единственное, что тебе надо знать наверняка. Давай собираться. Пора ехать.

Бабка-демон выбралась из-за стола, планируя покинуть, как и Лиза, комнату.

– Погодите… – Я окликнул ее, когда она почти уже вышла. – Как мне Вас теперь называть? Всё-таки… ну … звание высокое.

– Кого перед собой видишь? – Бабуля поправила шляпку.

– Княгиню Долгорукову. Наталью Никаноровну.

– Ну, вот. Сам ответил на свой вопрос. Как звал, так и зови. Хватит маяться дурью. И без тебя ее полно́. С этими словами бабка-демон скрылась из поля зрения.

Когда Наталья Никаноровна, при нашем разговоре в машине заявила, что вернуть книгу на место или уничтожить ее, будет совсем не просто, потому как нам попробуют помешать, я как-то не обратил на это внимания. Вернее, обратил, но честно говоря, подумал, брешет опять старая сволочь. Кто там помешает? По сути мы уничтожим причину сильнейшего зла. Кому надо препятствовать данному событию? Белые? Так они наоборот заинтересованы в этом. Если уж сам Люцифер желает избавиться от своего творения, то им, белым, и подавно оно поперек горла стоит. Черные? Могли бы, но как? Если самый черный из черных сам же и тащит свою книжонку в последний путь. Все. А других я не знаю. Про других нигде не сказано. Серых пока что не придумали.

Однако, не успели мы отъехать от Воронежа в сторону, где сейчас шли самые ожесточенные бои, как машина пару раз фыркнула и замерла. В мы были даже не на главной дороге. Бабка-демон снова проложила маршрут через какие-то заковыристые тропы.

Причем водитель, который исправно на протяжении предыдущего времени изображал из себя безвольного робота, вдруг, как и сам автомобиль, дернулся, тоже фыркнул, а если говорить более точно, то зарычал, а потом кинулся меня душить. Резко и очень неожиданно. Просто встала машина, он бросил руль и в одну секунду ухватил меня за горло. Я так обалдел, что в первое мгновение не поверил ни своим глазам, ни своим ощущениям.