Слепая зона (СИ) - Вечная Ольга - Страница 4

Я усмехаюсь. Ох уж этот неунывающий патриархат — чем глубже в страну, тем его больше.

— У Смолиных здесь бизнес. Несколько автосервисов, магазинов автозапчастей, плюс они довольно серьезно занимаются гонками, — продолжаю рассказывать. — Это я уже вчера нагуглила сама. Они даже в Японию ездили на соревнования, представляешь? Местные звезды.

Не пойму правда никак, зачем в науку лезут. Что-то тут нечисто. Но эти мысли Кире не озвучиваю.

— Слушай, я за тебя рада, конечно. Но точно ли уместно встречаться с братом босса? Не ту мач?

— Пф, разумеется, я не планирую спать с Егором! Если мы пару раз поужинаем, ничего не случится. Мне же нужно обрасти хоть какими-то знакомыми! И расспросить про старшего братца. Остальная публика не спешит дружить, знаешь ли.

— Расспросить про старшего братца? Который с тобой даже не поздоровался? Элин… — Кира делает паузу. — Поклянись, что ты не принялась за старое.

Щеки вспыхивают от возмущения. И прежде чем я успеваю высказаться, она продолжает:

— Спортсмен и босс с болезненным эго и нарциссическими чертами, который тебя ни во что не ставит и откровенно грубит. Ничего не напоминает?

— Кира, ты с ума сошла? Это в прошлом. Смолин-старший мне не понравился совсем, но с этим грантом реально что-то не то. Это важная в масштабах страны разработка, понимаешь?

— Прости. Не хотела обидеть. Просто...

— Да ты не обидела.

Была у меня, так скажем, проблемка, которую я решала на сессиях с психологом. Выцепить из толпы самого высокомерного мужика, с тревожным типом привязанности, не способного на настоящие отношения, и втрескаться по уши. Из кожи вон вылезти, стараясь ему понравиться, а потом страдать: ну почему не полюбил, я же такая умничка! Тимур. Бр-р-р. Ни за что больше. Именно Кира была рядом, когда я приходила в себя после разрыва, так что ее страхи понятны.

В эту игру я больше не играю, но обживаться на новом месте нужно.

Быстро собравшись, я делаю заказ в одном модном, если верить Яндекс-картам, кафе и лечу на работу.

По пути читаю вчерашние сообщения Ба-Ружи, Макса, родителей. У меня прекрасная семья, но уж очень за меня переживающая. Моментами даже обидно. Словно я не уверенный спец, а маленькая девочка.

Курьера перехватываю у научного центра, забираю стаканчики с кофе и маффины и врываюсь в здание. Угостив охранника, поднимаюсь в офис. Дарина сделала мне ключ, поэтому я приехала раньше всех, чтобы занять стол. Первой! Ха-ха. И задобрить народ сладостями.

Оказавшись на нужном этаже, пихаю ключ в замочную скважину и понимаю, что открыто. Начало восьмого — какого, блин, черта?

Толкаю дверь и застываю на пороге. Платон Смолин, как привидение, сидит в полутьме. Я включаю свет, и он, вместо приветствия, раздраженно прищуривается.

И как я раньше на такое велась?

Рядом со столом Дарины есть икеевский комод, когда-то там, видимо, стояла кофемашина, а теперь — пара небольших горшочков с кактусами: попытка секретаря принести уют в суровую обитель суровых инженеров. Туда-то я и выкладываю что купила.

— Доброе утро, Элина Станиславовна. Вы сегодня рано, — говорит Смолин мне в спину.

Оборачиваюсь радостно:

— А, вы без наушников? Доброе утро! Снова ночевали в гараже?

Он как-то резко опускает глаза и оглядывает себя. Вероятно, на предмет чистоты и отглаженности. Я тоже, пользуясь моментом, оцениваю босса — тонкий свитер, брюки, кеды. Спорно, но не прикопаться. К сожалению.

Он поднимает руку и нюхает рукав, пожимает плечами. Господи! Брезгливо отворачиваюсь.

— Гараж не в том понимании, что вы себе представили, — поясняет Смолин.

— Егор вчера даже фотографии показал, — делюсь я, ставя ноутбук на его стол. Громко принюхиваюсь. — И да, машинным маслом малость несет.

Он снова пожимает плечами и возвращается к работе.

Вздыхаю.

— Платон Игоревич, нам нужно сотрудничать. Ну что вы делаете? Вам никуда не деться от нас, а нам — от вас. Зачем конфликты?

Он вскидывает глаза и криво, неприятненько улыбается. Помешкав пару секунд, выдает спокойно, но на одном дыхании:

— Элина Станиславовна, это наш проект от начала и до конца, наша разработка, под нас открывали грант. Технология уникальная, прогнозируемые масштабы производства и внедрения потрясают. Вы прекрасно понимаете, зачем влезли. Неясно, с чего решили, что вас здесь кто-то ждет. Улыбаться и целовать вас в зад я, уж простите, не буду.

Прекрасно понимаю, что «целовать в зад» — это фигуральное выражение, относящееся к нашей группе, но отчего-то ощущаю легкое смущение.

— Вполне можно обойтись без поцелуев, — подбадриваю вяло.

Смолин продолжает:

— Да, Миша верно вчера сказал: нам нужны ваши подписи. Всем будет легче, если вы будете приезжать ради них. Ни ваше присутствие, ни ваш, так сказать, вклад не повлияют на ваш заработок. Ни премий, ни повышения зэпэ не будет. Вы не просто не нужны здесь, вы мешаете.

— Я могу помочь. Правда.

— Помочь потратить деньги?

— Возможно. Для этого мне нужно сначала посмотреть сметы.

— Через мой труп.

— Меня это устроит.

Мы смотрим друг другу в глаза, мой пульс ускоряется. Надеюсь, Смолин не замечает, как отчаянно я вцепляюсь в стол и с какой силой сжимаю пальцы. Вот гад. Я в шоке. Просто в шоке.

Ты пожалеешь об этом разговоре. Клянусь, пожалеешь.

— Но надеюсь, — пробую смягчить, — что вы смените гнев на милость и мы обойдемся без смертельных случаев.

Он переводит глаза на экран ноутбука и произносит медленно:

— У Егора скоро важный заезд, не отвлекайте его, пожалуйста.

— Я знаю, он меня уже пригласил посмотреть.

Платон молчит.

И я докидываю:

— Думаю, будет зрелищно. Обязательно приду.

Он хмыкает:

— Оденьтесь тогда теплее.

— Так что насчет сметы? Вы с ней закончили? Или еще в процессе?

Смолин поднимается, идет к столику, берет стакан с кофе и маффин. На языке болтается: «На вас я не покупала», но молчу, потому что это будет ребячеством, а мы здесь занимаемся серьезным делом.

На самом деле сумма гранта ошеломительна. С такими я никогда не работала. Платону Смолину только двадцать шесть, он всего на два года старше меня. Это не первый его грант, но, возможно, первый настолько крупный. Вообще, то, что руководителем назначили столь малоопытного сотрудника, — нонсенс. Ему благоволят, и хочется верить, что не зря. Наверное, на его месте я бы тоже психовала?

Обрываю себя: хватит оправдывать хамов! Ничто не дает права разговаривать в таком тоне! Звоночки из прошлого.

Я оглядываю спину Смолина и закатываю глаза. С облегчением выдыхаю, потому что в этот момент заходит Дарина.

. Бедняжка застывает в дверях и радостно произносит:

— Элина, ты пришла! Вот это сюрприз!

Сжимаю зубы и улыбаюсь. Выходит, кажется, что-то вроде хищного оскала.

Они меня уже похоронили. Надо на обеде расспросить про Веронику, а вечером у меня ужин с Егором.

Не собиралась правда тащиться на гонки, но теперь — приду обязательно!

Платон

«Помнишь, какой сегодня день?»

«Конечно, — отвечаю матери. — Ты в порядке?»

«Не спала ни минуты».

Я тоже. Всю ночь дубасил по красному кольцу.

«В такие дни я боюсь спать, сам знаешь. Пообещай, что не поедешь на кольцо вечером».

Она присылает свою фотографию, — измученная, печальная, будто постаревшая, — и я откладываю мобильник на целую минуту. Голова трещит из-за бессонной ночи, жалости и бессилия. Москва же неустанно ерзает на стуле, достает что-то из сумки, убирает обратно. Как специально врубает музыку, тут же выключает. Потрясающе громкая девка.

«Я заеду», — отправляю.

«Ты — все, что у меня есть. Поклянись. Поклянись моим здоровьем, что не поедешь на кольцо».

«Я не могу этого сделать, ты ведь знаешь. Но после — я буду. Жив и здоров».

Мать отправляет меня в бан немедленно. Сильнейшее раздражение волной прокатывается по коже, иссушает и болезненно жжет паяльником — чувством вины.