Путешествие в город мертвых - Фостер Алан Дин - Страница 26

• Предыдущая
• 26/57
• Следующая

Через несколько недель, во время одной из становящихся все более нечастыми встреч у них в комнате, Этьен снова завел речь о том, что Лира проводит слишком много времени среди аборигенов. И тут он обратил внимание на ее внешний вид.

– Где ты достала этот наряд? – Он смотрел на жену, с трудом удерживая смех.

Лира сделала медленный пируэт перед ним. На ней была надета красиво сшитая свободная куртка с капюшоном.

– Ее дал мне Тилл. Мии-Ан приказал. Это свидетельствует о том, что он меня очень высоко ставит. Понимаешь, мы обмениваемся информацией, он учит меня, я учу его. Мии-Ан живет, чтобы распространять знания.

– Очень рад, что у вас все так хорошо. Но, Лира, подумай… Туземная одежда?

– А что тут плохого? Она защищает от ветра, в ней тепло ночью и не жарко днем. Эта одежда чрезвычайно практична. Только пришлось немного подогнать ее для меня. У меня ведь нет такою изгиба спины, как у них, и руки длиннее. Но такая одежда мне просто необходима. Мии-Ан настоял.

– Как мило с его стороны. И какие же потрясающие открытия ты сделала?

– Все, что я изучаю, только подтверждает то, что я с самого начала предполагала. Раса тсла в социальном отношении самая передовая из себе подобных. У них нет постоянной армии, нет полицейских формирований, а когда требуется, все граждане носят оружие.

– Нет преступности в таком примитивном обществе?

– Они вовсе не примитивные, Этьен, и преступность у них есть. И борются с нею утешители и советники. Но обходятся они с виновными, как с больными, а не преступниками. Лечение, а не наказание… Как сказал Первый

Ученый, они считают совершенством каждого индивидуума.

– Тебя, конечно, тоже.

– Меня тоже. – На его сарказм Лира просто не обратила внимания. – И тебя, и представителей рас маи и на тоже.

Потом она сказала нечто такое, что заставило его сесть и внимательно слушать.

– Этьен, я уверена, что тсла могут быть телепатами.

– Вот это открытие, о котором стоило бы кричать. Нет ни одной известной телепатической расы, только отдельные личности, мутанты. А почему ты так думаешь?

– Из-за их поразительной восприимчивости, понятливости. Кажется, они инстинктивно улавливают все, что я только собираюсь сказать, еще до того, как я начинаю говорить.

Этьен успокоился:

– Так, значит, поэтому ты считаешь их телепатами?

Лира вдруг почувствовала себя неловко.

– Понимаешь, Тилл уже несколько раз говорил, что не верит… не верит в наши с тобой хорошие отношения.

Этьен расхохотался:

– И твои предположения базируются на подобных доказательствах? Совсем не обязательно быть туземцем-телепатом, чтобы заметить, идеальная мы супружеская пара или нет. Уверен, что ты поделилась этим великим знанием со своим Мии-Аном, а он все рассказал Тиллу.

– Ты даже не хочешь допустить такую возможность, как телепатия?

– Возможность? Дай мне хоть какие-нибудь реальные доказательства телепатических способностей, и я признаю эту возможность. Я начинаю беспокоиться о тебе, Лира.

– Беспокойся о себе. – Она собралась уходить.

– Лира… – Она остановилась. – Лира, мы же здесь только на несколько недель. Эти тсла не более чем живые подтверждения придуманных Жан Жаком

Руссо гипотетических детей природы. Они просто симпатичные ребят, лучше, чем маи. Все, что мы знаем о них, это то, что каждые шесть месяцев они устраивают массовые жертвоприношения.

– Не понимаю твоей ненависти. Откуда вдруг такая антипатия к тсла?

Они очень гостеприимный народ.

– Когда я говорю, что нам больше нечего делать с этими тсла, это не означает какой-либо антипатии к ним. Я сказал, что добросовестный исследователь не будет делать поспешных заключений о всей расе только на основании нескольких недель работы.

– Вот с этим я согласна, Этьен. Нужно еще многое изучить, чтобы подтвердить мои открытия. У меня даже нет времени, чтобы определить политику тсла как посредников между маями и на и выяснить, как это отражается на развитии их социальной жизни.

– Я уверен, что когда-нибудь кто-нибудь проведет эти ксенологические исследования.

Лира ничего не сказала, и тогда неожиданная мысль пронзила Этьена.

– Лира, ты хочешь мне что-то сказать?

– Да. Я не готова ехать к истокам реки, Этьен. Моя работа тут в самом разгаре.

– А когда ты будешь готова поехать к истокам реки, моя любовь?

– Может быть, через пару месяцев, но не раньше.

– Но тогда нас застигнет зима. В принципе это не страшно, но вблизи арктических широт Скар может замерзнуть. Наш гидрофойл не оснащен для путешествия по льду, Лира. Мы не можем ждать два месяца.

Она резко повернулась, отчего полы ее куртки взметнулись.

– Извини, Этьен, но, повторяю, я не могу бросить свою работу здесь.

Как ты правильно отметил, у меня нет достаточных доказательств для подтверждения своих многочисленных предположений.

– Куда ты собралась?

– На вечернюю медитацию. Меня пригласили посмотреть и принять участие, если мне захочется. Я бы попросила разрешения и для тебя, но тебе вряд ли будет интересно оказаться среди группы туземцев, сидящих в кругу и пытающихся соприкоснуться со своим "я". Не так ли? – И она ушла.

Целую минуту Этьен смотрел ей вслед. Он пнул бы ногой кровать, если бы она не была сделана из твердого камня. Вместо этого он ударил себя кулаком в ладонь так, что стало больно. Одно было ясно: какой бы важной

Лира ни считала свою работу здесь, они должны вернуться к Скару. Таково было условие. Благодаря таким условиям их брачный союз сохранялся уже двадцать лет. И будь он проклят, если продлит этот союз из-за вдруг проснувшейся в ней любви к расе псевдоламаистов с умными, одухотворенными глазами.

– Этой ночью Лира не пришла в их комнату. Это был не первый случай, когда она проводила всю ночь в другом месте. Но зато первый раз Этьен долго не мог уснуть из-за этого. Тем не менее он проснулся рано утром и направился туда, где спали носильщики.

Хомат со своими товарищами спали, положив на себя полдюжины тяжелых шерстяных одеял. Этьен толкнул мая.

– Что случилось, де-Этьен? – спросил Хомат, протирая глаза.

– Вставай и подними всех. Мы уезжаем.

– Уезжаем, де-Этьен? Я думал… Вы же ничего не говорили. И потом, сейчас еще очень рано.

– Я решил изменить планы. Ты же знаешь, что люди склонны к неожиданной перемене решений.

– Я понимаю, де-Этьен, но…

– Я буду во дворе, если понадоблюсь. Скажи носильщикам, чтобы поторапливались. – И он ушел.

Судя по всему, медитация закончилась. А может быть, кто-то, не взирая на возражения его жены, послал ее к нему. Так или иначе, она бурей влетела во двор, не обращая внимания на пение нескольких ящерообразных пуоутов в главных воротах. Этьен работал не поднимая головы, он проверял снаряжение и припасы, которые приносили несколько грустных тсла.

– Этьен, это ребячество. Ты знаешь, как я не люблю, когда ты ведешь себя так.

– Да, знаю. А также я знаю, что ты ультиматумы не любишь еще больше.

– Да, потому что ультиматумы – это самое худшее проявление ребячества. Я думала мы обо всем договорились прошлым вечером.

– Прошлым вечером ты все решила для себя, но не для меня. А я ухожу.

– Этьен резко затянул шнурки на рюкзаке.

Лира глубоко вздохнула:

– Я сказала тебе, что моя работа тут в самом разгаре. Я только начинаю действительно постигать культуру этого народа.

– Прекрасно. Я понимаю.

Этьен стал проверять другой рюкзак. Хомат и носильщики начали выходить из здания, сонно озираясь и дрожа от утреннего холода. Несколько тсла тоже стояли поблизости. Солнце только начинало выглядывать из-за восточной стены каньона.

– Оставайся здесь, Лира. Тебе не нужно идти со мной. Если все пойдет, как задумано, я вернусь через шесть месяцев и заберу тебя. Оставайся здесь и занимайся своей медитацией хоть до одури.

– Ты не можешь идти на север один, – возразила она. – Существуют правила, по которым в такие экспедиции нельзя пускаться в одиночку.

• Предыдущая
• 26/57
• Следующая