Пробоина: Гвардеец (СИ) - Изотов Александр - Страница 27

Я поймал себя на мысли, что кромешно чёрная Пробоина над горизонтом даже показалась немного родной. Хоть какое-то, пусть и не яркое, но отличное пятно в этом пейзаже.

— Не, ребятки, вы у врат в аду, — нас хлопнул в спину Раскол, заставляя двигаться.

— У врат? Это чего, ещё не пустыня⁈

— Ха-ха-ха! — захохотал ещё один ветеран, — Дышите пока прохладой, желторотики, наслаждайтесь.

Мы с Максом переглянулись. Воздух и так чуть не обжигал лёгкие, а жар земли чувствовался даже через подошву, ноги у меня мгновенно взмокли. И мне совсем не понравились слова старика о том, что это ещё пока прохлада.

Как оказалось, торопыги уже оккупировали ближайший забор рядом со взлетно-посадочной полосой и теперь вовсю удобряли выжженный солнцем газончик.

Завидев эту шеренгу пожарных, тушащих сухую землю похлеще магов воды, меня тоже скрутило. Все-таки почти двенадцать часов в полете, и без возможности сходить по нужде.

В бутылку я не решался, хотя и видел, как в конце коридора кто-то из ветеранов вставал лицом к стене и явно наполнял тару. Но больше половины суток это охренеть как долго…

Тут донесся крик, который окончательно вернул меня к реальности, сбрасывая ощущение кошмарного сна.

— Построение личного состава разведроты у правого крыла через пять минут! — гаркнул Контуженный.

Как оказалось, он остался чуть ли не единственным магом в подразделении, если не считать командиров роты и второго взвода. И, получается, Грозный стал временно исполняющим обязанности командира нашего, третьего взвода разведроты.

С этим его назначением никто даже спорить не стал, да и смысла не было. От всей роты осталось едва ли сорок человек, и третий взвод теперь составлял всего одиннадцать человек. Считая самого командира…

Все же торопыги в каком-то смысле оказались удачливее. Потому что нормально сходить до забора я не успел, и мне пришлось терпеть уже до полевого лагеря. Куда мы и проследовали сразу, едва построились с вещами и организовали слабое подобие колонны.

И пока мы тащились, я вновь ощутил на себе все прелести второго номера пулеметного расчета.

Помимо личных вещей, карабина, боекомплекта и небольшой сумки с пайком, я так же волок на себе четыре пулеметные ленты и перевязь с двумя коробами к нему. А всё это ещё и нагрелось на солнце, обжигая кожу даже сквозь форму, так что я принял душ из собственного пота уже с десяток раз, пока шёл. Ладно хоть по нужде уже не так хотелось, всё с потом вышло…

И хорошо хоть станину нес кто-то из ветеранов, попавший к нам во взвод.

Быстро темнеющий жёлто-серый пейзаж довольно скоро надоел, груз на плечах выдавил из охреневших мозгов все мысли, и я уже даже не крутил головой по сторонам, а только разглядывал под ботинками почву. Естественно, жёлто-серую.

На всю нашу роту, оказывается, было аж шесть пулеметов, из которых два так вообще перевозились на технике. И я даже не стал спрашивать, почему грузовик с запасным боекомплектом и крупнокалиберным оружием, что тарахтит чуть сбоку от нас, не мог так же прихватить и людей.

Просто так надо. Это армия. Командование сказало, что идем пешком — значит, идем пешком.

Пройти пришлось километра три, не меньше. Хорошо хоть под ногами была хорошо укатанная дорога, потому что я уже не смотрел по сторонам, двигаясь вперёд, как ослеплённый магией снежок.

Можно было не бояться, что напорешься в темноте на обрывки колючей проволоки или еще какой строительный мусор, которого много валялось по обочине. Под ногами то и дело похрустывали гильзы, а мимо проплывали столбы с простреленными табличками «минное поле».

Не сразу до меня дошло, что эта база, хоть и тыловая, явно подвергалась атакам.

Палаточный лагерь. Армейская гостиница. Времянка.

У этого места всегда много названий, но первое самое точное. Дюжина армейских палаток стояли, просто окруженные деревянным забором. Каждая палатка была рассчитана человек на двадцать, так что сюда можно было уместить весь наш батальон целиком.

Пришли мы к лагерю уже практически в темноте, однако, как оказалось, никто тут не был готов нас встречать…

Комендант лагеря, явно в состоянии подпития, удивленно посмотрел на командира роты и сержанта, а затем на часы. Почесал щетину и, махнув рукой, дал добро на занятие двух палаток.

Естественно, что ни постельного белья, ни матрасов, ни одеял в них не оказалось. Голые деревянные нары, сколоченные наспех и с характерным армейским пофигизмом. Не удивлюсь, если окажется что их еще и сперли откуда-то.

— Не, ну это херня какая-то, — негодовал командир второго взвода, молодой лейтенантик с пышными рыжими усами и соответствующей фамилией Тараканов, — Они же сами ныли, чтоб мы поскорей приехали и тут на тебе! Вдруг оказывается, что никто ничего не подготовил.

— Прими как данность, тебе здесь никто ничего не должен, — философски изрёк усмехающийся Грозный, кидая на койку свой рюкзак, при этом перетягивая свою винтовку на грудь.

Сделал он это демонстративно, даже ткнул пальцем в винтовку, чтобы все видели. Затем ткнул пальцем в центра палатки?

— Так, мужики, пулеметы все сюда, ящики тоже. Сумки можете кинуть, — он кивнул на койки, потом опять ткнул пальцем в магострел на груди, — Кого увижу без винтовки, поставлю в упор на три точки, одна из которых будет вашим членом. И ваше счастье, если мимо будет проходить красивая медсестричка.

По палатке прошелся смешок. Но сержант даже ещё не успел договорить, а два пулемета уже стояли в разложенном состоянии на центральном проходе.

Грозный кивнул нам:

— Сапронов, Центров, со мною. Остальным приятной ночи, девочки, — усмехнувшись, Контуженный достал из своего рюкзака небольшую кожаную сумку и направился на выход.

Нам с Максом только и оставалось, что последовать за ним, оставив все лишнее на койках.

— Чёт мало ты взял, — усмехнулся капитан, выходя из соседней палатки с тремя бойцами сопровождения.

— А они сильные, утащат. Сань, ты б видел, как они пулемет таскают! Звери, задери их Луна, — довольно хмыкнул гвардии сержант.

Мы с Сапроном молча переглянулись, и я отчетливо прочитал в его взгляде осознание всей боли от предстоящей нагрузки. Видать, «расквартировкой» занимались исключительно залетчики, а ещё самые сильные.

Тяжко вздохнув, я чуть тряхнул головой, уже по привычке отрубая критическое мышление. Это всего лишь очередная глупая армейская задача, и все, что от меня требуется — это отключить мозг и выполнять.

Я ведь солдат.

'Раньше на десять бойцов был один журнал,

Ныне же на одного бойца — десять журналов.'

[Начальник штаба Второго Батальона

Гвардии Майор Демцов]

Первый день Красной Луны. 05:40

Палаточный лагерь. Аэродром «Буни».

Как оказалось, про нас не то, чтобы забыли… Про наше прибытие никто вообще не знал.

Контуженный сначала таскал нас по разным полуразрушенным домикам, где нас в девяти случаях из десяти просто посылали на хер — никто посреди ночи не хотел оформлять командировочников. Причем им было совершенно насрать, что мы — разведка, и что на позиции должны уезжать первыми уже завтра.

Наконец, среди общего бардака нашелся более-менее адекватный офицер, знакомый Контуженному по какой-то другой командировке, и он согласился устроить нам обзорную экскурсию по бюрократическому аду. Поэтому командир роты спокойно передал свою троицу Грозному, а сам отправился разбираться с какими-то анкетами. Мы же с сержантом остались оформить личные дела и проштамповаться в местном штабе.

Это была огромная палатка, наиболее приличная из имеющихся, в которой стояло с десятка два столов и сидело два полусонных дежурных, читающих какие-то газеты. Сопровождающий нас офицер даже не обратил внимание на то, что двое рядовых не соизволили поднять свои задницы с кресел.