Бог Ярости (ЛП) - Кент Рина - Страница 78

— Может, поэтому все и получилось. Кроме того, он не оставил мне выбора. Он вторгся в мою жизнь и не сдавался, сколько бы я его ни отталкивал… ну, то есть до этого момента.

— Что случилось? — Глин отстранилась, нахмурившись. — Пожалуйста, скажи мне, что это не из-за Лэна.

— Они подрались той ночью, верно? — Сесили поморщилась. — Джереми сказал, что Николай был сам не свой в последнюю неделю.

— Дело не в Лэне, а во мне. Ему не понравилась моя нерешительность.

— Но для тебя все это в новинку, Брэн. Не стоит торопиться, — Глин поглаживает меня по плечу.

— Нет, если это означает, что я могу его потерять. Мне кажется, я причиняю ему боль, когда так поступаю, потому что он считает, что я стыжусь его.

— Оу.

— Нет, — быстро говорю я. — Просто… я не могу не думать обо всех остальных факторах, а именно о Лэне.

— Серьезно, тебе нужно забыть о своей зацикленности на реакции Лэна на все, что ты делаешь. Я люблю тебя, Брэн, правда люблю, но ты даешь ему так много свободы действий, что он творит всякое дерьмо, — Глин вздыхает. — Ему все равно.

Она ошибается. Или, может быть, я придерживаюсь еще одного мифа, который никогда не был правдой.

Но если серьезно, что это значит, если я больше беспокоюсь о реакции Лэна, чем о реакции моих чертовых родителей?

Не то чтобы я не беспокоился о маме и папе — меня тошнит от одной мысли об этом разговоре, но Лэн…

Я чувствую, как у меня сводит живот, когда представляю, какое надменное и разочарованное выражение он часто придает моему искусству.

Он всегда был идеален, и его неодобрение вызывает у меня гребаные кошмары.

— Я имею в виду, не будь адвокатом дьявола, — Сесили гримасничает. — Но ничего хорошего не случится, если Лэн узнает о Николае. Это будет похоже на то, как если бы он снова узнал о Киллиане и Глин.

— Я так и сказал, — я потер лицо. — Николай, кажется, не согласен. Я действительно не хочу, чтобы они снова дрались.

— Ты прав… — плечи Глин опускаются. — Это будет некрасиво.

— Ах вы, сучки! — раздается громкий голос, и мы все застонали, когда Реми скользнул к нашему столу, увлекая за собой Аву. — Не могу поверить, что вы пьете послеобеденный чай без моей светлости. Если бы я не увидел историю Глин, я бы ни о чем не догадался. И к тому же еще обнаруживаю, что эта дама затаилась в доме, как воровка. Вы, сучки, меня доконаете, серьезно.

— Я не воровка, я просто искала Брэна, — Ава целует меня в щеку. — Привет, Брэн.

— Привет.

Ава садится рядом с Сесилией и обнимает ее.

— Скучала по тебе, подружка.

Сесили поглаживает ее по руке.

— Все в порядке?

— Да, — она чмокает ее в щеку.

Реми придвигает стул и занимает место между мной и Сесилией, и они начинают спорить, кто сядет рядом со мной.

Поскольку я самый уравновешенный из всей компании, они всегда хотят моего присутствия. Я часто получаю сообщения по типу: «Без тебя скучно, Брэн».

Несмотря на то, что я не клоун, как Реми, и не гиперактивный, как Ава, я занимаю особое место в компании.

Почему мне казалось, что меня будут осуждать мои самые близкие друзья? Мой близкий круг поддержки?

Нет, я боялся не их. Дело во мне. Всегда, черт возьми, во мне.

Я сам себе злейший враг.

— Так о чем вы говорили до эффектного прибытия моей светлости? — Реми крадет макарун Глин и чай Сесили.

— Ни о чем, — Сесили подмигивает мне.

Я качаю головой и делаю глубокий вдох.

— Реми, Ава. Я хочу вам кое-что сказать.

Хотя ко мне присоединились Сесили и Глин, мои движения в лучшем случае скованные, когда мы входим в особняк Язычников.

Моя сестра и моя подруга бывали здесь бесчисленное количество раз, учитывая их парней, но со мной дело обстоит иначе.

Я остаюсь в своей стихии, пока мы пробираемся мимо посетителей вечеринки. На этом дне рождения Язычники постарались на славу. Бесчисленные лампы освещают потолок, отбрасывая фиолетовые и синие блики на людей, прыгающих под модную музыку.

Повсюду разбросан алкоголь, и мне бы очень хотелось напиться, но это просто трусость, поэтому я останавливаю себя, чтобы не выпить.

Я мельком вижу Майю, которая в гламурном белом платье танцует с группой людей в причудливых нарядах. Но не вижу Мии.

Несколько недель назад Мия познакомила меня с Майей, и она милая, но я предпочитаю компанию ее сестры. Мы с ней — интроверты и ладим друг с другом, не разговаривая слишком много.

Глин ведет нас на второй этаж, и мы продолжаем проталкиваться вперед.

У меня щемит в груди, когда я мельком вижу Мию, одетую в черную версию платья Майи и танцующую между Киллианом и Николаем. Хотя кажется, что они пинают и бьют друг друга.

Мне очень не нравится, когда Киллиан бьет его. Я знаю, что это их динамика, и они были такими всю свою жизнь, но он должен прекратить накладывать свои гребаные руки на него, или я их сломаю.

Боже правый.

Откуда взялась эта жестокая мысль?

— Привет, — Джереми плавно, если можно так выразиться, скользит к нам и целует Сесили чуть дольше, чем мне комфортно за этим наблюдать.

— Привет, — вздыхает она, когда он обхватывает ее за спину.

Мой взгляд сам собой возвращается к Николаю. Он выглядит чертовски хорошо в черной футболке и джинсах. Несколько непокорных прядей выбились из хвоста и падают ему на лоб. Его мускулы пульсируют при каждом движении, а переплетающиеся татуировки, идущие по бицепсам и рукам, мгновенно выделяют его из толпы.

Я всегда считал его красивым. Нет, не только красивым. Он категорически сексуальный. Просто мне потребовалось время, чтобы понять, что меня безнадежно привлекает в нем все. Тот факт, что я не могу прикоснуться к нему уже несколько дней подряд, не дает мне покоя.

Мой взгляд изучает его пристальнее, вглядываясь в четкую линию челюсти, полные губы и…

Я хмурюсь, когда ясно вижу его лицо. Его глаза темные, почти бездонные, рот выстроен в линию, и он кажется… сам не своим.

Как тогда, во время драки.

Должно быть, у него один из приступов. Хотя не уверен, что это за приступ, он упоминал, что они приходят и уходят. Я не видел его в таком состоянии с той ночи, когда он дрался. Только сейчас он кажется более замкнутым.

И я хочу… чего?

Что, черт возьми, ты можешь сделать, когда сам сломлен?

Киллиан замечает нас, или, скорее, Глин, и перестает танцевать. Мия и Николай тоже. Моя подруга улыбается мне. Николай хмурится.

Мой затылок горит, а кожа начинает казаться черной, чернильной и чужой.

Прошла неделя с тех пор, как я видел его в последний раз, и, хотя не ожидал приветственной церемонии, я также не думал, что он будет выглядеть настолько недовольным.

Глин обнимает Мию и протягивает ей пакет.

— Это небольшие подарки от нас троих. С днем рождения.

— Спасибо. Вам не обязательно было это делать, — показывает она, затем улыбается мне и набирает текст на своем телефоне, прежде чем показать его. — Я не думала, что ты придешь.

— Ты лично меня пригласила. Я бы не пропустил, — я улыбаюсь, борясь с желанием поглазеть на ее брата.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — Николай отпихивает Мию за спину и оказывается у меня перед лицом, его голос резок, лицо бесстрастное. Если бы не его знакомый запах, правда теперь смешанный с сигаретами и алкоголем, я бы подумал, что передо мной незнакомец.

Неужели так он чувствовал себя каждый раз, когда я притворялся, что не замечаю его на людях? Потому что это ничем не отличается от того, если бы у меня между ребер застрял гребаный нож.

— Еще один продуманный план твоего брата? Что на этот раз? Поджог? Нападение? Может, убийство? — от холодности его слов я теряю дар речи.

Николай никогда не говорит со мной в таком тоне. Он никогда не срывается на мне.

И тот факт, что он сделал это уже дважды, превращает возможность потерять его в ужасающую реальность.