Натурщик - Трускиновская Далия Мейеровна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/15
• Следующая

- Я понял, что не так. Это не должны быть присоски, - сказал он. - Вернее, не все из них - присоски. У тех, что покрупнее, края будут острые, словно бритва, чтобы спрут мог выгрызать ими страшные дыры в любой органике. Вот тогда у нас получится настоящий боец.

- На сколько они должны выступать? - деловито спросил Ариэль.

- На два пальца.

- Он сам-то о них не порежется?

- Они будут втяжные, слово кошачьи когти. Все, натура нам с тобой больше не нужна.

- Так я отменю заказ?

- Отменяй, конечно. Ну-ка, что мы тут имеем?..

Просперо взял зажим и зонд, опять засвистел. Осьминог отозвался - кратко и недовольно.

- Ну, потерпи, потерпи, - сказал чудищу Ариэль. - Чем будем закреплять режущую кромку, учитель?

- Что там у нас есть кремниевого? Это будет самозатачивающаяся кромка, отрастающая при травмах заново… И тогда можно будет снизить массу по крайней мере на двадцать процентов. Тварь станет гораздо подвижнее…

Они взялись за работу, успокаивая осьминога свистом и тихо переговариваясь. Через два часа на каждом щупальце была задуманная боевая дыра - с виду присоска, а на самом деле пасть, способная выхватывать круглые куски живой вражеской плоти.

- Его нужно снабдить запасом капсул, - вдруг додумался Про-сперо. - Кто его разберет, чем он там будет питаться. А для кромок нужен стройматериал.

Ариэль высвистел фразу, осьминог ответил целым монологом.

- Тем лучше, - согласился с чудищем Просперо. - Хотя я не уверен, что он понял тебя правильно. Придется на прощание научить его пользоваться таблицей Менделеева.

- Он справится, учитель. Память у него лучше, чем у нас с вами.

- Одного не понимаю - зачем ему там такая замечательная память?

- Не отнимать же. Так я спускаю его в бассейн?

- Да, конечно. Щитки мы пристегнем потом. Их надо переделать немного - ты объясни оружейнику про режущие кромки. И щупальца станут другими… понял - лентообразными!

- Нужно еще научить его самостоятельно их пристегивать и отстегивать.

- Это он сразу освоит, не дурак.

Пока Ариэль возился с осьминогом, ловко уворачиваясь от опасных кругов на его щупальцах, Просперо снял перчатки и подошел к ротанговому креслу. Усевшись, он взял с тарелки маринованную осьминожку, раскачал ее и бросил в бассейн.

- Вот и все. Что там у нас дальше по плану?

- Дева-воительница, если вы не передумали, учитель.

- Передумаешь тут… Скандинавская, что ли, дева?

- Скандинавская.

- Выходит, блондинка. Ну что же, будем оформлять запрос.

Юрка внутренне приготовился к тому, что рано или поздно произойдет судьбоносная ошибка тюремщиков. Он даже знал, какая именно: они забудут запереть дверь его комнаты. Так и случилось. Пока все провожали Людмилу Петровну (старая дура несла в прихожей какую-то педагогическую чушь о том, что насилие над личностью чревато и так далее), как-то не учли, что дверь просто закрылась, но не захлопнулась. Дело было вечером, дед с бабкой уселись смотреть телевизор, а Юрка на цыпочках вышел в коридор. У него было часа полтора или два - потом бабушка заглянет, чтобы выпустить внука в ванную и дать ему яблоко, это неизменное яблоко на сон грядущий преследовало Юрку с детства.

На кухне он нашел хозяйственные ножницы, вернулся к себе, распустил простыню на полосы, связал их, уложил в наволочку книги и компакты. Он действовал неторопливо и очень спокойно - душа его уже улетела вперед, она наслаждалась и не мешала телу совершать все необходимые движения.

Простынную веревку он привязал к трубе парового отопления, наволочку установил на подоконнике. Спуск с третьего этажа для пятнадцатилетнего парня - не проблема. Уже выбравшись и упираясь ногами в стену, он изловчился и потянул за край наволочку. Его богатство рухнуло вниз, на сиреневый куст. Если дед с бабкой и слышали шум, то ни хрена не поняли, пусть дальше смотрят свой телик.

О возвращении он не думал, до возвращения еще целая вечность. А думал он о победе. Время, конечно, позднее, но возле зала обязательно найдется кто-нибудь, кому нужны компакты - и появятся деньги на первые жетоны. Победа будет - Юрка так давно не садился к автоматам, что перехитрил судьбу, и теперь она видит в нем новичка, а новичкам всегда везет.

Но в зал его не пустили.

- Приперся! - воскликнул охранник. - Настя, гляди, кто приперся!

Кассирша высунулась из будочки.

- Гнать поганой метлой! - закричала она. - Ишь, умный! Мало нам тут неприятностей?!

- Это все вранье! - возразил Юрка. - Они сами виноваты - теряют деньги, а потом на меня валят!

Он так часто повторял эти слова, что они сделались непререкаемой истиной. Он, зайдя с бабкиным поручением к знакомым, не видел стопку банкнот, полуприкрытую газетой, он не мог ее видеть - его дальше прихожей не пустили. А что деньги пропали, он только потом узнал. Про двое суток в игровых залах он вообще впервые услышал от следователя. Не мог он столько времени просидеть за автоматами без еды и питья. Когда охрана и кассирши трех залов опознали его, он искренне удивился: тут какая-то ошибка! Жетоны стоят сущие копейки - как же нужно постараться, чтобы проиграть две с половиной тысячи долларов?

Вся беда была в том, что бабка ему поверила и отбивалась от нападок с совершенно звериной яростью. Потому и не удалось договориться миром и возместить ущерб втихомолку. Дело дошло до суда. Суд (издержки возмещает виновная сторона, да еще адвоката взяли хорошего) обошелся в итоге примерно во столько же.

- Игроман - это диагноз, - сказал деду адвокат. - Это хуже воровства. Вор способен мыслить логически, игроман - нет. У него связи нарушены. Один адреналин в голове.

- Я из него этот диагноз выбью, - пообещал дед. - Если бы не моя дура…

Бабка Юрку жалела и защищала до последнего.

- Ну, так, - произнес охранник. - Тут тебе делать нечего. Свободен!

- Я имею право за свои деньги играть столько, сколько захочу! - выкрикнул Юрка.

- Нет у тебя никаких своих денег. Пошел в задницу.

Юрка, разумеется, никуда не пошел, а с полчаса отирался у входа. Наконец он увидел, как из зала выходит парень примерно его возраста, чуть постарше, и стал предлагать ему компакты. Отдавал за гроши - пятьдесят рублей диск. Парень послал его подальше.

Там, в зале, сидели счастливые люди и выигрывали деньги. Юрка расслышал тот прекрасный шум, какой производят жетоны, ссыпаясь из щели в блестящий лоток, и ощутил самую настоящую боль в сердце. Тот человек сорвал выигрыш, что был предназначен судьбой ему, Юрке!

Надо было проскочить внутрь и попросить у счастливчика пару жетонов на удачу. Он бы не отказал. И начать игру! Но охранник следил за Юркой, предвидел этот рывок в приоткрывшуюся дверь и выпихнул мальчишку даже не самым крепким тычком - взрослый бы устоял, Юрка сел на асфальт.

Впору было заплакать.

Двое мужчин, проходя, видели его позор. Один, помоложе, обратился к охраннику:

- За что это ты его?

- Хозяин запретил пускать. Он деньги ворует и здесь проигрывает, а малолетка - посадить вроде нельзя. Нам еще ворья тут не хватало, - охотно ответил охранник.

- Понятно.

Мужчина шагнул к Юрке.

- А что, заработать не можешь, обязательно тырить? - спросил он.

- Заработать? А где?

Юрка был готов к тому, что его пошлют вкалывать на ближайшую автомойку, и собирался послать благодетеля - пусть сам там за гроши корячится. Но мужчина (одет, между прочим, дорого, один плащ из тонкой кожи чего стоит) усмехнулся особой усмешкой знающего всякие тайные возможности человека.

- Старик один есть, художник, он натурщикам хорошо платит. Три тысячи рублей в день - но жить у него, два-три сеанса в день. Ну, конечно, кормит.

- Знаю я этих добрых дедушек! - отрубил Юрка и встал с асфальта.

- Ему натурщики нужны, а не то, что ты подумал. Не хочешь - сиди тут и облизывайся. А живет он за городом, по Московскому шоссе сразу за Груицей, за мостом направо. Если автобусом ехать - скажи, чтобы на сорок пятом километре высадили.

• Предыдущая
• 2/15
• Следующая