Ташкент - Москва книга вторая, Халхин-Гол до и после, часть первая (СИ) - Akhmerov Farid - Страница 49

Вождь опять что-то включил и на экране пошли сюжеты из видеофильма, который Каримов показывал членам политбюро в первый день прилёта.

- Товарищ Сталин, это всё хорошо, но ведь это вся страна превращала Узбекистан в рай земной, а хватит ли сил на всю Россию? – это Павел Владимирович Массальский выразил, видимо, всеобщее сомнение творческой интеллигенции, а хватит ли на них добра, не пронесётся ли ложка мимо их рта.

- Не беспокойтесь, товарищ Массальский. Большую часть того, что вы видели на экране, произведено руками узбекистанцев, придумано их учёными и инженерами. Кроме того Узбекистан уже много чего передаёт в наши общие закрома. Вы все знаете про вымерзшие озимые на территории некоторых наших областей. Так, мы уже получили 100 тысяч тонн посевного зерна высокого качества для пересева. Уже сейчас мы получили больше ста тысяч тонн хлопка волокна. Республика каждый год может передавать около пяти миллионов тонн сельскохозяйственной продукции.

- А почему же не передаёт? – в простоте спросила Алла Константиновна.

- Основная проблема – недостаточная пропускная способность Среднеазиатской железной дороги. Будем решать. Поэтому, пока, будем снабжать из Узбекистана ближайшие районы Урала и Сибири. Туда ближе везти.

- Понятно. – Согласилась Тарасова.

На этом беседа со Сталиным сама собой завершилась. Видимо, делегация приготовилась «дать бой» тирану и злодею, но в очередной раз, получив вежливый, радушный приём - вся сила духа «вышла в гудок». «Жертв сталинизма» не получилось.

Прощаясь со Сталиным и Мехлисом, каждый член делегации не преминул поблагодарить товарищей руководителей, а в их лице всю родную партию большевиков за заботу о творческой интеллигенции и со своей стороны пообещал приложить все старания для того чтобы претворить в жизнь решения правительства. Слова, которыми они это говорили, были разными, но смысл один и тот же. Мастера!

Сразу после обеда в ИТРовской столовой «Красного пролетария», кстати, бесплатного, как в 70-е годы говорили, за счёт месткома, вкусного и сытного, Ахмеров и Левицкий сели в «Эмку» закреплённую за институтом и поехали домой – в кремль. Тем более, сегодня должен был закончить свою методичку с рекомендациями специалист по автобронетанковой технике, выпускник академии механизации и моторизации Красной Армии майор Троицкий. Товарищ Ворошилов, тоже был в курсе окончания работ по бронетанковой технике и хотел по возможности присутствовать при обсуждении доклада товарища Троицкого. Руководителем темы был Карапетян.

Войдя в корпус института, Ахмеров и Левицкий были встречены Гарником Камоевичем, который начал с вопроса, обедали ли Фарид Алимжанович и Владимир Иванович, и получив утвердительный ответ, сказал:

- Вот и хорошо, потому, что звонил Ворошилов, предупредил, что едет к нам и с минуты на минуту будет здесь. Обедать некогда.

Действительно, едва успев раздеться и занять свои рабочие места, они услышали команду «Смирно» и в комнату вошёл Климент Ефремович. Да не один. С ним вошёл крепкий, не высокого роста военный с петлицами генерала армии, бритой под Котовского, блестящей головой, волевым лицом с крепкой нижней челюстью и ямкой на подбородке. На груди генерала армии сверкал, среди прочих наград, орден Ленина. Это был начальник АБТУ Красной Армии Дмитрий Григорьевич Павлов. И никаких усов а-ля Адик, как любили изображать Павлова в фильмах позднего СССР.

- Прежде чем вы начнёте обсуждение методических рекомендаций по организации бронетанковых войск до середины 1941-го года, товарищ Ахмеров, прошу принять к сведению то, что товарищ Павлов знает о том кто вы, зачем вы здесь собраны и, в общих чертах, знает о событиях начала войны у вас, и о своей судьбе в вашей реальности.

Товарищ Сталин продолжает доверять генералу армии Павлову и согласен с решением наркомата обороны оставить его на посту начальника АБТУ РККА.

- Есть, товарищ маршал Советского Союза. Тогда начнём сразу с обзора вражеской техники, которая примет участие в нападении на СССР. Прошу вас, товарищ майор. – Ахмеров предоставил слово Троицкому и тот, скорректировав ход доклада, начал своё выступление. Он изложил состояние дел в танковых войсках вермахта, подчеркнув, что к началу польской кампании в немецких частях преобладали лёгкие танки. Например, к началу Польской кампании немцы смогли произвести всего 150 Panzer III и 210 Panzer IV. Ещё было 100 Panzer 38(t) чехословацких. И того чуть больше четырёхсот пятидесяти средних танков (или условно средних, как чешский танк) из общей массы в 2000. Тем не менее, хорошая организация процесса ведения боевых действий, налаженная связь и общее численное превосходство (особенно на важных участках) позволили немцам, при относительно небольших потерях, решить задачу разгрома основных вооружённых сил Польши в короткий срок. Германия учла уроки польской кампании во время войны во Франции в 1940 году, бронетанковые войска её были серьёзно модернизированы. Это касалось и увеличения толщины лобовой (в основном) брони уже выпущенных танков и разработка более соответствующих условиям противотанковой обороны современных армий, новых модифицированных машин. Постепенно немцы пришли к выводу, что помимо развития ПТО пехотных частей (в немецкой пехотной дивизии по штату было 80 противотанковых пушек калибром 37 миллиметров), использование полевых и зенитных пушек для решения задач противотанковой обороны, на роль главной противотанковой силы выходит танк. Это подтвердилось в начальный период войны такими примерами, как танковое сражение под Дубно. Там во встречном танковом сражении сошлось больше единиц техники с обеих сторон, чем в боях под Курском в 1943 году. И несмотря на численное превосходство в танках у Красной Армии, разгром был страшный.

Ворошилов, уже знакомый с материалами методички, спокойно отреагировал на слова Троицкого. А вот Павлов, знавший о своей судьбе, но ещё не сформировавший для себя цельной картины первоначального этапа войны и своей роли, как начальника бронетанковых войск Красной Армии, в катастрофе, пытался возмущаться. Как минимум, на его лице читалась вся гамма чувств от «что вы тут несёте» до «вы, подлецы, за это ответите», и если бы не присутствие наркома обороны… Во всяком случае, Дмитрий Григорьевич, был готов к решительным действиям.

Дальше товарищ Троицкий излагал роль самоходных артиллерийских орудий и установок в проведении операций, опять же, на основе опыта вермахта, потому что ближайший по времени опыт должен был состояться на полях французской кампании и в начальный период войны с СССР. Как пример, майор привёл действия Манштейна при захвате Крыма. В составе 11-ой армии немцев не было ни одного танкового подразделения или части. Тем не менее, они успешно действовали против советских войск, имевших в своём составе танковые подразделения стрелковых и кавалерийских дивизий. Только в боях за Перекоп Красная Армия потеряла 135 орудий, 112 танков и 10 тысяч пленных. Танки немцам заменяли самоходки типа Штуг 3. Они входили в состав пехотных частей немцев. Кроме того нельзя недооценивать ещё одну составляющую бронесил Германии – гусеничные и полугусеничные бронетранспортёры. Их немцы использовали не только как средство передвижения своей пехоты, но и как средство транспортировки тяжёлого стрелкового оружия и как передвижные огневые точки поддержки пехоты в атаке и обороне. Обладая противопульной и противоосколочной бронёй не хуже чем советские танки Т-26 и БТ, они играли свою роль в боевых действиях, иногда выступая, как грозный противник нашим лёгким танкам. При оценке боевых возможностей Германии, в послевоенной литературе, при подсчёте танков Германии и СССР, всегда говорилось о многократном преимуществе СССР в количестве танков. А если брать в расчёт примерно одинаковые по силе машины, но не называемые танками, такие как самоходные артиллерийские установки (которых у нас, практически не было) и тяжёлые бронетранспортёры (аналогично), то счёт получается не настолько уж разный. И эти методики подсчёта сильно влияли на оценку ситуации в начальный период.