Директива: Сохранить! (СИ) - Нетт Евгений - Страница 15

Но от закономерного финала скромные успехи капитана не спасли: очередной снаряд столкнулся с щитом и перегрузил его, продолжив полёт в виде вороха разогнанной, раскалённой шрапнели. Самого мужчину, как и панель управления, не задело лишь чудом, но мигом заполонивший кабину чёрный, как смоль, дым, указал на степень повреждений не хуже просевшей мощности движков. Капитан щёлкнул тумблером — и атмосфера выплеснулась в космос вместе с клубящейся чернотой, лишая очаги возгорания главной составляющей почти любого пламени — кислорода. Сразу после этого ему пришлось тянуться к ещё одному тумблеру, выводя картинку с уничтоженных осколками дисплеев и голопроекторов на внутреннюю сторону шлема. Да, не так удобно, и все данные разом тоже не вывести, но это куда лучше полной слепоты. Имперские истребители снабжались, конечно, бронированными иллюминаторами, через которые можно было вполне неплохо видеть, но Файа всегда ходил в бой с опущенными бронестворками, разумно полагая, что в горячке боя без сенсоров и приборов возможность в последний раз взглянуть на космос ему точно не пригодится.

С запозданием на помощь пришли истребители «вольного» звена, предприняв отчаянную попытку отогнать врага от пытающегося совладать с хаотичным вращением подбитой машины капитана, но успеха не добились. В космосе в принципе сложно защитить кого-то малоподвижного и почти беззащитного, так что потухшие и вновь вспыхнувшие приборы. вместе с резкой болью в пояснице не стали для Файи неожиданностью. Он, признаться, и вовсе считал, что к нынешнему моменту его перехватчик разнесут на куски, но конец всё не наступал, а капитан, то и дело спотыкаясь об неработающие системы «москита», смог-таки остановить вращение и даже сориентироваться в том, что происходило за бортом, пока он изображал из себя безжизненный стальной гроб.

А творилось там чёрт пойми что: истребителей Альянса стало вдвое больше против прежнего, появились бомбардировщики, а «Форгон», накренившись относительно горизонтальной плоскости системы, из последних сил огрызался уцелевшими орудиями. Но куда трём автоматическим, давно перегревшимся пушкам против такого количества МЛА, пережить налёт которых у фрегата не было ни шанса?

«Даже добивать меня не надо. Хреново…» — подумал мужчина, цепляясь неприятно хлюпающей ладонью за гашетку. Ног он уже не чувствовал, а вот слабость и подступающую темноту — очень даже ощущал. Изображать из себя обломки не было никакого смысла, так как с таким ранением ему и десяти минут не прожить. — «Соврал, не сочтёмся…».

Изуродованный перехватчик в одну секунду ожил: ярко запылали маневровые, зашевелились орудия и включились в работу уцелевшие сенсоры. Первый бомбардировщик противника не успел даже дёрнуться, когда его неповоротливый корпус перечеркнули очереди уцелевшей пары автоматических пушек. Компенсаторы «москита» уже не работали, так что едва живая махина, стреляя, содрогалась будто бы в судорогах, что неумолимо сказывалось на точности ведения огня. Тем не менее, второй бомбардировщик обстрела тоже не пережил, а детонация его боеприпаса, — какая удача! — роем обломков смела идущий в относительной близости от него истребитель сопровождения. И именно этих выигранных секунд, — бомбардировщики Альянса начали неудачный манёвр уклонения, — хватило, чтобы к фрегату прибыли имперские истребители из резерва. Но этого капитан уже не видел, пожимая руки своим товарищам в очередном созданном разумными Аду.

Перехватчик «Х-8» капитана Файи, Зетта-Лидера и пилота-аса, прямого попадания выпущенной по недобитку ракеты не пережил, разлетевшись по космосу ворохом уродливых, обгоревших обломков.

С момента начала активной фазы боя прошло семнадцать минут.

Система Табакко-Прайм-Ноль, Империя Гердеон, линия соприкосновения.

60885 год от падения Социума.

— Что с движками⁈ — Капитан «Форгона» белеющими от напряжения пальцами держался за поручни расположенного прямо посреди мостика капитанского постамента, мысленно костеря гения, посчитавшего, что самым важным в бою является пафосная отдача приказов со здоровенной тумбы, возвышающейся над рабочими местами офицеров и просматривающейся со всех сторон. Налицо просчёт проектировщиков, который в недавно принятом на вооружение вспомогательном фрегате то ли не посчитали нужным устранить, то ли забыли.

Видно, не довелось приёмной комиссии покомандовать на умирающем, практически лишённом атмосферы, орудий, хода и экипажа корабле, со всех сторон раздираемом кажущимися бесконечными МЛА противника. Два десятка отчаянных парней погибло просто потому, что капитан был вынужден отдать приказ на разгерметизацию части отсеков, а скафы спасали только до тех пор, пока не была нарушена их целостность. Фрегат же в какой-то момент загорелся, ибо не была его конструкция рассчитана на то, что фанатики, загрузившись по самую задницу зажигательными бомбами, выбьют бомберами-смертниками створки ангара и, миновав все препятствия на манер слишком умной управляемой торпеды, подорвутся в дальней его части.

И сделают это не единожды, позволив множественным внутренним повреждениям, детонациям и пожарам собрать свою жатву среди экипажа, принявшего непосредственное участие в попытках предотвратить худшее.

— Ремботы тянут аварийные силовые линии. — На удивление спокойно отрапортовал офицер, координирующий работы инженерных служб. — Но постоянный обстрел может в любой момент поставить крест на попытках стабилизировать нам ход, капитан.

— Работы продолжать, но в опасной зоне должны находиться исключительно дроиды.

— Без участия техников вероятность успеха… — Договорить подчинённому капитан не дал.

— Она и так неприемлемо мала, лейтенант. Жертвы сверх имеющегося ради долей процента нам ни к чему.

Только одно хоть сколь-нибудь радовало капитана: их не бросили, раз за разом отправляя подкрепления в стремлении отбить фрегат, дать ему уйти в тыл до того, как в полноценный бой вступят по-настоящему большие корабли, угрозу которых более никто не недооценивал. Не после провала основного плана и того, что устроил москитный флот противника: многочисленный, беспощадный и снаряжённый глушилками вопреки повальной ненависти Альянса ко всему сложнее тостера. Ещё один козырь врага, справиться с которым помогали только вспомогательные корабли РЭБ. На которые, в свою очередь, велась настоящая охота…

— Капитан, пятый расчёт верхней полусферы уничтожен! — Мужчина сжал зубы, а его пальцы впились в перила так, словно он намеревался их сомнуть.

— Спустить атмосферу с палубы три дробь пять. — Не хватало ещё, чтобы там что-то сдетонировало. — Сообщить прикрывающим нас звеньям о том, что огневой поддержки больше нет. Операторам уцелевших расчётов — немедленно покинуть пост и оттянуться к мостику! Сразу после этого разгерметизировать все орудийные палубы, начать подготовку к эвакуации!..

Орудия гибнущего фрегата замолчали спустя десять секунд, а через половину минуты прорвавшиеся бомбардировщики Альянса Ззод оставили на месте ещё недавно огрызавшихся орудийных башен уродливые рваные кратера, довершив превращение боевого корабля в беззащитный брусок металла, выживание которого теперь зависело лишь от пилотов истребителей и перехватчиков. Те в очередной раз схватились с наседающим противником насмерть, пытаясь нарушить планы противника и сохранить жизни товарищей, но на данный момент исход этой схватки предсказать было невозможно.

«Форгон», не по своей воле оказавшийся в одном из очагов жестокой битвы, никак не мог его покинуть, хоть и прилагал для этого все возможные и невозможные усилия. Пилоты врага твёрдо вознамерились уничтожить все корабли, оказывающие противодействие их тактике с нарушением сообщения между кораблями имперцев, а фрегат РЭБ относился именно к таким, до сих пор координируя союзные звездолёты в обход активной работы постановщиков помех. Пусть практически всё навесное оборудование и было уничтожено, «Форгон» всё ещё что-то мог.