Лучший частный детектив - Марчик Алина - Страница 41

Хотя, впрочем, кто из нас не имеет недостатков. Как говорится: не судите, да не судимы будете.

Броцкий, как я уже упоминал, был арестован вчера ночью. А сегодня я внял его просьбам, но лишь частично, чтобы не подвергать Вас лишней опасности в наше тревожное время. Мне показалось разумным не передавать эту книгу Вам, как он просит, а надёжно спрятать её в таком месте, представление о котором в скором времени будете иметь лишь Вы одна. Увы, я совершенно нездоров, как ни прискорбно это сознавать, и мне трудно гадать, как долго я ещё буду пребывать в этом мире.

Вам ведь, наверное, приходилось бывать в доме Вюрглера на Бассейной, где Ваш друг не только снимал жильё, но и даже имел собственную лабораторию, в которой при поощрительстве хозяина дома занимался своей чертовщиной. Их, видимо, связывала общая тяга к сверхъестественным явлениям. Недаром ведь в народе о владельце дома ходили странные слухи, будто бы он не кто иной, как чернокнижник и колдун.

Я тоже несколько раз навещал Серафима Павловича в этом доме, удивляясь каждый раз способу проникновения в его святая святых. Взгляните внимательно на фотографии, которые я высылаю Вам вместе с тетрадью. Наверное, они пробудят в Вашей душе воспоминания о том времени.

Какие это были чудесные дни! И как молоды мы были тогда, но в особенности Вы, несравненная Варенька. Признаюсь, многие из моих сотрудников были тайно влюблены в Вас, но Броцкий не оставил им ни единого шанса. И это не удивительно: что за блистательный ум был дан этому человеку, а какая харизма! Пусть Бог хранит его там, где он сейчас находится против своей воли».

Даша умокла, и в комнате повисла тишина, лишь изредка прерываемая звуками, доносящимися со стороны набережной.

— Даша, я могу взглянуть на те фотографии, о которых упоминает Писаржевский?

— Конечно, вот они. Я была уверена, что вам захочется увидеть их.

На стол легли три черно-белые фотографии. Отпечатанные на толстой бумаге, они прекрасно сохранились. На двух из них были изображены с интервалом в десять лет Писаржевский и Броцкий. И в самом деле: на более поздней фотографии ученик выглядел значительно моложе, чем на предыдущей, а вот учитель постарел, и это было заметно.

— Интересно, — хмыкнул Лёшка, увидев даты на обороте, — может, твоему прадеду и в самом деле удалось получить нечто, продлевающее жизнь человека. Посмотрите, здесь он выглядит явно моложе, хотя это и противоречит здравому смыслу. А что, Игорёк, чем черт не шутит, когда Господь спит. Что скажешь?

— Ничего, лишь молча соглашусь с тем, что вокруг нас много такого, о чём мы представления пока ещё не имеем. Есть же соображения о том, что до нашей цивилизации было ещё несколько, сведения о которых сохранились только в мифах и легендах. И среди них могли быть и такие, которые развивались не техногенным путём, как это делаем мы, а иным, используя технологии, основанные на единении сознания человека с окружающим миром.

— Хорошо-хорошо, не нужно подробностей, мой образованный друг. А что же третья фотография? Смотрите, она явно выпадает из ряда двух предыдущих. Здесь мы видим комнату, даже не комнату, а её часть. Думаю, что это пол и какой-то люк, закрытый крышкой, похожей на канализационную. Что скажете, господа?

Я присмотрелся к фотографии. Действительно, квадратная крышка в полу какой-то комнаты напоминала канализационный люк. Присмотревшись, можно было даже понять, что на ней по центру нанесена какая-то надпись, но разобрать буквы было невозможно.

— Что-то написано, — заметила Даша, — но не понять, что именно.

— Интересно, где может находиться это помещение? — спросил я, обращаясь больше к себе. — Ведь неспроста же в тетрадь вложены именно эти фотографии.

— Слушайте, — вмешался Успенцев, — а что, если отсканировать фотографию и попытаться увеличить её в компьютере? У тебя ведь есть дома сканер?

— Да, — ответил я, — конечно же, есть. Давай, я быстро сделаю скан, и мы вместе посмотрим его на ноутбуке. У меня даже особая программка имеется для таких случаев, когда текст затёрт или слабо выражен.

Спустя несколько минут мы сосредоточенно наблюдали за тем, как на экране компьютера медленно проявляется надпись:

«Инж. Ф.И. Платсъ. Печной заводъ. Нижне-Д-скъ».

— Всё ясно, — первым прокомментировал увиденное Лёшка, — это крышка канализационного люка. Я уже где-то видел такое, наверное, в Интернете. Осталось выяснить мелочь: где комната, в которой находится этот люк?

— Ну, например, можно найти в архивах чертежи канализации того времени. Этот люк был явно в одном из зданий центральной части города, она тогда по нынешним меркам была совсем небольшой.

— Да, — подала голос Даша, — но когда это было. С тех пор люк могли заменить на более современный. Его попросту могли украсть и сдать на металлолом.

— Всё могло быть, — подвёл я итог дискуссии, — но мне кажется, что всё не так печально. Нужно взять в расчёт то, что Писаржевский не мог бросить книгу, которую просил сберечь его лучший ученик, в канализацию. То есть я хочу сказать, что люк этот мог закрывать вход не в городскую канализацию, а в какое-то подземелье, о котором мало кто знал.

— Послушайте, Холмс, а передай-ка мне, будьте добры, письмо Писаржевского, хочу прочитать его ещё раз более внимательно.

— Прошу вас, Ватсон!

Успенцев развернул слежавшийся лист чуть пожелтевшей бумаги и углубился в чтение. Спустя несколько минут он поднял вверх указательный палец, призывая ко вниманию:

— Вот послушайте: «…Мне показалось разумным не передавать эту книгу Вам, как он просит, а надёжно спрятать её в таком месте, представление о котором в скором времени будете иметь лишь Вы одна. Увы, я совершенно нездоров, как ни прискорбно это сознавать, и мне трудно гадать, как долго я ещё буду пребывать в этом мире.

Вам ведь, наверное, приходилось бывать в доме Вюрглера на Бассейной, где Ваш друг не только снимал жильё, но и даже имел собственную лабораторию, в которой при поощрительстве хозяина дома занимался своей чертовщиной. Их, видимо, связывала общая тяга к сверхъестественным явлениям. Недаром ведь в народе о владельце дома ходили странные слухи, будто бы он не кто иной, как чернокнижник и колдун.

Я тоже несколько раз навещал Серафима Павловича в этом доме, удивляясь каждый раз способу проникновения в его святая святых. Взгляните внимательно на фотографии, которые я высылаю Вам вместе с тетрадью. Наверное, они пробудят в Вашей душе воспоминания о том времени».

Из этого отрывка можно понять, что в доме некоего Вюрглера находилась тайная лаборатория Броцкого, проникнуть в которую непросто, и, скорее всего, люк находится там. Кто знает, где находился этот дом?

— Я знаю, — аккуратно подняла руку Даша, — он и сейчас находится на улице, которая, кстати, носит имя Писаржевского. Это так называемый «Дом с рептилиями». Там на стенах ограды сидят большие такие каменные лягушки, зелёные.

— Точно, припоминаю, есть такой домик. А что там сейчас располагается?

— Какой-то институт, если не ошибаюсь, — внёс я свою лепту в поиск истины, — думаю, что зайти туда не составит проблемы: я — журналист, ты — сотрудник полиции.

— А как же я?

— А ты, Дашенька, на время визита станешь, например, представителем полиции по связям с общественностью. Это первое, что приходит мне в голову. Тебя устроит такая должность?

— Да, устроит, — улыбнулась девушка.

— Ну, вот и прекрасно! Но я помню, что этот домик имеет неслабые размеры, и в этом смысле у меня вопрос: где будем искать личную лабораторию нашего алхимика? Скорее всего, сейчас эта комната, если только она сохранилась, выполняет иную функцию.

— Ребята, — вмешалась Даша, — не забывайте, что я ведь работаю в областном архиве. Как-то совершенно случайно мне попался на глаза небольшой картонный ящик с надписью «Эмиль Яковлевич Вюрглер». Я вскрыла его. Там было всего лишь несколько бумаг: прошение о разрешении построить дом, разрешение на это, что-то ещё и, главное, чертежи дома. Мне несложно будет завтра зайти на работу, сославшись на то, что я оставила в ящике своего стола какую-то необходимую в отпуске вещь, и вынести эти чертежи. Потом я верну их на место.