Княжий удел - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/108
• Следующая

Наконец в его шатер вошел звездочет. Старик расправил перед господином пергамент и, показывая пальцем в замысловатые точки и значки, проговорил:

– Повелитель, время для похода выбрано неудачно.

– Так… продолжай…

– Видишь, здесь Сатурн подходит к Марсу, – чертил старик пальцем по ветхой коже, – а рядом вот это пятно – созвездие Рака. Сатурн – это ты, Марс – победитель в войнах, это – преемник Гыяза.

– Но ханский трон пуст! – возразил Улу-Мухаммед.

– Да, он пуст, повелитель, – поспешно согласился звездочет. – Но я совсем не удивлюсь, если через неделю вернутся наши послы и сообщат тебе, что стол уже занят. Однако я сказал еще не все… Вот созвездие Рака. Видишь, здесь множество точек, они говорят, что преемник Гыяз-Эддина не останется в одиночестве. У него объявятся сильные союзники, с которыми тебе придется считаться.

– Что еще указывают мне звезды?

– Звезды показывают, что лучше распустить сейчас всех людей и признать преемника Гыяз-Эддина законным наследником.

Улу-Мухаммед внимательно посмотрел на звездочета. А вдруг старик куплен этим самым таинственным преемником Гыяз-Эддина так же, как он подкупил лекаря хана Сарайчика, чтобы отправить его на тот свет? Но Улу-Мухаммед тут же отказался от этой мысли. Дворцового звездочета он знал всегда. Хан помнил его рядом со своим отцом, теперь звездочет занял место рядом с Мухаммедом Великим. Звездочет слишком стар, чтобы лукавить, ведь Аллах может забрать его к себе каждый день.

– Ты хочешь, чтобы я обидел всех этих людей и не принял их помощи?! – разозлился вдруг Мухаммед. – Вот тогда Аллах действительно прогневается на меня!

Звездочет пожал острыми плечами и отвечал:

– Я не добавил от себя ни слова. За меня говорили звезды. Я твой скромный проводник среди множества небесных светил.

– Я выступаю в Сарайчик завтра же! Эй, Тегиня! – окликнул хан молочного брата и, когда тот вошел, распорядился: – Оповести все мое воинство, что мы выступаем завтра после утренней молитвы.

Армия Улу-Мухаммеда растянулась на многие версты. Впереди, указывая дорогу, двигался личный отряд хана. В легких доспехах, вооруженные копьями и луками, всадники вырывались далеко вперед и возвращались снова, оповещая, что путь впереди свободен. Следом, гарцуя на горячих скакунах, – личная охрана Улу-Мухаммеда, которая не признавала никого, кроме своего повелителя. Сам хан ехал в арбе, спрятавшись под навесом от солнечного зноя. А уже позади двигалась вереница из телег и повозок.

И если бы не звон железа, который разносился далеко по степи, можно было бы подумать, что, бросая обжитые места, люди ищут спасения от Великого потопа.

Сам Улу-Мухаммед не считал себя завоевателем. Он шел как хозяин, который должен забрать у должника свое. Эти земли не один век подчинялись только воле хана, так почему сейчас он должен позволить растаскивать их на части? Одной лепешкой может утолить голод один человек, но нельзя ею накормить сотню голодных. Орда была единой всегда: и в годы правления первых наследников Чингисхана, и год назад тоже. Даже поражение от Темир-Аксака не раздробило ее земли на улусы. И в худшие годы в Орде оставался один хозяин. Так почему нужно делить то, что передано наследникам как единое целое!

Улу-Мухаммед ехал не воевать, он хотел показать силу, которую способен собрать настоящий наследник Золотой Орды. Это была демонстрация мощи не только возможному претенденту на престол в Сарайчике, но и несговорчивым соседям, которые все назойливее покусывали окраины Большой Орды.

Из задумчивости Улу-Мухаммеда вывел голос Тегини:

– Повелитель, прибыл один из послов, он хотел бы увидеть тебя.

– Что ж, приведи его ко мне. Интересно услышать, что он скажет в свое оправдание, – невесело улыбнулся Мухаммед Великий.

Задержался посол. Ему бы после кончины Гыяз-Эддина поторопиться в Бахчисарай, но задержал любвеобильного мурзу гарем почившего эмира, который состоял из молоденьких наложниц. Гарем поделили между собой многочисленные родственники умершего повелителя, и в знак особого расположения послу Улу-Мухаммеда достались две женщины. Хан уже знал об этом, и, когда посол предстал перед ним, Улу-Мухаммед поинтересовался с ехидством:

– Как ласки твоих новых наложниц? Хороши ли они?

Посол был молод, и, видно, ему были небезразличны ласки опытных наложниц бывшего правителя Сарайчика.

– Женщины прекрасны, хан! – восторженно отвечал посол, не заметив надвигающейся грозы.

– Что ты еще хотел сказать мне?

– Повелитель, я хочу попросить тебя: не сердись на меня. В Сарайчике я задержался для того, чтобы узнать, кто из родственников Гыяз-Эддина хочет занять опустевший трон.

– И кто же осмелится сделать это?

– Уже осмелился… Это сделал Кичи-Мухаммед.

– Кичи-Мухаммед? Этот мальчишка? – не сумел сдержать удивления хан.

Кичи-Мухаммед был внуком Тимура Кутлу. Два великих рода вот уже которое десятилетие пытались безуспешно поделить ханский стол. И если бы не прихоть властолюбивого Темир-Аксака, род Тимура Кутлу до сих пор целовал бы туфли отпрыскам Тохтамыша.

Вот оно, знамение! Прав был звездочет. Что же его ждет дальше? Разве он не убедился однажды в том, что путь от величия до бесчестия очень короткий? Он бывает таким стремительным, напоминает полет падающей звезды.

Кичи – так прозвали Мухаммеда в народе за малый рост. Маленький Мухаммед – под этим именем его и знали все. И не иначе это козни самого Аллаха, ведь Маленький Мухаммед бросил вызов Улу-Мухаммеду, Мухаммеду Большому. Эта новость стоила того, чтобы оставить послу жизнь.

– Ступай, ты мне больше не нужен, – махнул рукой хан.

– Что нам делать дальше, хан? – спросил Тегиня у молочного брата.

– Мы идем дальше! Скажи воинам, чтобы они готовились к бою, – обронил Мухаммед. – Поехали! – приказал он вознице.

Посол продолжал стоять на коленях, видимо, он так и не понял, что был всего лишь в шаге от смерти.

Над двигающейся колонной раздавались звуки труб, и их басовитый голос долгим эхом отдавался среди крымских ущелий. Это воины Улу-Мухаммеда подбадривали себя перед предстоящим сражением. А на третий день пути Улу-Мухаммеда догнала еще одна дурная весть: давний его враг, эмир Хайдар овладел Бахчисараем.

Услышав про вероломство Хайдара, хан Улу-Мухаммед хотел было повернуть обратно, но, поразмыслив, решил идти дальше на Сарайчик. Если Кичи-Мухаммед будет разбит, хан останется в столице навсегда и уже оттуда выступит с войском против новоявленного эмира. Если же Аллах отвернется от него и в этот раз… то Бахчисарай его не примет. Мурзы всегда признают только сильнейшего.

Все выходило именно так, как предсказывали звезды: долгий спор между династиями подходил к своему завершению, в нем более удачливыми окажутся отпрыски Тимура Кутлу.

Улу-Мухаммед теперь часто останавливался и подолгу молился вместе с воинством, а потом под звуки труб и бой барабанов армия двигалась дальше на Сарайчик.

Улу-Мухаммед походил на медведя, которого более сильный собрат вытеснил из теплой берлоги, и сейчас он, неприкаянный, искал пристанища. Но ведь он еще полон сил и может соперничать с самыми могущественными противниками. В Бахчисарае эмир Хайдар, в Сарайчике – Кичи-Мухаммед, и оба ждут момента, когда можно будет рвать и кромсать когтями его сильное, закаленное в долгих переходах тело. Ведь и бесстрашный зверь теряется перед сворой бродячих псов. Это в одиночестве они поджимают хвосты, а когда голод сбивает их в стаю, то собаки чувствуют себя куда более уверенно.

Рать Кичи Улу-Мухаммед встретил на полпути к Сарайчику. Она растянулась по всему горизонту, заслоняя восходящее солнце. Сколько же раз Улу-Мухаммеду приходилось вести своих воинов в бой? В последний раз это случилось с Гыяз-Эддином. Тогда он отстаивал не только Орду, но и собственную честь. И если сейчас он надумает вызвать на бой батыра из враждующей рати, то даже в случае победы в спину ему полетят стрелы. Памятный поединок с Ахматом, больше походивший на безрассудство, возможен был только с Гыязом, которого даже спесивые ливонцы прозвали «рыцарем степей». Кичи-Мухаммед безжалостен, эту черту он унаследовал от своего отца.

• Предыдущая
• 46/108
• Следующая