Душелов (СИ) - Faded Emory - Страница 8

А пока я размышлял об этом, учительница всё продолжала что-то рассказывать, о чём я продолжал слушать лишь вполуха. И кстати, если уж на это пошло, то это не я один такой неуважительный к её труду. Большая часть моих одноклассников тоже не сочли эту информацию интересной, так что каждый убивал время, как мог. И выбор многих в подобном был для меня предсказуем — они в открытую рассматривают и шёпотом обсуждают меня между собой, даже не пытаясь это скрывать.

Впрочем, не скажу, что будь на их месте вёл бы себя сильно иначе — всё-таки мой случай действительно довольно уникальный, но описать его можно довольно легко — достаточно лишь процитировать слова учительницы, когда я только вошёл в класс: «Покровительствует род Агнэс».

Эта цитата, пожалуй, идеальнее некуда описывает представление обо мне в высшем свете.

Для них всех я всего лишь обычный, непонятно откуда взявшийся мальчишка, что сам по себе ничего не стоит, а единственную ценность для них представляет лишь потому, что по какой-то неведомой никому причине за ним стоит очень древний, почитаемый и невероятно сильный род. Иначе говоря, по мнению большинства здесь находящихся, я — никто и звать меня никак.

И опять же, большинство из них это даже не пытается скрыть, как, к примеру, эта учительница, по совместительству ставшая нашей классной руководительницей.

Не считая небольшого процента безродных девушек, поступивших сюда каким-то чудесным образом, что будут рады чуть ли не любому мужчине с Даром, разве что некоторые девушки из совсем обедневших и слабых родов могут рассматривать меня в роли будущего мужа, дабы хоть какого-то продолжения их рода с мужчиной, имеющим помимо Дара ещё хоть что-то. В моём случаи — это связи с родом Агнэс.

И вот такой вот, по их мнению, жалкий я, посмел поступить в эту школу и учиться вместе с ними в одном классе, тем самым принижая их, ибо ясен хрен пускай и неофициально, но тем не менее эта школа позиционируется в обществе как школа для аристократов из-за сразу трёх факторов: стоимости обучения, больших требований к академическим и физическим данным, ну и наличия, естественно, самого Дара.

Короче и проще говоря, я для них как бельмо на глазу, и наверняка мне это ещё аукнется. Впрочем, я к этому морально подготовился ещё в тот момент, когда решил поступать сюда.

— На этом вводная часть оканчивается, — закончила рассказывать учительница. — Напоследок, ещё раз очень сильно попрошу вас соблюдать правила школы, ведь в первую очередь пренебрежения ими скажется именно на вас.

После этого она попрощалась и вышла из класса, после чего, вскоре, к нам зашёл учитель, преподающий высшую математику, и начался наш первый настоящий урок.

Спустя примерно сорок минут урок закончился, и учитель, попрощавшись с нами вышел из класса, предоставив нас самим себе. И пока мои одноклассники, резко повставав со стульев, быстро сбились в небольшие заранее предопределённые группки, я, сидя на стуле, стал разминать затёкшее за урок теле, обдумывая при этом, что же мне делать.

Я, конечно, ещё раздумывая о поступление сюда, понимал, что так всё и будет, ведь почти каждый из этих мелких аристократов знаком друг с другом чуть ли не с пелёнок из-за всяких вечеров, постоянно проводимых их родителями, так что разумеется они за столько лет уже давно успели подружиться и распределиться на небольшие группы по интересам, однако… что же мне всё равно делать?

Одно дело понимать, что так будет, и совсем другое — придумать, что с этим делать.

Быть может, будь у меня подобный опыт, я бы знал, как действовать в этой ситуации, но, к сожалению или к счастью, в своих прошлых местах обучения, где были исключительно простолюдины, я был достаточно популярен, так что опыт у меня в таком — нулевой.

Я разумеется, не был каким-то школьным королём или кем-то вроде того, но тем не менее, как правило, люди всегда сами ко мне тянулись, и поэтому я, честно говоря, понятия не имею, как делать первый шаги в школьном общении.

Да ещё и ситуация сама по себе не самая простая: во-первых, большая часть учеников моего класса — это аристократы — то есть те, чей статус в обществе намного выше моего, и само их общение с таким, как я, может пошатнуть не только их статус, но и статус их семьи, так что вряд ли хоть кто-то из них пойдёт на такой риск; а во-вторых, навскидку, примерно семьдесят пять процентов учеников моего класса — девушки.

Это объясняется тем, что при союзе двух людей, имеющих Дар, родители имеют почти стопроцентный шанс получить ребёнка, имеющего Дар, унаследованный от одного из родителей. Вот только при этом же шанс рождения мальчика составляет примерно лишь двадцать пять процентов, что, конечно, выше, чем шанс появления мальчика с Даром у родителей, лишённых Дара, однако всё равно шанс сам по себе достаточно мал. И поэтому, кстати говоря, в обществе аристократов считается полноценной нормой такие вещи как гарем и многодетность.

Зачастую, кстати, бывают редкие случаи, когда глава рода, имея трёх-четырёх жён, строгает одних девочек. Слышал, среди родов нашей империи есть случай, когда число девочек зашло за семнадцать. Но так как роду был нужен наследник, глава рода продолжал попытки, и на восемнадцатый раз всё-таки родился мальчик.

Представляю, какое отчаяние было бы у всех в этом роду, если бы на долю этого мальчика выпал тот самый небольшой процент, что он родился без Дара…

Но сейчас не об этом.

Суть в том, что одно дело общаться с парнями, другое — с девушками.

Лично я себе просто не представляю, как можно прям-таки «дружить» с девушками, будучи парнем. Встречаться, заниматься сексом, просто общаться как знакомые — это да, я понимаю, что и как делать. Но вот дружить? Честно говоря, мне кажется, банальная разница в интересах двух полов слишком большая, чтобы и парню и девушке было интересно друг с другом дружить. Ну и естественно, те случаи, когда-либо парень, либо девушка лишь прикрываются «дружбой», а на самом деле хотят залезть к друг другу в трусы — не в счёт.

Короче говоря, среди тех двадцати пяти процентов парней, что есть в моём классе, мне нужно найти каким-то чудом друга, если я, конечно, не хочу следующие три года ходить по школе один, как это делают всякие совсем странные и пугающие многих ребята.

А я этого, конечно же, не хочу.

Закончив с небольшой разминкой затёкших за урок конечностей, я, раскачиваясь на стуле, ещё раз пробежался по всему классу глазами и… хрен там плавал — ничего, а вернее «никого» подходящего я так и не увидел.

Может, тогда к Карэн пойти, заглянуть?..

Подумав об этом, у меня тут же появилась резкая фантомная боль в районе живота.

Лучше, пожалуй, подожду немного — глядишь, к концу уроков перебесится. Да и… наверное, лучше лишний раз не отираться рядом с ней в школе… не хотелось бы доставить этой милой дурочке проблемы одним своим присутствием рядом с ней.

И пока я, раскачиваясь на стуле, обдумывал это, кто-то, находящийся позади меня, неожиданного коснулся моего плеча. Не переставая раскачиваться, я лениво повернул голову, уже ожидая наихудшего, однако…

— Привет, — широко улыбаясь и махая рукой, поздоровался со мной парень, розовые волосы которого уложены с помощью ободка.

Кто это?

Попытавшись припомнить всех известных мне детишек аристократов, я так и не вспомнил его.

Тогда он простолюдин? Ну, судя по цвету волос и глаз — да. Хотя кто его знает — лучше быть настороже…

— Привет, — несколько промедлив, поздоровался я в ответ.

— Ты ведь тот парень…

«Который отирается с родом Агнэс»… — уже ожидал услышать я.

Плавали, знаем…

— На которого недавно напал одержимый?

Ого. Неожиданно.

— Ну… да, — неуверенно ответил я, пытаясь понять, к чему это он клонит.

— Это правда, что у тебя до этого не было Дара?

— Ага…

— То есть это правда, что он у тебя пробудился во время сражения с этим одержимым?

Нет. Он у меня пробудился уже после — когда я убил того одержимого. Но в официальной версии, которую я озвучивал полиции и, соответственно, СМИ, иная информация.