"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB" - Страница 78

— Не так чтобы чёрт, ваше благородие, но…гхм, без духа-хозяина тайги никак, — замялся старший унтер-офицер.

— Да хоть бы и чёрт, Иван Кузьмич! Раз там, — он поднял указательный палец, — мою просьбу услышали и удовлетворили, значит, поняли её важность. Вы становитесь особой охотничьей командой стрелков в составе моего батальона и подчиняетесь непосредственно мне и начальнику штаба. Сегодня же напишу представление вам на фельдфебеля, господин старший унтер-офицер! А стрелкам вечером разрешаю отпраздновать сие событие, для чего из батальонной кассы будет выделено на стол двадцать рублей. И это только аванс нашей будущей совместной службы на благо отечества!

— Радыстаратьсявашбродь! — уже выстроившиеся в шеренгу стрелки дружно рявкнули в ответ на слова штабс-капитана. Эхо прокатилось по ложбине, вспугивая ворон, рассевшихся на балках навеса.

— Молодцы! Орлы! Значит так, Мефодий Фомич, с сего дня выдавать стрелкам команды патронов сколько потребно для поддержания способности к точному бою. Я по этому поводу особую бумагу напишу. Пусть командиры рот подадут списки тех солдат из личного состава, кто способен к меткой стрельбе. Будем натаскивать на германца. Чую, снайперы их нашим штурмовикам много крови попортить смогут. А у нас супротив их хитрой морды и своя кочерга с подвывертом найдётся! А? Пронькин, как считаешь?

— Так точно, господин штабс-капитан!

— То-то… кстати, — он развернулся к Анисиму, — как Гаврила отстрелялся, не уронил честь земляка?

— Задатки есть, ваше благородие. Учить надо, — кратко резюмировал мой инструктор. Уф, слава богу, не опозорил перед штабсом.

— Отлично. Значит, рядовой Пронькин, будешь приходить и тренироваться вместе со стрелками. Я твоему командиру скажу. Да, жди сегодня вечером меня и начштаба на свой инструктаж. Поглядим, чему ты наших санитаров учить собрался.

— Есть! — только и смог сказать я. По крайней мере, хотя бы будет возможность узнать судьбу записок Вяземского, что я отдал больше недели назад Крону для передачи по команде. Да и коктейлю Молотова пора появиться на свет. Всё, что я мог своими кустарными усилиями, уже сделал. Дальше пусть у Крона голова болит.

— Перед ужином зайди Пронькин за первой партией ремней на жгуты в батальонную швальню. Я сейчас попрошу, пусть десятка три сделают тебе для занятий, — шепнул мне начальник цейгауза, уходя вместе с командиром батальона.

— Спа… — хотел я поблагодарить фельдфебеля, — но тот уже не слышал. Сбоку подошёл унтер Ложкин и Анисим с Гринько.

— Ну чё, Анисим, набарагозил чего Гаврила, али есть с чем кашу варить? — унтер и стрелки, окружившие меня, улыбались.

— Есть, Кузьмич. Прицел держит ровно, словно скала. Дыхание не сбивает. Никакого мандража. Хоть вместо тисков для винтовки приспосабливай. Востёр, хорошо цель видит. Доводит правильно, не рыскает. Чуйка у его есть. Развивать надоть. Целится обоими глазами, не жмурится, не моргает при выстреле. Вобчем, надо помочь земляку. Авось чего и выйдет.

— Да? — с совершенно иным интересом глянул на меня унтер, — что ж, тогда и вправду приходи к нам на стрельбы. Не пусто время проведёшь. Ну что, а теперь не худо бы и животы набить? — унтер обратил внимание моё и стрелков на кстати раздававшийся сигнал горна.

Столоваться стрелков определили вместе с сапёрами и связистами. Прибился и я к их весёлой компании. Нравилась мне их спокойная простота с безобидными шутками-прибаутками. Поражён я был и той внимательностью, с которой, оказывается, вёл меня Анисим. Я всё считал, что он, возясь со мной, от скуки помирает, да злится. А он, жучара, оказывается, разбирал меня по винтику, как стрелка. Я и не знал, что, целясь, не прищуриваю один глаз. Видимо, способность моего зрения требует бинокулярности. Интересно, а насколько моё ночное видение может стать подспорьем в стрельбе. На дальность эту способность я ещё не проверял.

Ох, мне, чем дальше в лес, тем больше я вешаю на себя второстепенных задач. Скоро из-за увлечённости боевыми качествами об основной цели забуду. Кстати, удивительно, что никто из сибирских стрелков, ни оружейник, ни сам штабс-капитан не являлись анаврами. При этом, я абсолютно уверен, были людьми неординарными.

Мокрый снег с дождём, разгулявшийся к обеду, загнал нас с котелками в палатку связистов. Туда же затащили и ящики, чтобы было на чём сидеть. Устройство палатки почти не отличалось от карантинной. Разве что все койки были заняты. Такой же примитивный очаг, немедленно растопленный сибиряками, начал вскоре согревать палаточное пространство. Сырые шинели для удобства решено было снять на просушку.

Котелки, наполненные пшённой кашей, щедро сдобренной свиными шкварками, издавали умопомрачительный аромат. Вкус сероватого хлеба, выданный каждому солдату изрядным куском, вызывал обильное слюноотделение уже после первого укуса.

В сумраке палатки, едва-едва разгоняемом светом масляной лампы, было уютно. Сибиряки, обойдясь короткой молитвой, дружно перекрестились и заработали ложками. Я поставил два свободных котелка с водой на металлический лист очага, оказавшийся слегка погнутой заслонкой от русской печи с одной обломанной ручкой.

Следовало закреплять зародившуюся солдатскую дружбу с сибиряками. По такому случаю моя тяга к сладкому оказалась как нельзя кстати. Под одобрительные взгляды стрелков я достал из-за пазухи припасённый кулёк с чайной заваркой, сахар и изрядный свёрток медовой пастилы, закупленной ещё в Уфе.

Чай пили чинно, из железных кружек, сберегая каждый глоток, каждую частицу сладости и тепла. Котелки с заваренным чаем уютно устроили на ящике, прикрыв мешковиной. За пологом палатки не утихал ветер, загнавший батальон по норам. В свете фонаря лица стрелков казались угрюмыми, тени на скулах и под глазами делали старше этих, в общем-то, довольно молодых мужчин. Заскорузлые пальцы ловкие и умелых рук стрелков шутя крошили большие куски рафинада.

Взгляд мой скользнул по гимнастёркам стрелков. Почти у каждого были какие-нибудь награды. И если Георгиевские медали и кресты, которых у моего инструктора оказалось целых два, были мне знакомы, то здесь я впервые увидел у некоторых солдат странные знаки: перекрещённые винтовки с лавровым венком и подвешенный снизу то ли медальон, то ли брелок с надписью: «За отличную стрельбу».

— Не будешь филонить, паря, и тебе столько навешают! — хохотнул Гринько, заметив мой интерес и шевелящиеся губы. У этого стрелка таких знака было два: один под другим.

— Постараюсь, — ответил я, за что удостоился одобрительного гогота сибиряков.

Карантинную палатку для инструктажа санитаров и фельдшера Федько я выбрал неспроста. Свободного места здесь было значительно больше, да и полученные в швальне ремённые жгуты и парочку безосновных носилок, что смастерили уже по-нашему с Семёном образцу, тащить, честно говоря, в расположение санитарного отряда штурмового батальона, где не только весь вечер, но и ночь постоянно шныряло бесконечное количество народу, не очень хотелось.

Несмотря на мои сомнения не только санитары отряда, но и сам Федько с живым интересом выслушали мои предложения. В основном рассматриваемые вопросы касались тем сортировки, транспортировки раненых, оценки их состояния. Для многих совершенным откровением стали приёмы первой помощи и сердечно-лёгочной реанимации в том виде, в котором я их преподносил. Да ещё и основные точки отсчёта в оценке состояния раненого. И если аудитория сестёр милосердия была более сдержанной в восприятии по причине, скорее всего, более высокой образованности в медицине, то у солдат сразу возникли сотни вопросов, на которые я, как мог, старался дать пояснения. Подобная заинтересованность невольно увлекла и меня самого. Сомневающимся я демонстрировал все действия поэтапно, показывая на добровольцах и требуя немедленного повторения от солдат, что те с явным удовольствием и делали.

И если, на первый взгляд, задача по обогащению личного состава санитарного отделения оптимальной информацией казалась не особенно трудной, на практике всё оказалось стократ сложнее. Спасал серьёзный подход, природная смётка и упрямство этих, в большинстве своём, крестьян в недавнем своём прошлом. К сожалению, я не успел добраться до батальонной кузни и лишь теоретически описал преимущества проволочных шин в иммобилизации конечностей в полевых условиях, на что Федько мне резонно возразил, мол, что больно мудрёно будет. Для первичной транспортировки хватит обломка доски или ветки.