Статус миротворца - Бессонов Алексей Игоревич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/47
• Следующая

“Вот ведь черт, – подумал Хикки. – Такую не то что допрашивать, ее и к присяге не приведешь, это же “Дрова”. Ни один судья не зачтет ее показания”.

За неполные четверть часа Этерлен с копами перевернули весь дом, но горничная, кажется, не соврала. В особняке не было никого, кроме нее. Страшно матерясь, Этерлен вызвал Малич и доложил, что у Батицких никого нет. Оставив горничную сидеть в холле (бедняга от переживаний впала в состояние ступора), они вернулись на улицу.

– Вы будете дежурить здесь, – приказал Этерлен полицейским. – Свяжитесь с дивизионным комиссаром Малич, она передаст вам необходимые указания. Учтите: если появится мальчишка Батицкий, даже и не пытайтесь брать его самостоятельно, он передушит вас голыми руками.

– Как это? – не понял унтер. – Как передушит?

– Как ему будет удобнее. Парень – кадет-старшекурсник Академии СБ. Ясно вам? Если он появится – сразу общая тревога и вызывайте комиссара. Это дело ведет она.

– Ну что, куда теперь? – спросил Хикки, вновь устраиваясь в кресле наблюдателя.

– Туда, где Леа: в офис этого Мьюза. Сейчас я свяжусь с ней…

От слов Леа у Этерлена зашевелились волосы. Он подключил свою радиостанцию к внутренней сети, и все услышали ее задыхающийся голос:

– …да, он позвонил в офис, и чертова секретарша выпалила, что здесь копы. В общем, сейчас мы в порту. Эта сволочь прорвалась на борт готовящейся к старту “Газели” и взяла заложников…

– Чей это корабль? – взревел Этерлен, делая знаки Лоссбергу, который и без него уже понял, что надо разворачиваться к космопорту.

– Субрейдер принадлежит крупному промышленнику с Пангеи. На борту экипаж и семья хозяина – жена и трое дочерей. Экипаж он вроде запер где-то внизу, а женщина и девочки у него в центральной ходовой рубке. Он угрожает открыть огонь по портовым строениям. Сейчас тут проводят эвакуацию.

– А он сможет? – вмешался Хикки.

– Да, вы выяснили, он служил в армии?

– Нет, он цивильный. Мы тоже думаем, что насчет огня это блеф. Но у него старый “хенклир” и корварский “дарт”, а еще какая-то сумка: он говорит, что там взрывчатка.

– Чего он хочет, этот гад?

– Требует, чтобы его выпустили, иначе он начнет расстреливать заложников.

Ох черт, вздохнул Хикки. Вот это сейчас начнется! В Портленде уже лет сорок не было ни одного настоящего теракта. Вся префектура, наверное, стоит на ушах от ужаса. Начнет расстреливать заложников! Боже!.. Хикки представил себе несчастную, полностью деморализованную женщину, которой обещают убить ее дочерей, и содрогнулся. Империя никогда не соглашалась на условия террористов…

– Наша группа “Антитеррор” уже здесь, но они совершенно растеряны и не знают, что делать. Может быть, вы что-то подскажете?

– Этот “Антитеррор” никогда в жизни не был на деле, – вполголоса бросил Хикки. – Пол, это кошмар. Вот теперь мы влипли.

Через несколько минут Лоссберг посадил катер в одном из коммерческих закоулков порта. На черной пятке стартовой мишени застыло узкое стометровое тело субрейдера типа “Газель”. Такие корабли очень редко попадали в частные руки, и стоили они бешеных денег. Благодаря своей огромной скорости стратегический разведчик мог ходить без всяких конвоев: ни один пиратский корабль не был способен его достать, особенно если опытный пилот гнал “Газель” своеобразным противоракетным зигзагом.

Из находившейся рядом с кораблем башни управления полиция спешно удаляла всех людей. Посмотрев на это сверху, Хикки недовольно поджал губы: делать дурням нечего. Из ходовой можно бить только носовой батареей, а нос “Газели”, к счастью, смотрел в сторону океана. Как он развернет корабль, стоящий на пятке? Для этого его нужно поднять! Хикки хорошо знал, что такое атмосферный маневр, и понимал, что человек, не обладающий высочайшей пилотской квалификацией, субрейдер не то что не повернет, а даже и не поднимет на месте.

– Лосси, ты мог бы ее развернуть? – спросил он.

Лоссберг фыркнул и покрутил пальцем у виска.

– Мы же с тобой профессионалы, Хик. Для того чтобы треснуть носом по башне, мне понадобился бы радиус в триста-триста двадцать километров. Это что, катер?

К опустившемуся возле башни “ТР-145” подбежала Леа Малич. Сейчас женщина выглядела почти на свои, лицо ее выражало отчаяние.

– Прекратите эвакуацию, – сказал Хикки. – В ней нет никакой необходимости. Развернуть корабль невозможно, неужели вы не понимаете?

– Но он же может взлететь! В любую минуту!..

– Как взлетит, так тут же и рухнет, – невозмутимо усмехнулся Лоссберг. – Вы думаете, это так просто? Взлететь вертикально, прямо с точки стояния и без всяких разгонных аппарелей – это искусство. Если бы ваш клиент был опытным пилотом, я сказал бы, что опасность действительно существует. Но так как он просто лох деревянный, то воспринимать его болтовню всерьез не стоит.

– Но у него есть пилоты.

– И где они? Почему он тогда до сих пор тут сидит и вас пугает?

Хикки прищурился и задумчиво поглядел на субрейдер.

– Пол, – вдруг сказал он, – давайте дуйте с Лосси за снаряжением. Мы двое – единственные полностью экипированные рейнджеры на весь Портленд. Других тут нет. А местный “Антитеррор” – это полное дерьмо. В лучшем случае они смогут отвлечь внимание ублюдка…

– Ты думаешь, что сможешь пробраться в запертый корабль? – удивился Этерлен.

– Он прав, – вмешался Лоссберг. – Тут есть о чем подумать. Давай слетаем. Пол. Я, конечно, не специалист по антитеррору, но мне кажется, что этот псих и в самом деле убьет детей, а потом разнесет себе башку. Вы как: он вам нужен или нет?

Этерлен пристально посмотрел на Хикки.

“Ну давай, давай, – прочел он в его взгляде. Мочить Жирного ты не боялся? А это было похуже…”

Насчет “похуже” Этерлен сомневался. В молодости он принимал участие в одной операции по освобождению заложников, и его группа точно так же пробивалась в запертый корабль. Из двенадцати рейнджеров уцелели трое, а все заложники погибли. Правда, дело происходило в глубоком космосе, и на борту фрегата было два десятка пиратов.

– Исполняйте свой долг, джентльмены, – пробурчал Этерлен и полез в катер. – Сейчас мы вернемся с нашими кишками. Поговори пока с командиром этих “террористов”, может, подскажет что умное.

– Идемте в башню, – скомандовал Хикки. – Мне срочно нужна “внутренняя карта” корабля. Если ее нет, запросите информацию на местной базе ВКС.

В стеклянном помещении на верхнем этаже Хикки встретил огромный, как скала, полицейский офицер в громоздком снаряжении, напоминавшем доспехи гренадера. В коридоре толпились еще несколько таких же вояк. Они нервно переминались с ноги на ногу, демонстрируя полнейшую беспомощность. Поглядев на это славное войско, Хикки испытал приступ бешенства. Ему приходилось работать с такими “специалистами”. Толку от них было мало: в лучшем случае они не мешали. Чаще – наоборот…

– Давайте договоримся сразу, майор, – сказал он офицеру, – вы не будете путаться под ногами. Никакой инициативы! Делать будете только то, что я вам скажу. У вас есть схема “Газели”? Мне нужна внутренняя карта, попалубно…

К такому требованию командир группы оказался готов. Он пошуровал в своем служебном терминале, и вскоре перед глазами Хикки развернулась подробнейшая схема корабля.

– Вы хотите проникнуть на корабль? – осторожно поинтересовался командир.

– Другого выхода я не вижу, – буркнул Хикки. – Вся штука в том, что террорист нужен нам живым. А вам, наверное, не нужен скандал из-за уничтожения заложников…

Антитеррориста крепко передернуло. Перспектива скандала его совсем не радовала.

К тому моменту, когда за башней приземлился катер Лоссберга, Хикки уже имел некое подобие плана. Лоссберг, как выяснилось, тоже.

– Я стажировался на “Газелях”, – сообщил он, входя вместе с Этерленом в стеклянную комнату. – После Академии меня хотели запихнуть в один хитрый разведдивизион. Теперь это уже неважно… Я думал: как можно влезть в запертый субрейдер? А очень просто – через сервисные люки ускорителей.

• Предыдущая
• 42/47
• Следующая