Между-Мир - Фостер Алан Дин - Страница 44
- Предыдущая
- 44/54
- Следующая
— Как же нам поступать? — спросил Хансен.
— Если вы крадете у чаги молодой побег, то тем самым вы крадете будущее у ее рода. Ведь родительское дерево все равно со временем погибнет.
— Да, Борн, но ведь в лесу, должно быть, очень много кустов чаги, — очень тихо, до странного тихо возразил Хансен. — Ведь ничего не случится, лес обойдется без нескольких.
— А вы обойдетесь без ног, без рук?
И тут на лице Хансена проступило понимание.
— Вижу. Стало быть, вы настолько заботитесь о растениях. Я просто не понимал, как сильно вы из-за таких вещей переживаете. Конечно же, мы сделаем все, что можем, обещаю вам. Естественно, мы же не хотим собирать цветы, если самому растению от этого плохо.
— Да, — осторожно согласился Борн.
— Тем более, это для нас вещь совершенно второстепенная, вовсе не обязательная, — сказал Хансен, жестом успокаивая Маккей, на лице которой появилось удивленное выражение. — Ведь от этого прибыль — совершенно незначительная, и без нее мы легко обойдемся.
Хансен повел охотников к следующей и последней лаборатории.
— И еще, Борн, мне хотелось показать вам самую последнюю и, быть может, самую главную вещь. Именно здесь могут пригодиться ваши знания, как местного человека. Именно в этом вы можете нам по-настоящему помочь. Речь идет об особом наросте на деревьях, из которого получается экстракт, продляющий жизнь. — Они свернули за угол. — До сих пор нам удалось обнаружить всего два подобных нароста, несмотря на то, что мы очень активно вели поиски. Дерево, на котором образуются такие наросты, встречается часто, а вот сами наросты очень редки. Мои лучшие эксперты по растениям сказали мне, что до крайности редки. То ли деревья эти обладают необыкновенным здоровьем, то ли образование наростов — это нетипичный для этих деревьев способ борьбы с инфекциями и паразитами. Я не знаю. Но вот если бы вы смогли найти для нас обильный источник таких наростов, Борн, то я твердо обещаю вам, что тогда мы очень крепко прислушивались бы к вашей точке зрения на тот счет, какие растения можно срывать, какие оставить в покое.
Хансен был восхищен своим изысканным профессионализмом и искусностью, с которой он, подобно хирургу, орудовал скальпелем обмана.
Пройдя мимо двух крупных, спокойных мужчин, они вошли в комнату, чуть большую по размеру, чем та, в которой они были перед этим. Как и все прочие лаборатории, эта была наполнена приборами необъяснимого назначения, изготовленными великанами.
Хансен невзначай представил охотникам темного, мрачного человека по имени Читагонг и вечно возбужденного Цембес.
— Как дела идут, джентльмены? — спросил он.
Откликнулся, естественно, Цембес. В голосе его звучала смесь нервного возбуждения и уверенности в себе.
— Вы ведь читали наш первый доклад два дня назад, сэр. Там, где мы объясняли, почему, с нашей точки, зрения Ву соскочил с катушек.
— Я имею обыкновение читать все, что выходит из стен этой лаборатории, даже заказы на обед. У меня еще все не уложилось до конца, но я понимаю, почему и как человек с привычками Цинг-Ана мог столь остро отреагировать на не правильное истолкование факта. Тем более, что его нарост проявил ту же самую антропоморфную мимикрию, какую проявляет и этот новый.
— Именно так думаем и мы, сэр. Вот он здесь.
Двое исследователей в белых халатах провели их к большому рабочему столу, расположенному в дальнем конце комнаты.
Под яркими люминесцентными лампами, расположенными наверху, обманчиво тускло сияла свежая краска. Нарост аккуратнейшим образом был разрезан точно посередине, половинки были отделены друг от друга. Одна была прислонена к стене позади стола, а другая зажата в тиски. На столе блестела россыпь металлических и пластиковых инструментов, похожая на полчище серебристых пауков, сползающихся на рассеченные половики древесного нароста. Маленькие кусочки внутренности нароста были иссечены и помещены в контейнеры самых разнообразных размеров. От всего этого создавалось впечатление беспорядочной, но в то же время кропотливой научной деятельности, которую внезапно прервали.
На срезе хорошо был виден внешний слой черной коры, за которым шел первый слой древесины, похожей на красное дерево. Чем глубже, тем он становился светлее, наконец принимал оттенок, похожий на светлое розовое дерево, но где-то после полуметра древесина превращалась в нечто, не похожее ни на что когда-либо произраставшее на земле.
Узорчатые черные линии сплетались, удерживая жуткого вида красновато-желтую массу. Там, где черные нити переплетались, образовывались не правильной формы серые узлы. А в самом центре нароста помещалось несколько яйцевидных вкраплений пунцово-коричневого цвета, как семена недоспелого яблока. Именно здесь плотнее всего сплеталась иссиня-черная паутина. Но самыми загадочными были многочисленные вкрапления полос и пятен какого-то белого вещества, расположенные в кажущемся беспорядке по всей внутренности нароста. Некоторые из них казались твердыми и гладкими, другие, казалось, вот-вот рассыпятся в пыль.
Борн прекрасно знал, что это за нарост, хотя впервые видел его загадочную внутренность, как и Лостинг.
— Так вы отсюда добываете ваш эликсир жизни? спросил Борн.
— Именно так, — ответил Хансен. — Видели вы где-нибудь у себя в лесу такие наросты?
— Видели.
Читагонг и Цембес тут же, оба разом набросились на охотников с расспросами.
— Где? Сколько? А как они растут: по одному на дереве или помногу?
А какого они были размера, когда вы их видели? А какого цвета? А вы уверены, что они были той же самой формы? А структура коры была такая же или другая?
— Спокойно, спокойно. Я совершенно уверен, что наши друзья могут отыскать в лесу такие деревья, стоит им только захотеть. Ведь правда, Борн? — прервал Хансен химиков.
— Мы знаем, где растут такие деревья. На одних нет наростов, на других их много. — Двое ученых тут же яростно зашептались между собой.
— Сколько вы хотите таких наростов? — спросил Борн.
Тут уже настал черед Хансена запрыгать от возбуждения.
— Сколько хотим? Столько, сколько сможем найти. Из одного можно добыть довольно много препарата. Но ведь в Содружестве столько стареющих людей… Я думаю, что едва ли есть столько наростов, чтобы удовлетворить потребности хотя бы малой доли желающих. Все, что вы способны найти для нас, мы все используем. А взамен… Взамен вы получите от нас все, что захотите, Борн.
— Мы не будем делать этого, — внезапно громко закричал Лостинг, схватившись за топор, висевший у него на бедре. Он отступил на несколько шагов. — Борн сошел с ума, пусть он делает, что хочет, а я не буду.
— И я не буду, Лостинг, — зло ответил Борн. — Это правда, я подвержен заговору и схожу с ума, особенно если рядом люди, которые не любят думать.
— Что он хотел этим сказать, Борн? — спросил Хансен. Теперь его тон был далек от отеческого. — Вы должны понять мое положение.
Борн резко обернулся и в последний раз попытался заставить вождя великанов понять их.
— Вы должны понять, что мы живем с этим миром. Не в нем, не на нем, но с ним. — Борн отчаянно искал слова, способные выразить трудные понятия. — Мы ничего не берем у этого мира, только то, что он дает нам даром, даем нам с радостью. Мы берем от него только там, где можно и когда это можно. Нельзя жить с миром и брать от него в любое время и в любом месте, где это удобно лично вам. Иначе со временем мир умрет, и мы вместе с ним. Вы должны понять это. Вы должны уйти. Мы не смогли бы помочь вам, если бы даже и захотели, ни за какое ваше световое оружие, ни за какие другие чудеса. Этот мир вам не подходит. Вы его не эмфолите, и он не эмфолит вас.
Хансен глубоко вздохнул.
— Мне очень жаль, Борн. Очень жаль. Потому что, понимаете ли, это не ваш мир. Вы с другой планеты, но здесь произошла ваша эволюция. Как бы вы не лелеяли ваши предрассудки относительно эмфола и всего прочего, вся ваша здешняя родословная простирается вглубь на, самое большее, несколько сотен лет. У вас здесь не больше прав, чем у нас.
- Предыдущая
- 44/54
- Следующая
