Врачебная тайна. Шанс на счастье - Свит Кэти - Страница 8

От шока я потеряла дар речи.

– Нет, Василиса, – произносит сурово. – У меня к тебе множество вопросов и один важнее другого.

Саша пристально смотрит на меня и его взгляд проникает в подкорку.

Я уже не так сильно уверена в своей правоте касаемо Хмельницкого. Когда он рядом, то поверить не могу, что Саша такой. Что он оказался самым главным судаком моей жизни.

– На твои вопросы у меня нет ответов, – тихо шепчу.

– Уверена? – провокационно выгибает бровь, спрашивает с вызовом.

Молчу. Я не хочу говорить.

Все, что могу ответить на его выпад, Саша прекрасно знает без меня. Так почему же он ведет себя так нелогично?

Воздух вокруг нас начинает нагреваться, пространство сужается, мир полыхает. Если протяну руку чуть вперед, так, кажется, наткнусь на глухую ледяную стену.

– Кто настоящий отец твоих сыновей, Василиса? – взгляд проницательных серых глаз смотрит прямо в сердце.

Саша достает из кармана машинку, протягивает ее Феде. Малыш совершенно не опасаясь постороннего для себя человека принимает подарок и с интересом принимается его изучать.

– Так кто? – продолжает давить. Закусываю губы.

Рассказывать правду слишком страшно. Если он узнает об этом, то никогда меня не простит.

– Не важно, – отмахиваюсь. Внутри все дрожит.

Чтобы сохранить в тайне беременность мне пришлось всем наврать, что мальчики родились раньше срока. Леша тогда очень много работал и не заметил моей лжи, а мама так никому и не рассказала, что я замуж за Гришу выходила будучи беременной от другого.

– Я знаю, что это не твой муж, – продолжает настаивать. Мурашки по коже бегут.

– С чего ты взял? – нервно усмехаюсь. Отмахиваюсь.

Хмельницкий не успокаивается. Он нависает надо мной и требует ответа.

– Кто? Говори! – требует.

– Мужчина, который отправил на аборт, когда узнал о моей беременности, – произношу гордо вздернув подбородок. Я до сих пор помню его смс…

И от тех слов никак не может затянуться рана на сердце.

– Кто это? – рычит, не скрывая своей ярости. – Я его уничтожу!

Не уничтожишь. Потому что это ты.

– Саш, не скажу, – отвечаю ему. – Можешь даже не пытаться. Выяснить правду не выйдет.

– Уверена? – задает вопрос со злой ухмылкой.

От этой самой ухмылки у меня холодок пробегает по позвоночнику, я забываю дышать.

Не стоило бросать Хмельницкому вызов…

– Блин, ну похож ведь, – говорю сам с собой. – Похож!

Передо мной на столе лежит старенький фотоальбом, где на черно-белых фотографиях я запечатлен еще совсем крохой. Вот, я в коричневой шубке из искусственного меха ползу на горку, вот иду с портфелем в первый класс. Вот сижу на крыльце старенького деревенского дома, а передо мной корзина яблок.

Столько времени прошло, но я до сих пор помню их невероятный аромат и сочность. “Белый налив” вкус моего детства.

Среди множества старых фотографий выбираю ту, где по возрасту я больше всего подхожу к Степке и Феде. Выбор, конечно, не большой, но тем не менее, я нахожу парочку.

Беру фото, подношу к экрану смартфона. Сравниваю.

Одно лицо!

– И после этого ты будешь говорить, что это не мои дети? – ухмыляюсь.

– Саш, ты с кем говоришь? – из своей комнаты выглядывает Маришка.

– Ни с кем, – отмахиваюсь.

Но сестра не думает уходить, она так и стоит в дверях своей комнаты и с интересом за мной наблюдает.

– Как в универе? – спрашиваю, желая перевести тему. Не хочу рассказывать про сыновей, пока сам не буду в этом уверен.

– Нормально, – говорит таким тоном, что без труда становится понятно, все как раз наоборот.

Убираю фото на столик перед собой, поверх карточек кладу телефон. Смотрю на свою сестренку.

– А если честно? – не свожу с девушки внимательный взгляд.

И чем дольше смотрю, тем сильнее понимаю. У нее что-то случилось.

– Все плохо, – печально вздыхает. Стоит понурив голову.

Я жду, когда она поделится своими проблемами, но сестра не желает продолжать разговор. Делает шаг назад и хочет опять закрыться в комнате.

– Марина, – произношу с нажимом. Она понимает, что я требую ответа и еще сильнее зажимается.

Реакция сестры мне совершенно не нравится. В голову мысли закрадываются одна хлеще другой.

– Ты мне расскажешь, что случилось? Или гадать? – спрашиваю, стараясь держать себя в руках. Хоть это выходит не очень.

Я безумно устал и контролировать тон, с которым говорю, уже не представляется возможным. Все мои эмоции налицо.

– Меня не берут в общагу, – Марина произносит с обидой и печально поджимает губы.

– Нашла из-за чего расстраиваться, – расслабляюсь. А то я напридумал уже себе такое… Мама не горюй! – Будешь у меня жить. Ничего страшного.

– Ездить от тебя каждое утро до универа слишком далеко, – продолжает расстраиваться. – Мне придется выезжать за час с небольшим до пар.

– И что? – теперь приходит моя очередь удивляться.

– Я не привыкла к такому бешеному ритму жизни, Саш, – произносит печально. – Дома все было совсем не так.

– Это было дома, – сменяю гнев на милость. Раздражение уходит, его как рукой снимает.

Маришка еще совсем ребенок, пусть ей и восемнадцать лет. Она выросла в небольшом, спокойном городке, а шум и суета большого города для нее дикость.

– Пришли мне имя ответственного за распределение общежития. Я постараюсь помочь, – обещаю сестре. Она счастливо улыбается и кидается ко мне на шею.

– Спасибо! – благодарит от всей души.

– Пока не за что, – смеясь отвечаю.

На душе сразу становится легче и светлей, словно кто-то взял и раскрыл темные шторы в комнате, пропуская свет. Марина и Василиса, вот две девушки, которые всегда умеют подобрать ко мне правильный подход.

Только на них двоих отзывается мое сердце.

– Есть за что! – не отступает сестра. – Если бы не ты, я так и сидела у себя в городе. Родители б не отпустили меня сюда.

– Ничего, – похлопываю ее по руке. – Они просто очень переживают за тебя. Привыкнут.

– Надеюсь, – вздыхает. – Я скучаю по ним, – признается чуть тише.

– На зимние каникулы поедешь, – обещаю. – Скоро начнется учебный год и у тебя время быстро полетит. Оглянуться не успеешь.

– Ага, – кивает. Уже улыбается и это не может не радовать. – Осталось дождаться сентября.

– Обязательно дождешься, – обращаюсь к сестре, а сам опять внимательно смотрю на фотографии.

– Ой, а кто это? – Маришка подается вперед. – Как похож на тебя, – берет мой телефон в руки, поворачивает экраном к себе и принимается сравнивать.

– Похож? – уточняю с замиранием сердца.

– Очень! – кивает. – Прям как две капли воды! – снова смотрит на экран. – Саш, а это кто? – переводит внимание с фотографии Феденьки, что я сделал этим утром, на меня.

– Мой сын, – произношу пожимая плечами. – По всей видимости.

– Твой сын? – ахает. Смотрит на меня полными шока глазами. – У тебя есть ребенок? И ты молчал?!

– Марин, угомонись, – остужаю сестринский пыл. – Там все сложно.

– Да плевать, как там! – вспыхивает. – У меня есть племянник и ты не говоришь!

– Двое, – поправляю ее. Своими словами окончательно ввергаю девушку в шок.

– Двое? – брови сестры подлетают вверх, она смотрит на меня полным удивления взглядом.

– Два мальчика. Степа и Федя, – делюсь с ней. – Но прежде, чем заявлять об этом официально, мне нужно самому во всем разобраться.

– И как ты планируешь это делать? – сестренка присаживается рядом со мной на диван. Берет одну за другой фото, подносит к экрану и сравнивает. – Саш, как же похож… Тут даже сомневаться не стоит! Твой это сын! – заверяет.

– Я должен получить результат экспертизы, – упрямо стою на своем. – Без него никто ничем помочь мне не сможет.

– А мать? Мать у малышей есть? – разворачивается и смотрит на меня. – Где она? Что с ней?

– Степа у меня в больнице, ему сделали операцию и послезавтра малыша переведут в палату, – все-таки решаюсь рассказать сестре правду. – Его мама, Василиса, пока с другим сыном. С Федей. Но скоро ей придется ложиться в больницу.