"Фантастика 2024-16". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Босин Владимир Георгиевич "VladimirB" - Страница 93

Экипаж замедлился, чтобы свернуть на перекрёстке, и дальше лошадей уже не понукали. Теперь мы не мчались, а тащились, что свидетельствовало – кучер не впервые в город метаморфов приехал. Он знает, что быстрая езда нервирует стражу, которая дежурит на стене. И нарываться на неприятности точно не хочет.

Я нарываться тоже не хотела, но слишком хорошо знала – мне проблем всё равно не избежать. Поэтому, когда экипаж остановился, а снаружи прозвучало недружелюбное «кто такие?», просто открыла дверцу и выбралась наружу.

Ворота чужакам, конечно, не открыли, а встречавшая нас дюжина стражников была вооружена до зубов. Но меня это не смутило – я сделала три шага в сторону, присела в книксене и сказала ровно:

– Добрый день.

Стражники, которые, кроме прочего, взяли нас в подобие полукольца, дружно нахмурились. А спустя ещё миг лицо самого старшего из них медленно вытянулось. Да так и застыло!

Думаю, именно поэтому тишина, сдобренная шуршанием ветра и редкими криками птиц, показалась мне не зловещей, а умиротворяющей. И я, вопреки всему, улыбнулась.

Под пристальными настороженными взглядами сородичей приблизилась к вознице и передала тому кошель со второй половиной суммы, обещанной за поездку. И сказала, глядя в бледное от страха лицо:

– Дальше не нужно. Дальше я пешком.

Мужчина принял моё решение с явным облегчением и тут же тронул поводья. Удерживать кучера никто, разумеется, не стал. Стражи отступили, позволяя экипажу совершить манёвр на широкой площадке, ну а в том, что касается меня…

В том, что касается меня, всё сложилось не так радужно. Едва самый старший очнулся от шока, я была крепко схвачена за локоть, а тот из стражников, который стоял ближе всех, получил приказ:

– Старейшин оповести! Срочно.

– Что сказать? – каркнул метаморф.

– Беглянка… – выдохнул старший. Потом сглотнул, и сказал так, чтобы его всё-таки поняли: – Беглянка вернулась.

Уж не знаю почему, но в этот момент страх, владевший моим сердцем, отступил. Тревога и чувство безысходности тоже исчезли. Ну да, я проиграла, и что теперь? Удавиться и не жить? Нет, не дождётесь.

Пусть я была не права, пусть у меня ничегошеньки не вышло, но я хотя бы попыталась! Это точно лучше, чем сидеть и жалеть об упущенных возможностях. Лучше, чем до скончания дней презирать себя за трусость.

А раз так – спину ровнее, подбородок повыше, и… вперёд. В конце концов, это для них, для сородичей, старейшины – непререкаемый авторитет. А для меня они всегда были просто старикашками. Гадкими, брюзжащими и до отвращения правильными!

Повинуясь этим мыслям, я вырвала локоть из захвата и пояснила с улыбкой:

– Держать не обязательно. Я вернулась не для того, чтобы сбежать снова.

Стражник повёл себя точь-в-точь как Гертон – не поверил. Вновь попытался ухватить, но я отступила, лишая его такой возможности. Сказала тихо:

– Просто отведите меня в ратушу.

– Отведём, – заверил метаморф. – Обязательно!

Слова прозвучали как угроза, но я не среагировала. Вздохнула, развернулась и неспешно направилась к воротам. Калитка, в отличие от самих ворот, была распахнута настежь, и запретить мне войти в Рестрич никто не мог.

Вот я и вошла…

Это было так странно, так удивительно. Разум шептал – прошло больше восьми лет, но глаза решительно убеждали в обратном. Просто тут, в Рестриче, ничегошеньки не изменилось. То есть вообще ничего. Совсем-совсем!

Главная улица – самая широкая и длинная. Она тянется от единственных ворот и пересекает весь город. Но в самом конце сильно сужается и превращается в неприглядный тупик. Упирается в высокую каменную стену.

Дома. Не то чтобы я пыталась их запомнить, но кое-какие детали в память всё-таки въелись. Во-он тот двухэтажный домик по правую руку – там всегда красили оконные рамы и ставни в желтый цвет. Сейчас тоже.

Другой дом – тоже двухэтажный, с необычной «ломаной» крышей. Когда я уходила, перила, ограждающие крыльцо, напоминали ноги коровы, попавшей на лёд. Поза осталась прежней.

Огромная каменная кадка с уже увядающими геранями перед булочной господина Тома. Булочной, в которую мы никогда не ходили, потому что была другая, ближе.

Фонарные столбы.

Редкие деревья.

Подъеденные временем камни брусчатки.

Всё-всё! Но…

Но не это главное.

Главное – «люди». Мои сородичи. Метаморфы.

Каких-то особых ожиданий насчёт сородичей у меня не имелось. Единственное, я точно знала – редкие прохожие, завидев меня, будут спотыкаться и останавливаться, глядя как на диво. Но вовсе не потому, что я это я. Всё проще – в Рестриче посторонних не бывает, и каждое новое лицо – событие.

Ещё знала – потом кто-нибудь да опознает в приезжей сбежавшую дочь Трима. И тогда случится шок! Вслед за которым поднимется волна шепота. Новость облетит город в считаные минуты. Задолго до того как доберусь до ратуши, все, кто находится в пределах стен, будут оповещены.

Только «ловцы» узнают обо всём последними. В миг, когда выберутся из Лабиринта.

Но я не думала, что все эти прохожие, эти лица будут восприниматься как нечто совершенно обыденное. Словно не было восьми лет разлуки. Словно я всего на полдня отлучилась!

Тем не менее это виделось именно так.

И плевать, что фасоны платьев стали другими! Плевать, что расцветки рубах и крой курток поменялись. Совершенно безразлично, что госпожа Эким похудела и постарела, а рыжая Ири выросла и превратилась в фигуристую девицу.

Всё, подчёркиваю, всё осталось по-прежнему!

Я понятия не имела, как к этому относиться… В итоге шла, не останавливаясь, и с какого-то момента даже не глядя по сторонам. Лишь боковым зрением видела, как началась суета, как из домов выскакивают люди, как растёт и множится толпа… И как эта толпа движется вслед за мной. Вернее, за нами.

Просто стражники-то никуда не делись. Половина из них осталась на воротах, а остальные увязались за мной. И тот старший, имя которого я тщетно пыталась вспомнить, тоже. Причём он не просто шел, а ещё и пыхтел, да настолько сосредоточенно, что неуместная улыбка, озарявшая моё лицо, становилась шире с каждой секундой.

А потом случилось… ну не то чтобы неожиданное, но в данный момент я этого всё-таки не ждала. Более того, я старалась не допускать даже мысли, ибо мне предстоял предельно важный разговор со старейшинами. Но всё сложилось иначе…

– Астрид!

Да, оклик. И голос, который узнаю из тысячи. Самый-самый лучший голос на свете! Самый-самый родной.

Я обернулась, теряя улыбку и чувствуя, как на глаза набежали слёзы. А когда толпа расступилась, пропуская женщину в белоснежном переднике и строгом накрахмаленном чепце, улыбка вспыхнула вновь.

Мама заметно постарела, но годы её не испортили. Сейчас, несмотря на напряженное изумление, она была очень красива.

– Астрид!

Мама рванулась навстречу, а я успела сделать лишь шаг. При этом пришлось отпихнуть не в меру ретивого стражника и рявкнуть на второго. Зато дальше – всё. Никакого конвоя, никакого Рестрича и никаких старейшин. Мир перестал существовать.

Я окунулась в тепло крепких объятий и умопомрачительный аромат сдобы и яблок. Это было так необыкновенно, так волшебно, что захотелось остаться в этом моменте навсегда. Здесь и сейчас я была в полной безопасности, я была дома. Это чувство искупало все предстоящие мерзости.

Одно печально – мерзости случились чуть раньше, чем думалось. Просто оповещённые о моём появлении старейшины не стали дожидаться, когда доберусь до ратуши, и устремились навстречу. Вот они-то момент встречи с мамой и поломали…

Нет, никто из них не проронил ни слова, но приближение незабвенной троицы в составе Дурута, Нила и моего бывшего учителя Ждана я ощутила кожей. Увы, это был настоящий мороз, и даже по-летнему жаркое солнце от этого холода не спасало.

Мама, несмотря на отсутствие дара, тоже почувствовала и практически сразу отпустила. Мы обе повернулись, и… И вот теперь старейшины соизволили заговорить.